— Как твоя мать не понимала, что она имеет дело не с кем-то, а с братьями Чандлер, у которых репортерские инстинкты в крови? — удивилась Шарлотта.

— Она знала, что имеет дело с сыновьями, для которых любовь и забота — на первом месте.

Роман подумал, что он бы ни за что не поймал ее на обмане, если бы не жил с ней в одном доме.

— Думаешь, ты поступаешь правильно, не рассказывая ей, что тебе все известно?

Роман усмехнулся:

— Она думает, что победила. Зачем портить ей настроение, пусть радуется. Кроме того, когда я оправился от потрясения и гнева, я ведь ей отплатил, не так ли?

Шарлотта сладко потянулась. Ее тело манило и искушало Романа так же, как когда он увидел ее в первый раз.

— Да, я знаю, ты отплатил ей тем, что сказал, что она может не рассчитывать на скорое появление внуков, потому что мы хотим сначала побыть вдвоем. И мне до сих пор немного совестно.

— Она заслуживает расплаты, — прошептал Роман. — А вот я не знаю, заслуживаю ли я тебя. Но я все равно намерен тобой наслаждаться.

Он наклонился над Шарлоттой и стал неспешно покрывать поцелуями одну ее грудь, дразня ее короткими быстрыми прикосновениями языка, но упорно обходя стороной сосок, который так и молил о ласке. Шарлотта застонала и выгнула спину, без слов умоляя избавить ее от мучений и взять в рот отвердевший сосок. За последние несколько недель Роман научился хорошо распознавать сигналы, которые подает ее тело, но не уставал узнавать все новое и новое.

— Не сейчас, любимая.

— Мы должны…

— Я точно знаю, что мы должны делать, — перебил ее Роман.

Он был готов войти в нее, но сначала хотел ее подразнить, лаская пальцами нежные складки лона.

Шарлотта сдвинула ноги и крепко сжала бедра, захватив в плен его руку.

— Мы должны рассказать о здоровье Райны Рику и Чейзу.

Роман застонал:

— Как ты вообще можешь в такой момент о чем-то думать, в том числе… вернее, особенно о моих братьях?

— Это называется расстановкой приоритетов. И поверь мне, это нелегко. Неужели ты думаешь, что мне больше нравится снова обсуждать эту тему, чем заниматься с тобой любовью?

Этот спор возник между ними не впервые. Шарлотта настаивала, что несправедливо держать Рика и Чейза в неведении относительно здоровья Райны.

— Дорогая, мы поговорим о том, как сообщить Рику и Чейзу. А пока чем дольше мама держит их в неведении, тем больше у них шансов найти такое же счастье, какое нашли мы с тобой.

Шарлотта вздохнула:

— Что ж, может быть, ты и прав.

— Я знаю, что прав.

— Тогда почему я чувствую себя виноватой?

Роман усмехнулся:

— Потому что у тебя остается слишком много времени на то, чтобы думать. А это означает, что я должен отвлечь тебя окончательно и бесповоротно.

Роман приподнялся на руках и устроился поверх жены. Его жена. Было время, когда от этого слова он бы удрал за границу, а теперь оно наполняло его чувством полного удовлетворения. А все благодаря Шарлотте.

Она не только любит его, она обожает всю его семью и печется о его родных так же, как о своих собственных. И эта прекрасная заботливая женщина принадлежит ему и будет принадлежать всегда. И Роман собирался наслаждаться каждым мгновением своей женатой жизни, воплощая в реальность мечты и фантазии Шарлотты.

Он прижался к ее лону своим возбужденным членом.

— Шарлотта, откройся для меня.

Она улыбнулась обольстительной улыбкой и одновременно широко раздвинула ноги. Она уже была готова принять его. Он вошел в нее легко и быстро, но к тому, как он собирался заниматься с ней любовью, определение «легко и быстро» не подходило. Ее плоть сжалась вокруг его плоти, она удовлетворенно вздохнула.

— О да, — пробормотал Роман.

Влажное тепло ее лона наполняло его не только желанием, но и глубокой эмоциональной теплотой. Его холостяцкие дни навсегда остались позади, и он ни капельки об этом не жалел.

— Роман, я тебя люблю, — прошептала Шарлотта, касаясь губами его шеи.

— Я тоже тебя люблю, Шарлотта.

И он принялся доказывать, как сильно он ее любит.