— Точно так же. Ему, в отличие от тебя, не хватало искренней любви, и он зациклился на этом. Боялся, что теперь, когда он богат, его будут любить только за деньги. И получил то, что просил.
— Подожди, не гони. А как же ЗЛО? Как же эликсир счастья, который он выпросил у Пеля? Чего он испугался, зачем убежал в Чехию и прятался от меня по миру десять лет? Как-то все не вяжется одно с другим!
— Он действительно просил эликсир счастья, но победило и исполнилось его настоящее желание. Когда он отправился за ним в Прагу, он еще не знал, что получит. А когда обрел свое счастье, понял, что сбылось совсем не то, что просил. Он побоялся возвращаться, потому что ему стало стыдно перед тобой, Барон. Тем более когда он узнал о твоей трагедии. Ты остался без дочерей, он получил любящих двойняшек — закон сообщающихся сосудов. Ты потерял, он нашел и тем самым обрек себя на вечный страх — потерять!
— Предатель! Он оставил меня одного. С бандитами, долгами и без дружеской поддержки. Когда похитили мою семью, никто не подставил мне плечо, не встал рядом. Ян располовинил меня, мой мир, уничтожил старого веселого Сашку Барона. А потом пришел посланник от Братства. Улыбался, сиял довольством, его прямо распирало от радости жизни и сознания собственной значимости. Я только что потерял жену и отправил своих дочерей в тайное место, в далекий монастырь-пансион в горах Аргентины. Посланник беспрепятственно прошел через охрану, сел в моем рабочем кабинете, нагло улыбаясь мне в лицо, и сказал, что теперь со мной все будет хорошо: я буду работать на новый, счастливый мир. Теперь я под их защитой, и делать мне нужно только то, что мне прикажут. Я выстрелил ему прямо в лицо, а он выплюнул пулю, и я увидел, как рана мгновенно затянулась. Он сказал, что они такие же, как я, только гораздо старше, мудрее и справедливее, что-то вроде моих старших братьев, что они бессмертны, что им принадлежит весь мир и скоро они с моей помощью исправят его к лучшему.
Еще он сказал, что они знают все про меня и Алхимика. Знают, что мы попросили у Пеля, знают, где сейчас Алхимик и чем он занят. Что они легко могли бы получить от него то, что он украл и что принадлежит всему новому, счастливому миру. Но это не их метод, они знают, что все предопределено: Ян вернется сам и отдаст мне эликсир, а если не отдаст, то я помогу ему решиться на этот шаг. Ведь в старой книге сказано: «Око за око…» Я же не откажусь от соблазна заставить друга-предателя испытать ту же боль и страх за самое дорогое, что у тебя есть. А пока Алхимик не вернулся, я поработаю на старших братьев и светлое будущее. Еще он сказал, что они знают меня и понимают, что я не буду с ними дружить или слушаться. У них есть деловое предложение — я служу им, а взамен они охраняют моих любимых дочерей. Ведь вокруг слишком много желающих до них добраться… Чтобы я поверил в его слова, он воткнул флэшку в мой ноутбук и показал мне целый фильм про моих дочурок. Он сказал, что они снимают их круглосуточно и у них есть все записи. Что с ними все будет в порядке, и они будут счастливы, но со мной никогда больше не увидятся. В целях безопасности. И я ему поверил. Мне очень нужно было во что-то поверить тогда. А где болтались в это время ты и твой мудрый всемогущий хозяин? Почему вы не спасли меня, мою душу, не услышали моих молитв? Теперь ты явился с шизофреником на загривке и двумя нимфетками-нимфоманками и учишь меня жизни, стыдишь, коришь. Да плевал я на тебя! Вампиры хотя бы подарили мне бессмертие и веру в то, что с моими девочками все будет хорошо! А вы только и можете что талдычить про нравственный выбор. Не оставили они мне никакого выбора. Мои малявки оказались в их холодных руках, и они бы запросто их убили. Хотя перед кем я мечу бисер, ты же духовное создание, для вас нет жизни и смерти, а есть только вечная жизнь духа. Бесплотные твари. Вам нас никогда не понять. Ни нашей боли, ни нашего страха. Вы только давите на нас, учите нас и объясняете, что мы в очередной раз сделали все не так. Вампиры гуманнее вас в тысячу раз.
Барон говорил путано, эмоционально — примерно половины из его речи Следак абсолютно не понял. Что он так распинается перед их Димоном? И в чем его укоряет? Этого Следак никак не мог взять в толк. Зато в его доброй, хотя и покрытой коростой, душе зародилось и мгновенно выросло простое человеческое сочувствие к Барону. Следаку показалось, что он понимает его. Многое в его истории пересекалось с его противоречивым личным опытом. Ему стало жаль этого несчастного одинокого человека, пожертвовавшего всем ради счастья дочерей. Следак ставил себя на его место и не мог однозначно ответить, как бы он повел себя. Может быть, точно так же. Следак жалел Барона, себя, беззащитных слабых людей, но при этом не собирался прощать Барону ни тех ужасов, которые он учинил в родном городе, ни сотен тысяч загубленных наркотой жизней по всей России. За свои страдания он заслужил жалость, а за свои злодеяния — смертную казнь и муки в Аду. Барон закончил речь на высокой ноте и в сердцах еще глубже нахлобучил свою шляпу. Теперь она сидела прямо над черными безднами его глаз, которые слегка подернулись белесой тончайшей сетью и напоминали далекие уголки Вселенной с загадочными туманностями. Руки, сжатые в огромные кулаки, Барон держал на острых коленях.
— Да, ты прав, Барон, — сказал Демон, и Следак почувствовал перемену тона в его голосе, знакомый ему сарказм исчез. Димон говорил очень серьезно и чересчур напористо, словно старался убедить не только Барона, но и себя. — Мы не заискиваем перед людьми. Всевышнему не нужны рабы, Он никогда даже не называет людей рабами, в отличие от фарисеев, которые говорят тут от Его имени. Ему нужны соратники, последователи, друзья, ученики, сознательно ставшие на путь добра. Для всех условия равны и всем давно известны. И только от тебя зависит, принимаешь ты их или нет. А жизнь у всех разная, у кого-то труднее, у кого-то легче, у кого-то совсем невыносимая. Но каждый может спасти свою душу. Не бренный кусок плоти, который за восемьдесят лет приходит в полную негодность, а человеческую суть, ту твою часть, что пела, плакала, смеялась и любила. И даже если ты сбился с пути, у тебя всегда есть возможность вернуться к свету. Но ты, Барон, шел своим путем не сворачивая и все свои приоритеты выбрал еще в детстве — сила, власть, деньги. Вот то, что питало твое тщеславие. Путь закончен, ты пришел к финишу, Барон.
Следак окончательно запутался. Похоже, Барон перепутал их демона с кем-то из противоположного лагеря, а тот, не желая его разочаровывать, настолько вошел в роль, что забыл, зачем он здесь.
— Ни один преступник до конца не осознает, какое зло он творит. Он все время придумывает себе разные оправдания, обвиняет в том, что делает, всех вокруг. Вор считает, что ворует у воров, а убийца — что жертва его сама спровоцировала, — продолжал свою проповедь Димон. — Ты почти разжалобил меня. Но скажи, Барон, какое оправдание ты придумал тому, что десять лет сеял смерть по всему миру? Ты контролировал наркотрафик из Европы в Россию и обратно! Потом ты украл у Алхимика дочерей, заставил его отдать тебе ЗЛО и почти уничтожил родной город. Потом привел спасителей — старших братьев-вампиров, чтобы сделать Черняевск вампирской фермой, образцом будущего устройства мира. Ты и твои хозяева совершили главное преступление перед человечеством: вы лишили людей выбора! Нет вам оправданий!
— Красиво изложено! Но только твой праведный гнев звучит фальшиво. Да, мои старшие страшные братья — восьмерка избранных, они действительно хозяева мирового наркооборота, в который включены целые страны. Весь мир принадлежит им. Этот мир такой, какой он есть, и отнюдь не вампиры создали его таким. Не их вина, что три четверти людей хотят уйти от реальности и глушат поэтому свое сознание разными веществами. Вампиры всего лишь использовали изначальную тягу людей к наркотикам. Ах, какой ужас — наркотики! Они же убивают! Обывательская чушь! Ложь, пропаганда. Мы дарили и дарим людям счастье в малых дозах. И у них всегда есть замечательный выбор — жить в чудовищной реальности или уйти из нее хотя бы на час. Да, наркотики убивают, но не всех, а только слабаков типа того, что затаился на твоей могучей шее. Вампиры и я — мы санитары человеческого леса, лекари душ. Мы убиваем слабых, а сильным даем возможность познать рай на земле, не дожидаясь вашего Страшного суда. Я тоже до знакомства с братьями жил с шорами на глазах, и при слове «наркота» меня бросало в праведный пот. Из-за этого я ввязался в дурацкую войну — я же отказался продавать наркотики в своих аптеках. А потом обезглавил порт, чуть не нанеся братьям многомиллионные убытки. Я был слеп, братья открыли мне глаза. Ты скажешь, что наркотическое счастье быстротечно, сиюминутно, а за ним по пятам идут страдания, расплата и смерть? Но ведь и жизнь человеческая коротка, суетлива и всегда заканчивается смертью, и при этом далеко не каждому дается испытать в ней тот кайф, то маленькое минутное счастье, что продают по свету Избранные братья. Зато в мире на законных основаниях процветает ханжество, когда на государственном уровне с одними наркотиками ведут постоянную войну, а другие, зачастую не менее губительные, не просто продают в открытую, а даже навязывают их как культурную традицию. Алкоголь и табак не менее вредны, чем героин и кокаин, и людей от них умирает не меньше, однако они доступны в открытой продаже в цивилизованном мире. Почему? Потому что это выгодно и приносит много денег. Остальную наркоту не легализуют, потому что, пока она запрещена, на ней можно срубить больше денег, а рубят все — от ментов до законодателей. Наш мир несовершенен и убог, и создал его таким ваш Всевышний.
