На расстоянии вдвое меньшем, чем длина полета выпущенной из лука стрелы, к северу от него кто-то еще вышел из-за деревьев — какой-то трокмэ. Он посмотрел в сторону Лиса и помахал ему. Джерин махнул в ответ.

— Адиатанус! — крикнул он.

Адиатанус медленно приблизился к нему. Лесной разбойник выглядел таким же усталым, каким ощущал себя Джерин.

— Дивисьякус погиб, бедняга, — сообщил он. — Он был моей правой рукой все эти годы. Это очень печально. Но… — Он выпрямил спину. — Лорд принц, мы разбили этих негодяев, причем так, что вряд ли они скоро оправятся. Начиная с этого момента, мы вполне можем очистить от них все северные земли, вплоть до морского побережья.

— Думаю, это возможно, — ответил Джерин.

Воины, элабонцы и трокмуа, продолжали выходить из леса, собираясь вокруг своих предводителей. Едва осмеливаясь верить тому, что он только что произнес, Джерин повторил:

— Думаю, это возможно.

— Еще как возможно, лорд принц, — заверил его Адиатанус. Затем он помолчал, видимо, взвешивая собственные слова. — Да, это так, лорд принц. И это стало возможным только благодаря тебе. Я бы не смог этого добиться, и я это признаю. Никто, кроме тебя, не смог бы этого добиться, лорд принц. — Он покачал головой. — Нет, это неверно.

— Кто сказал, что неверно? — рассерженно пробасил Вэн.

— Я, — отозвался Адиатанус. Вздохнув, он опустился на одно колено, а затем и на оба. — Никто, кроме тебя, не смог бы этого добиться… лорд король.

Джерин обозревал Оринийский океан с небольшого холма, расположенного неподалеку от побережья. Океан совершенно не походил на Великое Внутриземное море, разве лишь тем, что тоже являлся огромным скоплением водных масс. Серые его волны быстро катились и ударялись о прибрежные скалы, взбрасывая высоко в воздух тучи брызг. Он был по-своему таким же диким и энергичным, как сами гради, бороздившие его просторы.

Возле океана, немного южнее устья Ниффет, высилась прочная каменная крепость. Лис изгнал гради с большей части северных земель. Оставшиеся заперлись здесь. Джерин понимал, что не сможет взять последний оплот гради штурмом. Осадить крепость как следует тоже не получалось, поскольку с тыла ее прикрывали воды Оринийского океана, и гради с севера могли поставлять туда все необходимое, пользуясь путем, который не был подконтролен ему.

На вершину холма поднялся Дарен. Какое-то время он завороженно смотрел на океан, затем указал на крепость, все еще занятую гради.

— Что ты собираешься с ними делать, отец? — спросил он, уверенный, что Лис непременно что-нибудь придумает, хотя сам не видел возможности что-либо тут предпринять.

Джерин дал ему единственно возможный ответ:

— В этом году — ничего. Мы сделали все, что в наших силах. Даже больше, чем я ожидал. До тех пор, пока боги гради заняты войной на своей плоскости, самих гради мы всегда одолеем или, по крайней мере, сумеем встретить их на равных условиях, что уже неплохо.

— А если они совершат вылазку после нашего ухода? — спросил Дарен.

— Я оставлю здесь людей — своих вассалов, как элабонцев, так и трокмуа. Гради убили большинство местных лордов, но захваченные владения им больше не принадлежат. Мы восстановим некоторые крепости и, возможно, построим несколько новых. В общем, сделаем так, чтобы теперь им труднее было захватывать эти земли, чем прежде. Раньше все лорды враждовали между собой. Теперь новые лорды, если на них нападут гради, всегда смогут обратиться друг к другу за помощью, и ко мне тоже.

— Да, — согласился Дарен. — Они смогут обратиться к своему королю.

По собственной воле Джерин не стал бы притязать на этот титул. Араджис Лучник, именовавший себя великим князем, сидел этим летом тихо. Возможно, надеясь, что Джерин и гради истребят друг друга, а он в этом случае подберет все остатки и заодно повысит свой статус. Что он предпримет, когда узнает, что Джерин уже его обошел, еще предстояло выяснить.

Да и Адиатанус оставался почти таким же опасным соперником, как и Араджис. Но именно Адиатанус нарек Лиса королем.

— Этот шаг почти уверил меня в том, что существует такое понятие, как благодарность, — пробормотал Джерин.

— Что, отец? — переспросил Дарен.

— Нет, ничего, — ответил Лис.

Трокмуа были так же готовы признать его королем, как и его собственные люди. Сколько продлится такая готовность, еще предстояло узнать.

Но пока она имелась в наличии, он собирался выжать из нее все. Людей можно подвигнуть на большее, если подталкивать их в том направлении, в котором они уже движутся. А страх перед возвращением гради заставит их считаться с человеком, который остановил захватчиков первым.

— Нам нужны собственные корабли, — сказал он.

Он подумывал об этом и раньше. Если у него их не будет, гради смогут восстановить свои силы и вновь напасть на северные земли в любое удобное для них время.

Дарен был озабочен другим:

— Что мы станем делать, если боги гради, в конце концов, одолеют Бейверса и подземных богов?

Джерин положил руку на плечо сына.

— Теперь, увидев, насколько могущественным, когда захочет, может быть Бейверс, я уже не так об этом тревожусь. Даже если Волдар возьмет над ним верх, она не сумеет его уничтожить. Будь по-другому, она бы уже это сделала. А если она все-таки победит, что ж, тогда мы сумеем разбудить каких-нибудь других спящих элабонских богов на борьбу с ней и ее соратниками. Бейверс объяснит им, что от этой битвы они не вправе отказываться.

— Да, это заставит их быть ближе к миру, чем во все то время, что я себя помню, если ты понимаешь, о чем я, — сказал. Дарен.

— Я тоже так думаю, — признался Лис. — И мне не слишком нравится подобная перспектива, ведь перед мощью божественных сил наши собственные выглядят ничтожными. Но если это случится, что ж, так тому и быть. Мы же постараемся извлечь из этого максимальную выгоду. Так или иначе, я думаю, что мы справимся.

— Ты справишься, — уточнил Дарен.

Помня себя в том возрасте, когда едва начинает пробиваться растительность на лице, Джерин понимал, насколько ценна эта поправка. В пору возмужания редкие юноши одобряют, причем столь искренне, действия своих отцов.

Дарен между тем продолжал:

— Ты всегда умел находить выход из трудных ситуаций.

«Хотелось бы мне, чтобы меня запомнили именно таким?» — спросил себя Джерин. Он повертел слова сына в своем сознании. «Он всегда находил выход из трудных ситуаций». Конечно, герою баллад, исполняемых менестрелями, это определение вряд ли пришлось бы по вкусу. Или пришлось бы? Джерин и сам уже сделался героем нескольких песенных циклов, однако тот Лис, которого славили барды, мало походил на того, что жил внутри Джерина. «Он всегда находил выход из трудных ситуаций». Что ж, бывает и хуже.

— Когда мы вернемся в Лисью крепость, мама будет очень гордиться, — сказал Дарен.

Несомненно, он прав. И, разумеется, имеет в виду Силэтр. Он знает, что не она его родила, но едва ли об этом задумывается. Насколько мог судить Джерин, он уже не помнит Элис. В отличие от отца. Лис вдруг подумал, а жива ли она? Если да, то ему хотелось бы знать, что бы она сказала, услышав, что ее бывшего мужа величают теперь королем. Губы его скривились. Нет смысла думать об этом. Он никогда этого не узнает.

А раз не узнает, то следует обратиться к насущным заботам. Лис сделал усилие, прогнав прочь ненужные мысли, и сказал:

— Меня не слишком-то волнует, что подумает обо мне Силэтр. Она меня любит независимо от того, король я или кто-то еще. Однако когда мы вернемся в поместье Адиатануса, мне бы хотелось посмотреть, как остальные трокмуа отнесутся к этому титулу.

— Что ты станешь делать, если они его отвергнут? — спросил Дарен.

— Не знаю. — Джерин искоса взглянул на сына. — Может, вступлю с ними в войну.

— Я уже достаточно навоевался в последнее время, — вдруг выпалил Дарен.

— О, ты взрослеешь, сынок, — сказал Джерин. — Ты взрослеешь.