– Понимаю, – ответил Крисп, по-прежнему подавленный пышностью обстановки. Над необъятной периной висел серебряный колокольчик, подвешенный на красном шнурке, уходившем в потолок. – А это зачем? – спросил Крисп, показав на колокольчик.

– Шнурок идет в императорскую спальню. Когда зазвенит колокольчик, вы должны явиться на вызов.

– Ясно. – Крисп замялся было, но все же сказал, протянув евнуху руку:

– Спасибо, Барсим. Вы мне здорово помогли.

Пожатие евнуха оказалось на удивление сильным, несмотря на мягкую кисть.

– Далеко не все мы обожали Скомбра, – заметил евнух. – Если вы не будете нас презирать, мы сумеем сработаться.

– Надеюсь.

Крисп сказал это вовсе не вежливости ради; как и в конюшне Петрония, он понимал, что не справится, если люди, которыми он должен руководить, будут настроены против него. К тому же евнухи, в отличие от прямодушных конюхов, славились своим коварством; он не был уверен, что сумеет противостоять их козням. Но если повезет, ему и не придется этого делать.

Он с облегчением вышел из бывшей спальни Скомбра, гадая про себя, каково приходится бывшему вестиарию в монастырской келье, столь не похожей на это великолепие. В коридоре Криспу снова бросился в глаза портрет Ставракия. Пытаясь представить себе, что сказал бы этот воин-император по поводу сибаритства Скомбра и Анфима, – Крисп с улыбкой отправился прощаться с друзьями и укладывать манатки.

В конюшне, после неизбежных поздравлений и хлопков по спине, Крисп улучил минуту и отвел Стозия в сторонку.

– Хочешь получить мою бывшую должность? – спросил он пожилого конюха. – Благой бог свидетель, лучше тебя здесь никто не разбирается в лошадях, и я с удовольствием поговорю с Петронием.

– Ты парень благородный. Спасибо тебе, что спросил, и все же я не хочу, – ответил Стозий. – Насчет лошадей ты прав – я их люблю, но у меня останется для них куда меньше времени, если придется командовать людьми.

Крисп кивнул. Он ожидал подобного ответа, хотя и не был уверен; если седобородый мастер хотел должность конюшего, он ее заслужил. Но поскольку Стозий отказался, Крисп решил порекомендовать Петронию другую кандидатуру.

Вернувшись в свои апартаменты в Тронной палате, Крисп обнаружил, что его имущество уже не влезает в заплечный мешок. Улыбаясь про себя, он пошел обратно в конюшню, чтобы в последний раз одолжить у Петрония гнедого мерина. Лошадь с упреком фыркнула, когда Крисп нагрузил на нее свои земные богатства.

– Цыц! – сказал он мерину. – Пускай лучше твоя спина болит, чем моя.

Мерин, похоже, с ним не согласился, но покорно побрел к резиденции императора.

Возле Крисповой кровати звякнул колокольчик. Поначалу Крисп попытался пристроить этот звон в свое сновидение. Но колокольчик продолжал звенеть. Крисп проснулся – и вздрогнул. Это же Анфим его зовет!

Спрыгнув голым с перины, Крисп набросил тунику, сунул ноги в сандалии и понесся в императорскую спальню.

– Чем могу служить, ваше величество? – запыхавшись, спросил он.

Анфим сидел на кровати в чем мать родила – на кровати большой и удобной, но далеко не такой роскошной, какую Крисп унаследовал от Скомбра. Автократор улыбнулся новому вестиарию.

– Мне придется привыкнуть к твоим быстрым появлениям, – сказал он, успокоив таким образом Криспа: значит, он просыпался не так уж и долго. – Пора вставать! – заметил между тем Анфим.

– Безусловно, ваше величество.

Весь прошлый вечер евнухи до хрипоты рассказывали Криспу б его ежедневных обязанностях. Крисп надеялся, что ничего не забыл. Возле кровати стоял ночной горшок; первое дело с утра для всех одинаково – что для императора, что для крестьянина. Крисп поклонился, поднял горшок и протянул его Анфиму.

Пока Анфим стоял, наполняя сосуд, Крисп принес ему чистые полотенца и свежую тунику. Помог Анфиму облачиться, а затем торжественно сопроводил к зеркалу из отполированного серебра. Пока Крисп причесывал высочайшие голову и бороду, Анфим строил своему отражению гримасы.

– Ничего, вроде похож! – одобрительно заметил император, когда процедура была закончена. – Даже глаза не слишком красные. Впрочем, я же вчера лег совсем рано. – Он повернулся к кровати – Верно. Дара?

– Что? – сонно спросила императрица, закусанная в одеяло до самых волос.

– Разве я вчера не рано лег? – повторил Анфим. – Знаешь, в этом есть свое преимущество: глаза у меня сегодня не такие мутные, как обычно.

Дара повернулась и села. Крисп старался не пялиться на нее – как и Анфим, она спала обнаженной. Тут императрица заметила его и с визгом нырнула под одеяла, натянув их до подбородка.

– Не бойся, дорогая, – рассмеялся Анфим. – Это Крисп, наш новый вестиарий.

– Я не хотел пугать вас, ваше величество, – не спуская глаз со своих сандалий, заверил императрицу Крисп.

– Все.., в порядке, – промолвила Дара минуту спустя. – Я просто удивилась, увидев твою бороду, вот и все. Его величество говорил мне, что ты полноценный мужчина, но у меня вылетело из головы. Занимайся своими делами спокойно; я позову горничную.

У изголовья императрицы тоже висел шнурок для колокольчика, зеленого цвета. Придерживая одной рукой одеяло у груди, императрица дернула за шнурок.

Крисп принес из шкафа алые сапоги и помог Анфиму в них влезть. Сапоги были тесные, и, чтобы натянуть их на императорские ноги, пришлось попотеть. Покуда Крисп сражался с сапогами, в спальне появилась горничная. Она не обратила внимания на Криспову бороду. Хотя, поскольку он сидел, нагнувшись над императорскими ногами, девушка вряд ли могла заметить, есть ли у него борода, – а также рога и копыта, если на то пошло. Выбрав для Дары платы из шкафа, горничная откинула одеяла, собираясь заняться туалетом императрицы.

Дара снова нервно глянула на Криспа, но, убедившись, что он погружен в свое занятие, успокоилась. Крисп же вовсю старался не обращать на нее внимания. Коль скоро в присутствии прежнего вестиария императрица чувствовала себя свободно, Криспу не хотелось ее стеснять.

И в то же время, бросая быстрые взгляды исподтишка, Крисп нашел, что она ослепительно хороша.

Изящная, смуглая, с роскошными иссиня-черными волосами, которые слегка потрескивали под щеткой горничной. Профиль у императрицы был орлиный, с высокими, скульптурно вылепленными скулами и волевым, ярко выраженным подбородком. Тело ее было так же пленительно, как и лицо.

Криспа удивляло, почему Анфим, имея такую супругу, укладывал в постель каждую попавшуюся под руку девицу. Может, Дара холодна по натуре? Или же Анфим, подобно некоторым конюхам Петрония, просто не в силах пропустить ни единой юбки? Правда, в отличие от конюхов, возможностей у него куда больше: кто же откажет Автократору Видесскому?

Впрочем, подумал Крисп, это не его дело. Император наконец был обут. Кряхтя от усилий, Крисн таки справился со своей нелегкой задачей.

– Молодец! – засмеялся Анфим, потрепав вестиария по голове. – Похоже, борьба с моими сапогами далась тебе потруднее, чем с гигантом-кубратом.

– Это разные виды борьбы, ваше величество. – Криспу пришлось напрячься, чтобы вспомнить, какой пункт будет следующим в распорядке дня. – Что ваши величества желают вкусить на завтрак?

– Я хочу копченой макрели, – заявил Анфим. – Копченой макрели с вином. А ты что будешь, дорогая?

– Кашу, пожалуй, – ответила Дара.

Криспу были ближе вкусы императрицы. Копченая и соленая макрель – вещь, конечно, неплохая, но только не на завтрак.

Он донес пожелания императорской пары до кухни и сам съел чашку каши, пока повар уставлял поднос.

– Благодарение благому богу, его величество нынче в духе, – сказал повар, наливая вино из амфоры в серебряный графин. – Попробовал бы ты приготовить тушеные креветки с омаром, когда он сидит и ждет! Или, еще хуже, бегать по городу и искать апельсины не в сезон, потому что ему взбрело в голову их отведать!