Мекензи прав. Все секции, которые сообщаются с наружной средой, сейчас забиты лунной пылью. Она ворвалась через отверстия в крыше, наполнила промежуток между стенками, постепенно скопилась вокруг силовой установки. В лунной пыли достаточно метеорного железа, она хороший проводник — и началась пиротехника: искры, вольтовы дуги, тысячи электрических костров.

— Если облить стенку водой, — сказал коммодор, — это поможет? Или фиберглас лопнет?

— Давайте попробуем, — отозвался Мекензи. — Только осторожно, чуть-чуть.

Он наполнил из крана пластмассовый стакан — вода уже нагрелась — и вопросительно поглядел на товарищей. Никто не возражал, и физик плеснул несколько капель на вздувшуюся плиту.

Раздался такой треск, что Мекензи тотчас прекратил свой опыт. Слишком опасно… Будь переборка металлическая, такой способ годился бы, но эта пластмасса плохо проводит тепло, она не выдержит термических напряжений.

— Мы тут ничего не можем сделать, — заключил коммодор. — И огнетушители не спасут. Лучше выйти и запереть отсек. Дверь послужит переборкой, даст нам небольшую отсрочку.

Пат колебался. В кабине было невыносимо жарко, но отступать казалось ему трусостью. Хотя вообще-то доводы Хан-стена убедительны: если остаться здесь, пожалуй, задохнешься в дыму, едва огонь прогрызет фиберглас.

— Ладно, пошли, — согласился он. — И соорудим какую-нибудь баррикаду снаружи.

Успеют ли?… Пат Харрис отчетливо слышал, как зловеще трещит стенка, которая сдерживала напор всепожирающего пламени.

Весть о том, что на «Селене» пожар, никак не отразилась на действиях Лоуренса. Торопиться нельзя: в эти решающие для всей операции минуты любая ошибка может оказаться роковой. Он мог только работать, работать и надеяться, что опередит пламя.

Сверху в колодец спустили приспособление, напоминающее шприц для смазки или для росписи тортов. Правда, заряжен он был не кремом и не тавотом, а быстро твердеющей органо-силиконовой смесью, которую накачали в него под большим давлением.

Первая задача — впрыснуть смесь в пространство между стенками корпуса, да так, чтобы при этом в колодец не просочилась пыль. Клепальным пистолетом Лоуренс вбил в обшивку «Селены» семь полых болтов: один в центр расчищенного круга, остальные равномерно по краям. Затем он соединил шприц с центральным болтом и нажал спуск. Легкое шипение — смесь устремилась через полый болт, своим напором открыв клапан в его нижней части. Лоу-ренс быстро переносил шприц от болта к болту, посылая в каждый определенное количество смеси. Вот так, теперь она пропитала всю пыль между стенками, и получился как бы шершавый блин около метра в поперечнике. Нет, — не блин, конечно, а суфле, ведь вырвавшись из шприца, жидкость образует пену.

Через несколько секунд смесь начнет твердеть; для этого в нее добавлен катализатор. Лоуренс смотрел на часы: пять минут — и пена станет твердой, как камень, и пористой, как пемза. Вся пыль в этой части корпуса окажется «замороженной», и можно не опасаться нового притока.

Пять минут… Этот срок никак не сократишь, пена должна достичь заданной плотности, от этого зависит успех. Если он неверно выбрал точки или ошибся в расчете времени, если химики на Базе допустили промах, можно считать пассажиров «Селены» мертвыми.

Пока шло время, главный расчистил дно колодца. Он все отправил наверх и остался без каких-либо инструментов, с голыми руками. Если бы Морису Спенсеру удалось спустить в узкую шахту телекамеру (а он бы продал душу дьяволу за такую возможность!), зрители ни за что не угадали бы, что сейчас предпримет Лоуренс.

И как бы они удивились, увидев, что сверху главному инженеру спускают нечто вроде детского обруча! Но это была не игрушка, а ключ, призванный вскрыть «Селену».

Сью уже собрала пассажиров в носовой, приподнятой части кабины. Сгрудившись в кучку, они тревожно глядели на потолок и напрягали слух, ловя обнадеживающие звуки.

Вот когда важно их подбодрить, сказал себе Пат. Сам капитан не меньше, а может больше других нуждался в этом; ведь только он (разве что Ханстен и Мекензи тоже догадались) полностью отдавал себе отчет, какая опасность им грозит.

Огонь — само собой. Он, конечно, убьет их, если прорвется в кабину; но огонь движется медленно, с ним какое-то, пусть короткое время можно бороться. А вот против взрыва они бессильны.

«Селена» сейчас представляла собой мину с подожженным шнуром. Запас энергии в элементах, питавших ее двигатели и электрические приборы, мог обратиться в неконтролируемое тепло, но взрывом не грозил. К сожалению, этого нельзя было сказать о цистернах с жидким кислородом.

В них осталось еще немало литров страшно холодного и чрезвычайно активного вещества. Когда нарастающий жар разрушит оболочку цистерн, физические и химические явления вызовут взрыв. Небольшой, конечно, равный по силе взрыву сотни килограммов тола. Достаточно, чтобы разнести «Селену» вдребезги.

Пат решил не говорить об этом Ханстену. Коммодор сооружал баррикаду. Снимал кресла в носовой части кабины и втискивал их в проход между задним рядом и дверью в туалетную. Будто они готовились отразить чье-то вторжение, а не бороться с пожаром. И ведь так оно и было. Пламя может и не распространиться за пределы энергоотсека, но как только сдаст искореженная переборка, оттуда хлынет лунная пыль.

— Коммодор, — сказал Пат, — пока вы заняты здесь, я начну готовить пассажиров. Что будет, если двадцать человек одновременно бросятся к выходу!

В самом деле, страшно подумать. Нельзя допустить свалки, а это будет не просто, как ни дисциплинированны пассажиры. С одной стороны единственный узкий тоннель, с другой — стремительно наступающая смерть; долго ли тут до паники.

Пат прошел на нос. На Земле это был бы крутой подъем, здесь же тридцатиградусный уклон не чувствовался. Глядя на обращенные к нему тревожные лица, капитан сказал:

— Пора приготовиться. Как только пробьют люк, сверху подадут веревочную лестницу. Первыми выходят женщины, за ними мужчины в алфавитном порядке. Не старайтесь бежать. Вспомните, как мало вы весите здесь, и поднимайтесь на руках, побыстрее, конечно. Но не тесните переднего, времени вполне достаточно, и за несколько секунд вы уже будете наверху. Сью, попрошу вас выстроить всех по порядку. Хардинг, Брайен, Юхансон, Баррет — вы остаетесь в резерве. Нам может понадобиться ваша…

Он не закончил фразы — из кормовой части пылехода донесся приглушенный взрыв. Ничего особенного, бумажный пакет хлопнул бы громче. Но этот звук означал, что переборка сдала. А потолок, к несчастью, был еще цел.

В нескольких сантиметрах над ними Лоуренс положил свой обруч на фиберглас и принялся обмазывать его быстро-схватывающимся цементом. Поперечник обруча почти равнялся диаметру колодца, в котором сидел на корточках главный. Опасности никакой, и все-таки Лоуренс работал очень осторожно. Бесцеремонное обращение подрывников со взрывчаткой ему никогда не нравилось.

Кольцевой заряд, который он установил, не представлял собой ничего необычного и действовал просто. Взрыв высечет аккуратную канавку заданной ширины и глубины, в тысячную долю секунды выполнит работу, на которую у электрической пилы ушло бы четверть часа. Кстати, сперва Лоуренс хотел применить пилу; хорошо, что передумал. Не похоже, чтобы в его распоряжении было пятнадцать минут!

Он вскоре убедился в этом.

— Огонь в кабине! — крикнули сверху. Главный инженер поглядел на часы. На миг ему показалось, что секундная стрелка замерла на месте. Знакомая иллюзия. Нет, часы не остановились, просто время идет не так быстро, как ему нужно бы сейчас. До сих пор оно текло слишком стремительно, теперь, разумеется, тащится еле-еле… Еще тридцать секунд, и пена затвердеет. Лучше чуть подождать, чем взрывать преждевременно, когда она еще пластична.

Лоуренс не спеша стал подниматься вверх по лестнице, разматывая провода электродетонатора. Он точно рассчитал время. Когда главный вышел из колодца, снял с оголенных концов провода страхующую закоротку и присоединил их к электродетонатору, оставалось ровно десять секунд.