— Ты с ней не разговаривала с тех пор, как вернулась?

Шарлотта покачала головой:

— Нет. Мы перезваниваемся.

Тогда она точно не знает о приезде отца.

— Шарлотта…

— Пойдем. — Она схватила его за руку. — Пошли найдем мою мать, посмотрим игру, и если тебе повезет, потом я позволю тебе поймать меня.

Шарлотта засмеялась и, не дав ему добавить ни слова, побежала. Роман, шутливо застонав, бросился ее догонять. Он рассудил, что она будет потрясена появлением отца и он может оказаться рядом как раз вовремя, чтобы свести ущерб к минимуму.

Шарлотта оглянулась на него и засмеялась. От быстрого бега у нее сбилось дыхание и немного кружилась голова, впрочем, в ее состоянии нужно было винить прежде всего поцелуй Романа, но убегала она исключительно из соображений самосохранения. Не важно, как далеко они были от бейсбольного поля, при одном взгляде на Шарлотту любой догадается, чем они с Романом занимались. Поэтому чем меньше они позволят себе под трибунами, тем лучше для нее. Нужно подождать, позже они смогут продолжить с того места, на котором остановились, и делать все, что захотят.

От этой мысли ее охватило приятное волнение, каждая клеточка ее тела запела в предвкушении, на щеках выступил румянец. Шарлотта быстро оглянулась и увидела, что Роман следует за ней неспешным шагом. Он улыбнулся и помахал ей рукой, в это время его перехватил Рик — брат подошел сбоку и взял его за плечо.

Шарлотта замедлила шаг, повернулась — и едва не налетела на мать. Энни вся сияла, начиная от жизнерадостной улыбки и заканчивая горящими глазами. Шарлотта отметила, что мать наложила макияж.

— Мама!

— Откуда это ты идешь в такой спешке? — Энни обняла дочь.

— Я… я была…

— Целовалась с Романом под трибунами, — подсказала мать. Она погладила Шарлотту по щеке костяшками пальцев. — Узнаю эти признаки. Когда-то мы с твоим отцом частенько этим занимались.

С губ Шарлотты готовы были сорваться возражения. Она не желала признавать, что ее чувства к Роману хотя бы в чем-то похожи на чувства матери к Расселу. Даже если речь идет всего лишь о том, что они резвились, как подростки.

— Ну, так что привело тебя сегодня на матч? — спросила Шарлотта. Она огляделась, ища взглядом Денниса Стерлинга, потом с любопытством посмотрела на мать. — Или лучше спросить, кто вывел тебя сегодня из дома?

Краем глаза Шарлотта заметила, что Бет издалека отчаянно машет ей рукой. Шарлотта подумала, что если Бет так сильно проголодалась, то может начать есть, не дожидаясь ее. Шарлотта подняла один палец, показывая, что придет через минуту.

Энни вздохнула:

— Так я и знала, что в этом городе невозможно сохранить что-то в тайне.

Шарлотта снова повернулась к матери.

— Но, кажется, тебе это удалось, потому что я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Она знала только то, что на лице ее матери появилась ослепительная улыбка и что она непринужденно смеется, чего с ней не бывало очень давно. Она подумала, что, когда наткнется на Денниса, сама его расцелует.

Шарлотта крепко обняла мать и вдохнула приятный аромат духов, которые она не могла узнать.

— Макияж и духи… — пробормотала она.

— Надеюсь, Шарли, ты встретишь меня с таким же энтузиазмом.

Этот голос, это имя! Шарлотта уронила руки, отстранилась от матери и застыла. У нее возникло горькое ощущение, что ее предали. Следовало догадаться, что ее мать не позволит себе заинтересоваться ни одним мужчиной, кроме вечно отсутствующего мужа, Рассела Бронсона.

Шарлотта повернулась к мужчине, который небрежно входил в ее жизнь и выходил из нее, следуя своему собственному графику. Как всегда, выглядел он прекрасно. На нем были брюки цвета хаки и темно-синий свитер. В аккуратно расчесанных волосах прибавилось седины с тех пор, как Шарлотта видела его в прошлый раз, на лице добавилось еще несколько морщин, но это его не портило, он старел красиво. И выглядел счастливым.

В отличие от ее матери. Шарлотта была уверена, что уж его-то настроение не меняется в зависимости от того, есть рядом с ним Энни или нет. Но настроение матери — и не только настроение, ее поведение, даже ее внешность, — все полностью зависело от того, в городе ли Рассел. И от того, когда он снова сорвется с места.

Шарлотта все больше злилась, и не только на мужчину, который с одинаковой легкостью появлялся в Йоркшир-Фоллз и ее семье и исчезал снова. Она злилась и на мать, которая так легко — и так долго — позволяла собой манипулировать.

— Шарли?

Шарлотта обхватила себя руками.

— Значит, блудный отец вернулся.

Рассел сделал шаг к ней. Она сделала шаг от него.

В его глазах промелькнуло разочарование — или она лишь увидела то, что хотела увидеть. Крохотный огонек надежды, которую она всегда хранила в своем сердце, упрямо отказывался гаснуть, но Шарлотта не желала учитывать его в своих действиях.

Бейсбольный матч продолжался, но Шарлотта потеряла интерес к игре. И остальные зрители, по-видимому, тоже, потому что, если только у нее не развилась паранойя, все взгляды были обращены к неблагополучному семейству Бронсон. Любопытство, типичное для маленького городка, расцвело пышным цветом. Она внутренне сжалась, стараясь не замечать любопытных взглядов, и стояла молча, ожидая, когда заговорят родители.

Наконец Рассел со вздохом сказал:

— Не на такой прием я надеялся.

— Но ожидал именно такого, я уверена.

Роман подошел к Шарлотте и обнял ее за плечи. Шарлотта подумала, что это добавит пищи для сплетен в ресторане Нормана.

— Я не помешал воссоединению семьи?

Шарлотта замотала головой.

— Роман, ты помнишь моего… Рассела?

— Конечно, помню. — Роман протянул руку. — Рад видеть вас снова.

Милая Райна успешно привила всем троим своим сыновьям хорошие манеры. Жаль, что она не воспитала в них чувство стабильности и любовь к корням.

Рассел пожал руку Романа.

— Давненько я здесь не был.

— Правда, давно, — согласился Роман.

Шарлотта стиснула зубы и натянуто улыбнулась, ее следующие слова были обращены к Роману.

— Верно. И поскольку ты в городе уже несколько дней, ты больше в курсе местных новостей. Может, расскажешь Расселу, что он пропустил за время своего последнего отсутствия?

Роман резко втянул воздух. Шарлотту словно ножом по сердцу полоснуло, но она не поддалась. Она увидела себя такой, какой она была несколько минут назад, когда выбегала из-за трибун, — веселой, счастливой, возбужденной. Она с нетерпением ждала предстоящей ночи, когда они с Романом останутся наедине. А сейчас перед ней стояла мать — такая же разрумянившаяся, с таким же счастливо-беззаботным выражением лица, — и все из-за того, что Расселу Бронсону вздумалось вернуться.

Параллель между матерью и ею самой просматривалась очень хорошо. Так хорошо, что теперь Шарлотта начинала понимать, каким образом жизнь Энни начиналась и заканчивалась с Расселом. Ее жизнь проходила как между раем и адом. Шарлотта ни за что на свете не хотела кончить как мать. Она посмотрела на обоих мужчин, каждый по-своему обладал силой разорвать ее сердце на части — если она допустит. И она не могла себе позволить смягчиться по отношению ни к одному из них.

Она не хотела причинять боль Роману, однако он олицетворял все, чего она боялась. И как она могла об этом забыть?

— Знаешь, теперь, когда я об этом думаю, я понимаю, что между вами очень много общего, так много, что даже страшно.

Рассел посмотрел на Романа. Или, если точнее, подумала Шарлотта, он посмотрел на его руку, лежащую на ее плече.

— Не уверен, что это так.

— А я уверена. Сколько ты пробудешь в городе на этот раз? Один день? Выходные? Или, может быть, дольше, потому что у тебя есть несколько месяцев до начала пилотных съемок?

— Шарлотта! — Энни дотронулась до руки дочери, словно предостерегая.

Шарлотта накрыла холодную руку матери своей. Вот уж кому она не хотела причинить боль, так это матери.

— Вот видишь, мама? У него нет ответа. Он уедет, когда ему станет скучно.