– Мавр! – тихо позвал он.

– Что стряслось? – Мавр повернулся к нему и, увидев выражение лица Криспа, посерьезнел сам. – Что стряслось? – повторил он совсем другим тоном.

Теперь, когда дошло до дела, Крисп напрочь позабыл свою тщательно отрепетированную речь.

– Ты переспал с Яковизием? – вырвалось у него.

– А если да? Ты ревнуешь? – Мавр снова посмотрел на Криспа. – Нет, не похоже. Тогда в чем дело? Почему тебя это волнует?

– Потому что я обещал стать тебе названным братом. Помнишь? До сих пор братьев у меня не было, только сестры, поэтому я не очень знаю, как себя вести. Но одно я знаю точно: мне не хотелось бы, чтобы кто-то из моих родственников отдавался хозяину, надеясь снискать его расположение.

«Если Мавр в курсе наших отношений с Танилидой, – подумал Крисп, едва успев договорить, – он запросто может вернуть мне упрек, пусть даже незаслуженно». Но Мавр, по-видимому, в курсе не был.

– А зачем мне расположение Яковизия? Да, конечно, он столичный житель, но я могу купить его с потрохами. Если он начнет мне докучать, я так и сделаю, и он это знает.

Крисп начал было отвечать, но резко осекся. Он судил о поведении Мавра по себе, и лишь теперь до него дошло, в каких они разных положениях. В отличие от него, у Мавра было прекрасное имение, куда он мог вернуться, если в городе Видессе ему не понравится.

Но почему, несмотря на свою независимость, он уступил Яковизию?

Этот вопрос звуча вполне резонно, и Крисп его задал.

– Чтобы попробовать, зачем же еще? – ответил Мавр. – Девушек у меня была уйма, а такого я еще не испытывал. И, судя по словам Яковизия, многое потерял.

– Э-э… – Столь откровенный гедонизм напомнил Криспу о Танилиде. Ему пришлось собраться с духом, чтобы задать следующий вопрос:

– Ну и как тебе понравилось?

Мавр пожал плечами.

– В первый раз интересно, но привыкать я не собираюсь. По мне, с девушками забавнее.

– Э-э… – повторил Крисп. Чувствовал он себя дурак дураком.Наверное, зря я вообще раскрыл пасть.

– Наверное, зря. – Мавр подумал немного и добавил:

– Хотя нет.

Беру свои слова обратно. Раз мы с тобой братья, ты имеешь право говорить мне о том, что тебя волнует. Надеюсь, я тоже имею такое право.

– Справедливо, – согласился Крисп. – Да, к этому делу нужно маленько попривыкнуть.

– Ко всему, что придумывает моя матушка, нужно попривыкнуть, – весело откликнулся Мавр. – Но в конце концов она всегда оказывается права. И если она не ошиблась и на этот раз… – Он умолк. Кругом не было ни души, за исключением Яковизия, скрывшегося где-то в кустах, и все же Мавр остерегался говорить о видении Танилиды. Крисп еще больше его за это зауважал. Он и сам был крайне осторожен.

– О чем вы двое тут сплетничаете? – спросил Яковизий, вернувшись через пару минут.

– О вас, разумеется, – ответил Крисп невиннейшим тоном.

– Хорошая тема, ничего не скажешь.

На коня Яковизий взгромоздился гораздо более ловко, чем в Опсикионе. Тронул конские бока ногами, натянул поводья. Крисп с Мавром поскакали следом за ним к городу Видессу.

– Поскорей, Крисп! Ты еще не готов? – сказал Яковизий. – На такое мероприятие опаздывать нельзя!

– Конечно, высокочтимый господин! – сказал Крисп. Он уже почти час как был готов. Это хозяин все время мерил одну рубашку за другой, терзался сомнениями, какой величины кольцо вдеть в левое ухо, причем серебряное кольцо или золотое, и доводил до умопомрачения слуг, выбирая, какими духами ему опрыскаться. Но на сей раз Крисп его не осуждал за капризы. Севастократор Петроний устраивал вечерний пир.

– Тогда пошли! – сказал Яковизий. И после минутного раздумья добавил:

– Ты сегодня отлично выглядишь. Мне кажется, этой рубашки я не видел.

– Благодарю вас, высокочтимый господин. Да, я тоже думаю, что вы ее не видели. Я купил ее пару недель назад.

Рубашка, о которой шла речь, была темно-синего цвета, из тонкой мягкой шерсти. Строгая окраска и простой покрой подходили скорее человеку постарше и с более солидным положением в обществе.

Крисп потратил на обновку несколько Танилидиных золотых. Не исключено, что настанет такой день, когда ему потребуется, чтобы люди воспринимали его всерьез. И чем меньше он, даже внешне, будет походить на конюха, тем лучше.

Он скакал слева от Яковизия и на полшага сзади. Хозяин изрыгал проклятия каждый раз, когда перекрестное движение заставляло их замедлять темп, и совсем взбеленился, увидав, насколько запружена народом площадь Паламы.

– Прочь с дороги, олух несчастный! – заорал он, застряв за маленьким человечком, ведущим в поводу большого мула. – У меня встреча с Севастократором!

– Да хоть с самим Фосом, приятель! – отбрил его человечек, дерзкий, как все коренные жители города Видесса. – Мне плевать.

Как ты шел взади меня, так и иди.

Обругав медлительного погонщика еще разок, Яковизий с Криспом исхитрились-таки его обогнать и вскоре выехали к западному краю площади Паламы, миновав большой амфитеатр и красный гранитный обелиск – Веховой Камень, от которого отмерялись в Видесской империи все расстояния.

– Вот видите, высокочтимый господин, мы успеем вовремя, – мягко проговорил Крисп, когда толпа поредела.

– Надеюсь, – с сомнением отозвался Яковизий, но Крисп понимал, что хозяин ворчит просто по привычке. Западная оконечность площади граничила с императорскими дворцами, и без дела никто в этот район не совался. Вскоре Яковизий пустил коня рысью, а потом и легким галопом.

– Куда мы направляемся? – спросил Крисп, не отставая от хозяина.

– В Зал девятнадцати лож.

– Девятнадцати чего? – Крисп подумал, что ослышался.

– Лож, – повторил Яковизий.

– А почему он так называется?

– Потому что вплоть до последнего столетия люди на пирах ели лежа, а не сидя в креслах, как мы сейчас. Только не спрашивай почему, я и сам не знаю. Может, для того, чтобы блевать было легче. Там давно уже нет ни единого ложа, но название как-то прижилось.

Они объехали вокруг декоративной стойки с ивами. Крисп увидел массу факелов, горящих перед большим квадратным зданием, вокруг которого туда-сюда сновали люди.

– Нам сюда?

– Точно. – Яковизий прикинул количество лошадей и паланкинов, стоявших у стены. – Мы вовремя – не слишком рано и не слишком поздно.

Конюхи в шелковых одеждах, искусно подобранных по цветовой гамме, увели лошадей. Крисп пошел за хозяином по широкой и пологой лестнице в Зал девятнадцати лож.

– Красивый камень, – заметил Крисп, разглядывая мрамор в свете факелов.

– Ты серьезно? – сказал Яковизий. – А мне зеленые прожилки в белом мраморе всегда напоминают о вонючем сыре.

– Мне такое и в голову не пришло, – искренне удивился Крисп, хотя не мог не признать сравнение подходящим. Но сам он до такого точно не додумался бы. Благодаря своему желчному нраву Яковизий воспринимал окружающий мир довольно своеобразно.

Слуга в облачении еще более роскошном, чем у конюхов, низко поклонился, увидев Яковизия, и, повернувшись, громко возвестил:

– Высокочтимый Яковизий!

Представленный таким образом, Яковизий важно – насколько позволяла явственная пока хромота – вплыл в залу. Крисп, чье низкое положение лишало его привилегии быть представленным, зашагал следом.

– Яковизий! – Петроний поспешил пожать аристократу руку. – Ты замечательно потрудился для меня в Опсикионе. Благодарю. – Севастократор не пытался понизить голос. Присутствующие начали поворачивать головы, желая взглянуть, кто же удостоился таких принародных похвал.

– Спасибо, ваше высочество, – сказал Яковизий, на глазах преисполняясь самодовольства.

– Как я уже сказал, ты заслужил мою благодарность. Отличная работа. – Петроний было пошел дальше, но внезапно остановился. – А тебя зовут Крисп, не так ли?

– Да, ваше императорское высочество, – ответил Крисп, пораженный и довольный тем, что Севастократор помнит его имя после одной краткой встречи, состоявшейся год назад.