Навстречу кинулся головорез с лицом в шрамах, ткнул тесаком. Ездок уклонился, ухватил за кисть. Кость хрустнула, напавший завизжал истошно. Ездок же поймал его тесак и загородил короля от другого бандита, пластая направо и налево с мастерством, какому позавидовали бы знаменитейшие дуэлянты Шасессеры.

Дым вызвал замешательство и позволил выиграть время, но недостаточно. Вечерний бриз с Золотого Рога рассеял его слишком быстро, и открывшаяся картина надежды не внушала. Большинство королевских стражей лежали замертво, нападавших же оставалось на ногах больше дюжины — и они приближались.

Ездок ощутил мощнейший рывок Сети — кто-то наслал мощное заклятие невидимости, нацеленное в него. Все и вся в радиусе пятидесяти шагов стало незримо постороннему глазу. На помощь никто не придет: никто не увидит случившегося.

Жерк-младший вынул из кармана статуэтку демона — того самого, уже побесновавшегося в поместье Влазоса. Люди Ездока, король, двое оставшихся охранников стали спина к спине.

Демон оскалил клыки — а бандиты и бровью не повели. Сколько ж им посулили денег?

Сеть содрогнулась опять. Демон завизжал, бросил недокалеченную жертву, завертелся колесом — и стал стремительно усыхать. За секунды сжался в точку, затем громкий хлопок — и демона не стало!

Но все же он успел перепугать напавших. Они попятились — на секунды, но тем дали Ездоку время заняться колдовством невидимости.

Бандиты подступили снова, шагая по трупам стражей и сообщников.

— Да им, наверное, полные трюмы золота обещали! — прорычал Чаз.

Они и в самом деле мало походили на идейных самоубийц.

Снова сцепились врукопашную. Один из стражей свалился, король зашатался, пропустив удар. Рухнул оглушенный Чаз. Ездок же отбивал удары, попутно раздирая в клочья заклятие невидимости.

Через три секунды завыли трубы цитадели — гарнизон встревожило отсутствие короля. Солдаты хлынули из ворот.

Бандиты ждать не стали. Никакая награда не стоит того, что делают с покушавшимися на короля. Потому бросились наутек. Шатающийся Чаз схватил одного за лодыжку, подмял, придавил к земле.

И тут словно само небо завизжало в отчаянии. Но Ездок уже был готов и отразил смертоносное заклятие столь быстро и точно, что никто из спутников и не заподозрил о грозившей через секунды смерти от чудовищного жара.

— Теперь, полагаю, вы согласны с тем, что Шасессера в опасности? — спросил Ездок у короля.

Но к ответу прислушиваться не стал, размышляя. Вряд ли Кралиж Одехнал мог устроить подобное. Это уж точно не по его мерке. У него ни силы не хватит, ни наглости.

Помогая Чазу справиться с пленником, сказал подручным:

— Заговор куда обширнее, чем я думал. И участвуют в нем гораздо больше людей, чем казалось вначале.

Ездок проснулся на рассвете. Хоть тело болело от чрезмерных усилий и синяков предыдущего дня, не терпелось приняться за дела. Выпрыгнул из постели, занялся гимнастикой.

Су-Ча просунул голову в дверь.

— Встали уже? — осведомился всегда бодрствующий бес — его порода спала очень редко.

— Угу. Кровь побежала по жилам.

— Мне будить остальных?

— Не нужно. Пусть отдохнут вволю. Как пленник?

— Несчастен и полон благословенного невежества будто глупость должна его прямиком в рай вознести. Кто-то посулил шестьдесят фунтов золота за вашу голову. За голову короля тоже. Чаз от ярости лопнет, когда про свою цену узнает. Хе-хе, его только в пять оценили.

— Неудивительно. Что с Сетью?

— Ничего. Ни звука, ни вибраций.

Ездок оставил гимнастику, хотя обычно упражнялся по часу.

— Я умоюсь быстренько, а ты выбирай: или на нас всех отыщи балахоны шанторов, или завтрак готовь.

— А если я завтрак выберу?

— Тогда я тебя с лестницы скину.

— Так я и думал.

Не имея особой нужды в пище, Су-Ча не имел и кулинарных талантов. Иногда пробовал готовить, но результаты лучше было скармливать недругам.

— На всех искать?

— Да. Чтоб загнать в угол крысу вроде Одехнала, вся команда нужна.

— Ох, припомните старую пословицу про крысу в углу.

— Я ее хорошо помню. С карликом придется попотеть.

В спальне кто-то ворчливо пожаловался на шум. Спустя пару мгновений мимо проковылял Тяп, направляясь на кухню. Причем так спотыкался, гремел, лязгал и шаркал, что перебудил всех. Когда Су-Ча вернулся с кипой шанторских балахонов, вся толпа уже возилась на кухне, толкаясь, готовя и жадно поедая завтрак.

Переоделись неподалеку от нужного дома среди трущоб. В беднейших кварталах чума слез была обычна — ужас и страшный бич тех, кто ютился в лабиринте хибар у реки. Чума слез убивала медленно и отвратительно. Жерк-старший так и не сумел ее победить. Там, где шанторы появляются не слишком часто, люди Ездока и подозрения не вызовут, и не подойдет к ним никто. Хотя Жерк-старший и доказал, что чума слез не передается, как оспа или сифилис, никто Защитнику не поверил.

— Занимайте места без спешки, спокойно, — приказал Ездок соратникам. — Не привлекайте внимания. Я пошлю вам сигнал через Сеть, когда буду готов. — И услал их попарно к нужным местам — идите себе, позванивая колокольцами, предупреждая здоровых о приближении чумного.

Сам полчаса обследовал через Сеть окрестности. Вокруг царило необычайное спокойствие, будто люди ощущали присутствие Одехнала и ожидали беспорядки, страх и кровопролитие.

Самого же карлика засечь с такого расстояния оказалось нетрудно. Карацина сияла маяком. Ездок ощутил ее тревогу, волнение. От карлика же исходил всеобъемлющий покой. Еще почувствовал присутствие четверых, особого внимания не заслуживающих. По-видимому, наймиты Одехнала.

Потянул за нить Сети, связывающую с командой. Оповестил: «Я иду — будьте готовы».

Побрел по грязной улице, сгорбившись, позванивая колокольчиком. Сквозь просветы пьяно покосившихся хибар увидел бурую от ила и грязи реку. Прямо над ней, поддерживаемые загнанными в дно сваями, стояли деревянные лачуги. Когда река разливалась, множество их неизменно обваливалось, топя жильцов, — и неизменно же отстраивалось снова, столь же непрочно и убого.

Укрывший заговорщиков дом ничем не отличался от соседних. Позванивая, Ездок брел от двери к двери, приостанавливаясь у каждой, будто прося милостыню. Когда добрался до нужной, шевельнул пальцем — за дверью тихо щелкнул отодвинутый засов.

Стражи у дверей не оказалось. Ездок шагнул внутрь. Услышал: позади кто-то из соратников позвонил в колокольчик.

Темень была кромешная. Вынул из кармана кристалл, зашептал — тот засветился, будто жук-светлячок. Ездок выждал, пока глаза приспособятся смотреть.

Слишком уж Одехнал самоуверен: ни стражи, ни охранного заклятия. Будучи армейским офицером, Ездок твердо усвоил: на вражеской территории всегда следует ожидать худшего.

Когда глаза привыкли к зыбкому свету, опять вызвал своих людей через Сеть. Сообщил: «Иду вверх». Одехнал прятался где-то там. Карацина и прочие — тоже наверху, но чуть дальше.

Одехнал вовсе не был столь уж беззаботным, как показалось на первый взгляд. Уже у верха лестницы Ездок замер — что-то не так. Замер, не двигая ни единым мускулом, позволил чутью шарить вокруг… Ага, вон — в двух ступеньках от ноги. И ведь не заметишь просто так, даже зная, куда глядеть: в дюйме над вытертой грязной доской — тонкая черная нить.

Хитро — устроить ловушку незваному гостю там, где думается больше об ожидающем наверху, чем о ловушках на лестнице. Хм, сам бы еще для верности и за ней ловушку устроил.

Ездок осмотрел верхние ступеньки с особым тщанием. Ага, так и есть — одна соединена с охранным заклятием. Шагни — и сразу тревога.

Осторожно переступил обе ловушки.

Лестница выводила на балкон, идущий вдоль здания и затем сворачивавший налево. Из-за нескольких дверей высачивался свет, но Одехнал ждал за поворотом.

Ездок разбросал на углу взрывные зернышки, затем подошел к двери Одехнала, прислушался, принюхался — кажется, карлик спит.