– Полагаю, никакого. – Оливрия вновь посмотрела на Питиос. Город уже казался игрушечным, а дома в нем – словно вырезанными столяром для ребенка.

Не оборачиваясь, она тихо спросила:

– А что ты собираешься делать со мной?

– Как это – что?.. – Фостий резко закрыл рот. Вопрос был слишком важен, чтобы отвечать, не подумав. Через несколько секунд он продолжил:

– Настолько далеко я еще не загадывал. Единственное, что приходит мне в голову, так это то, что несколько ближайших дней мы сможем заниматься любовью, не опасаясь, что нас застанут врасплох.

Она улыбнулась, но не повернулась к нему.

– Да, мы сможем этим заниматься, если захочешь. Но что потом? Что станет со мной, младшее величество, когда ты вернешься во дворец?

В Эчмиадзине никто не называл его титула, разве только в насмешку или, что еще хуже, из фальшивой вежливости. Теперь Оливрия напомнила Фостию обо всем, что ждет его после возвращения: о евнухах, церемониях, титулах. Он вспомнил также, о чем давно уже не вспоминал – что именно Оливрия похитила и унизила его. Очевидно, она этого тоже не забыла. Так что вопрос она задала воистину острый.

Оливрия смотрела назад поверх морской глади на то, что оставляла в прошлом, а Фостий, глядя вперед, заглядывал в свое будущее. Он медленно произнес;

– Да, ты украла меня из лагеря. Но если бы не твоя помощь, то я не смог бы сегодня бежать из Питиоса. Насколько мне кажется, в этом мы с тобой квиты, но остальные наши отношения еще предстоит выяснить.

– А это означает?..

Быстро подумав, Фостий решил, что ее голос прозвучал тревожно. И неудивительно. Пока рыбацкая лодка не направилась в Видесское Море, она и командовала, и устанавливала условия их отношений. Она похитила его, в Эчмиадзине за ее спиной была власть ее отца и всех фанасиотов… но теперь она плыла с ним буквально в его будущие владения. И если Фостий желал мести, то она находилась в полной его власти.

– Если хочешь, – предложил он, – я высажу тебя на любом пустынном берегу и отпущу. Клянусь владыкой благим и премудрым, я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать отца от мести тебе. Или…

– Или что? – – едва не крикнула она. Да, ситуация изменилась, и это заставляло ее нервничать. Фостий глубоко вдохнул.

– Или ты можешь остаться со мной, пока мы не доберемся до Видесса и сколько захочешь после этого. Надеюсь, до конца наших жизней.

Она пристально посмотрела на него, гадая, несомненно, не ловушка ли это, предназначенная для того, чтобы сделать окончательную месть еще слаще.

– Ты говорил это серьезно, – сказала она наконец. – Конечно, я останусь.

Но… но что скажет твой отец?

– Наверное, ругаться станет, – радостно сообщил Фостий. – Ну и что с того?

Я человек взрослый, и он не сможет заставить меня отказаться от тебя. К тому же – люди сейчас не всегда об этом вспоминают, это было давно, в конце концов, но моя мать была женой Анфима, прежде чем вышла за Криспа. А поскольку я родился менее чем через год после того, как отец взошел на трон, то сама видишь, что и он не всегда вел себя безупречно.

Фостий мысленно повторил последнюю фразу. Фактически родился он гораздо меньше чем через год после того, как Крисп стал Автократором. До сегодняшнего . дня он никогда всерьез об этом не задумывался. Так кто был его отцом, Крисп или… Анфим? Судя по дате его рождения, возможны оба варианта.

Наверное, он нахмурился, потому что Оливрия спросила:

– Что случилось?

– Ничего, – ответил он и повторил, на сей раз тверже:

– Ничего.

Анфим уже не сможет предъявить на него права, и пусть даже Крисп всю жизнь не был с ним особо ласков – Фостий внезапно увидел возможную причину такой нелюбви, – он объявил его младшим Автократором, еще когда первенец лежал в пеленках. Отец не откажет ему в престоле и сейчас, особенно раз он избежал опасности собственными усилиями – и с помощью Оливрии.

Сейчас она снова смотрела направо. Земля уже превратилась в зеленую полоску с редкими коричневыми пятнышками на горизонте; они ушли слишком далеко в море, чтобы разглядеть детали. Улыбнувшись, девушка повернулась к Фостию:

– А раз все в порядке, ты можешь это доказать. Фостий уже хотел спросить:

«Как ты это представляешь?», но Оливрия опередила его. Сняв шляпу, она тряхнула волосами, а затем стянула через голову тунику. И Фостий, разумеется, смог доказать ей, что все хорошо.

– Ваше величество! – закричал Заид, побежав к императорскому шатру незадолго до того, как армия тронулась маршем в очередной удручающе жаркий день. – У меня новости, ваше величество!

Находящийся в шатре Крисп был облачен лишь в льняные подштанники весьма неимператорского вида. «В лед церемонии», – решил он и крикнул в ответ:

– Тогда заходи и рассказывай. – Он улыбнулся, увидев выпученные глаза мага. – Можешь не утруждаться поклонами, чародейный господин. Отодвинь москитную сетку и рассказывай, что узнал.

Заид набрал полную грудь воздуха и выдал:

– Да возрадуется ваше величество, магия показывает, что ваш сын Фостий выехал из Эчмиадзина и добрался до Питиоса.

– Вот как? – прорычал Крисп. Как и обычно, новости, начинающиеся подобными словами, не приносили ему ни малейшей радости. – В таком случае я очень рад, что приказал флоту отправиться в Тавас. На мой взгляд, есть лишь одна причина, из-за которой он направился в порт, – попытка опередить Нас. Но Ливаний, хвала Фосу, отправил его не в то место. – Крисп ударил кулаком по ладони. – У фанасиотов, конечно, есть среди нас шпионы, но на сей раз они не сумели разнюхать все досконально.

– Не смогли, ваше величество, – согласился Заид. Помедлив, он продолжил: Могу добавить, ваше величество, что магический след Фостия, если вы простите мне столь расплывчатое выражение, сам по себе стал расплывчатым.

– Проклятый макуранец поставил новые помехи. – Крисп произнес это как утверждение, а не вопрос. Однако Заид покачал головой.

– Я так не считаю, ваше величество. Создается впечатление, будто его след ослаблен – возможно, водой. Я теряюсь, не в силах подобрать другого объяснения, но вряд ли еретики могли послать Фостия в другой город морем, разве не так?

– Никогда и ни за что, – уверенно произнес Крисп. – Ливаний не такой дурак, а Фос свидетель, мне этого очень хотелось бы. Продолжай следить и искать. Если владыка благой и премудрый пожелает, тебе удастся обнаружить нечто более логичное. И поверь мне, чародейный господин, я и сейчас полностью в тебе уверен.

– Больше, чем иногда я уверен сам в себе. – Заид покачал головой. – Для вас я сделаю все, что в моих силах.

Едва надев позолоченную кольчугу, Крисп начал обильно потеть. Он вздохнул; казалось, лето наступило уже давным-давно. Выйдя из шатра, Автократор присоединился к солдатам, стоящим в очереди за утренней порцией каши. Повара не знали, чей котел выберет император, и предпочитали не рисковать. Сегодня утром, например, ячменная каша была густо заправлена луком и дольками чеснока, а почти в каждой зачерпнутой ложке отыскивался ароматный кусочек копченой свинины.

Крисп с аппетитом умял свою миску.

– Если бы я так хорошо ел в своей деревне, то не захотел бы отправиться в столицу, – заметил он.

Некоторые солдаты кивнули. Крисп прекрасно знал, что крестьянская жизнь редко бывала легкой. Голод был одной из причин, из-за которых люди уходили из деревень: солдаты, по крайней мере, регулярно питались. Но если крестьянский труд был просто тяжел изо дня в день, то солдатам иногда приходилось платить за полный желудок гораздо дороже, чем тем, кто жил своим трудом на земле.

Армейская дисциплина, неплохая уже в тот день, когда армия вышла из столицы, с тех пор неуклонно улучшалась. Каждый знал свое место и делал свое дело без лишней суеты. Котлы поваров отправились в фургоны снабжения, солдаты забрались в .седла, и армия тронулась в путь по прибрежной низине в направлении Таваса.

Крисп ехал во главе основных сил, в нескольких сотнях ярдов позади авангарда. Когда он проезжал мимо полей, крестьяне провожали его долгими взглядами, словно он был неким существом, совершенно не похожим на них. Крисп подумал, что если бы Раптею, отцу Анфима, довелось проехать во главе войска мимо деревни, где Крисп вырос и возмужал, то он наверняка точно так же смотрел бы ему вслед, разинув рот.