То, что Лоусон находится на Луне, а его жертвы — на Земле, техников не смущало; эта задача была давным-давно решена телевидением. Все равно программу нельзя было передавать прямо в эфир: ее записывали на ленту и вырезали паузы — те самые две с половиной секунды, которые требовались радиоволнам на путь до Луны и обратно. Участников передачи это, конечно, не выручало, но зритель, просматривая обработанную искусным редактором ленту, не ощущал никакого неудобства от того, что действующие лица были разделены расстоянием около четырехсот тысяч километров.
В числе слушателей был и главный инженер Лоуренс. Он удобно лежал на поверхности Моря Жажды, глядя в пустынное небо. Впервые за много часов выдалась передышка, но мысли роились в голове, не позволяя уснуть. Не говоря уже о том, что Лоуренс просто не мог спать в скафандре. Да и не нужно это: первые иглу уже в пути из Порт-Рориса. Как только их доставят, он устроится с удобствами, которые и заслужены, и необходимы.
Что бы ни говорили изготовители, больше суток в скафандре не проработаешь с полной отдачей. Причин много, и все они 6олее или менее очевидные. Взять хоть эту отвратительную «космическую чесотку», которая поражает поясницу — и другие места — после суточного заточения в гермо-костюме. Врачи уверяют, что это чисто психологическое, и многие космические эскулапы героически носили скафандр по неделям и больше, чтобы доказать это. Увы, их пример не помог искоренить недуг…
Космические скафандры породили свой фольклор, обширный и многоликий, не всегда пристойный, с особой терминологией. Никто не знает точно, почему одна знаменитая модель семидесятых годов была названа «Железной Девой», но любой космонавт охотно объяснит, за что выпущенная в 2010 году «Модель XIV» получила имя «Камеры Пыток». Иное дело, что не всякий поверит, будто скафандр был создан женщиной-инженером с садистскими наклонностями, которая вознамерилась жестоко отомстить противоположному полу.
Пока что Лоуренс чувствовал себя совсем неплохо. Радио доносило голоса воинствующих дилетантов, вдохновенно излагающих свои идеи. Что ж, возможно (хотя и мало вероятно), кто-нибудь из этих необузданных мыслителей и придумает что-нибудь толковое. На памяти главного такие вещи случались, и он был готов слушать предложения более терпеливо, чем доктор Лоусон, который явно никогда не научится снисходительно относиться к дуракам.
Том Лоусон только что разгромил инженера-любителя с Сицилии, предложившего разогнать пыль с помощью соответственно размещенных реактивных авиадвигателей. Типичный случай: теоретически в этом проекте как будто нет пороков, однако подойди к нему с практической стороны — и все рушится. Пыль можно разогнать, но для этого нужен неограниченный приток воздуха. Пока доводы речистого итальянца переводили на английский язык, Лоусон быстро сделал расчеты.
— По моим подсчетам, синьор Гузальи, — сказал он, — чтобы воздушной струей вырыть шахту нужного диаметра, надо подавать не меньше пяти тысяч тонн воздуха в минуту. Такого количества к месту работ не доставишь.
— Э, можно собирать использованный воздух и снова пускать его в дело!
— Благодарю вас, синьор Гузальи, — вмешался решительный голос ведущего. — Следующий — мистер Робертсон из Лондона, провинция Онтарио. В чем заключается ваш план, мистер Робертсон?
— Я предлагаю замораживание.
— Постойте, — возразил Лоусон, — как можно заморозить пыль?
— Сперва пропитать ее водой. Затем опустить рефрижераторные трубы и все превратить в лед. Получится твердая масса, которую легко будет бурить.
— Интересная мысль, — как-то неохотно признал Лоусон. — Во всяком случае, не такая вздорная, как некоторые предыдущие. Но для этого нужно очень много воды. Не забудьте, пылеход лежит на глубине пятнадцати метров…
— Сколько это будет в футах? — спросил канадец тоном, который тотчас выдавал в нем несгибаемого представителя антиметрической школы.
— Пятьдесят, и я уверен, что вам это известно так же хорошо, как мне. Диаметр ствола должен быть не меньше метра — по-вашему, ярд. Так, округляем: пятнадцать на десять в квадрате, на десять и… словом, пятнадцать тонн воды. Это если исключить утечку, на деле понадобится несравненно больше, возможно, около ста тонн. Как вы думаете, сколько будет весить морозильная установка со всем снаряжением?
А он совсем не плохо справляется! Не в пример большинству знакомых Лоуренсу ученых, Лоусон сразу схватывал практическую суть и к тому же быстро считал. Обычно, когда астроному или физику нужно быстро сделать расчет, они при первой попытке ошибаются на десятки, если не на сотни. Насколько Лоуренс мог судить, у Тома Лоусона сразу получался верный ответ.
Канадский энтузиаст замораживания все еще отстаивал свою идею, но его выключили, чтобы передать слово одному жителю Африки, который предлагал прямо противоположное средство — тепло. Установить огромное вогнутое зеркало, фокусировать солнечные лучи на поверхности лунной пыли и сплавить ее в компактную массу…
Чувствовалось, что Лоусон с трудом держит себя в руках. Сторонник солнечной плавки оказался одним из упрямых знатоков-самоучек, которые слишком уверены в непогрешимости своих расчетов. Спор разгорелся нешуточный, но тут в ушах главного инженера прозвучал громкий голос:
— Пылекаты идут, мистер Лоуренс.
Главный перевернулся и сел, потом вскарабкался на плот. Если пылекаты уже видно, значит они совсем близко. Так и есть, вот Пылекат-1, и с ним Пылекат-3, совершивший трудное путешествие с Озера Жажды на Фарсайде. Поход, который сам по себе был настоящим подвигом. Но об этом подвиге знает только горстка людей.
Каждый пылекат тащил на буксире по двое саней. Вот они подошли к плоту, и тотчас спасатели начали сгружать большой ящик, в котором лежало иглу. Лоуренс всегда с интересом смотрел, когда надували иглу, но теперь он особенно нетерпеливо ждал конца этой процедуры. (Ну, конечно, только космической чесотки ему не хватало!..) Все делалось автоматически: сорвать печать, нажать два раздельных рычага — страховка от непроизвольного включения — и ждать.
Ожидание не затянулось. Ящик распался, и показалась тщательно сложенная серебристая ткань, которая шевелилась, словно живое существо… Однажды Лоуренс наблюдал, как, постепенно расправляя крылья, из куколки выходила бабочка. Ну, в точности!.. Правда, бабочке потребовалось около часа, чтобы явиться во всем своем великолепии; иглу устанавливали за три минуты.
Насос толчками подавал воздух, и оболочка дергалась, все больше раздуваясь. Вот уже около метра в высоту, теперь растет скорее вширь… Дошла до шва, и снова тянется вверх. Резкое движение — это расправилась переходная камера. И все это в полной тишине, хотя казалось, что должно быть слышно натужное сопение и пыхтение.
Осталось совсем немного… Вот теперь видно, насколько метко название «иглу». Конечно, снежные домики защищали эскимосов от совсем другой (хотя и не менее враждебной человеку) среды, но форма была такая же. Сходство задач повлекло за собой и сходство конструкции.
«Отделка» занимала гораздо больше времени, чем установка иглу. Все — койки, кресла, столы, шкафы, электронные аппараты — надо было вносить через переходную камеру. Некоторые предметы покрупнее входили еле-еле, но входили!
Наконец радио донесло:
— Добро пожаловать!
Лоуренс не стал медлить. Он начал расстегивать скафандр еще во внешнем отсеке двухступенчатой камеры перепада, и как только услышал в сгущающейся атмосфере голоса из внутреннего помещения, снял гермошлем.
Хорошо!.. Можно нагнуться, повернуться, почесаться, двигаться без помех, по-человечески говорить со своими товарищами. В тесной душевой вода смыла с него все запахи скафандра; теперь пора и за работу. Надев шорты (в иглу одевались легко), он сел за стол, чтобы посовещаться со своими помощниками.
Большая часть заказанных им предметов прибыла в этот заход, остальное через несколько часов доставит Пылекат-2. Пробегая глазами списки, Лоуренс почувствовал себя хозяином положения. Кислород им обеспечен, если только не будет какого-нибудь нового срыва. Правда, у них на исходе вода, но это легко поправить. Несколько сложнее будет с едой, а впрочем, достаточно придумать подходящую упаковку. Кстати, Управление столовых уже прислало шоколад, сушеное мясо, сыр и даже тонкие французские булочки — все уложено в цилиндры шириной три сантиметра. Сейчас их отправят вниз по трубам, и пассажиры сразу воспрянут духом.
