Шарлотта просила перед смертью, чтобы ее не бальзамировали. Но так как приготовления к похоронам не могли быть скоро окончены, царь велел анатомировать ее тело на другой день после кончины и сам присутствовал при этом.

Сами похороны вызвали разные затруднения, так как Петр желал при этом следовать обычаям, принятым при иностранных дворах, и нужно было достоверно осведомиться об этих обычаях. Возник также вопрос, следует ли стрелять из пушек при погребении. Царь послал выяснить у иностранных дипломатов и после их ответов приказал, чтобы не стреляли.

Похороны кронпринцессы происходили 27 октября. К двум часам мужчины стали собираться у царевича, а дамы на другой половине дворца, в бывших покоях Шарлотты. Убранство залы, где находилось тело покойницы, напоминало залу, где четыре года перед тем происходило ее венчание, только вместо красного цвета преобладал черный. Как и в тот раз, все окна были занавешены сукном, а зала освещена многочисленными свечами. Не только стены, но и пол и потолок были покрыты черным сукном, и на этом фоне резко выделялись герб и балдахин из красного бархата с золотом. В 4 часа началось погребальное шествие. Между двумя рядами гвардии офицеры и придворные вынесли тело покойной к берегу Невы. За гробом шли царь и царевич, а за ними сенаторы, министры и дипломаты. За длинным рядом мужчин следовал длинный ряд дам, во главе которых шел маршал с черным жезлом. Впереди других дам шла царевна Наталья Алексеевна. Екатерины Алексеевны не было на похоронах, так как она была беременна.

На берегу Невы процессию ожидал обитый черным фрегат. На этом фрегате и других судах все переехали к еще неотстроенному Петропавловскому собору. Между берегом и собором были расставлены солдаты, освещавшие факелами темноту. Тело опустили в могилу, причем пастор сказал небольшую речь. Так как гроб оставили под открытым небом до окончания возведения свода, то к могиле был приставлен почетный караул, после чего все возвратились во дворец царевича, где был приготовлен холодный ужин.

Постоянную заботу об осиротевших детях царевича Алексея проявляла Екатерина Алексеевна, супруга Петра I. Желая чаще их видеть, она перевезла их к себе, в Зимний дворец. Детские годы Натальи и Петра проходили в тесном семейном кругу, среди приближнего окружения императрицы.

Ближайшими друзьями детей кронпринцессы Шарлотты были великая княжна Наталия Петровна, младшая дочь Петра I, а также княжна Александра Александровна, дочь светлейшего князя А.Д. Меншикова. Они катались по аллеям летнего сада на особой тележке с маленькой лошадью, подаренной им. Их охотно принимали у себя герцогиня Мекленбергская и ее сестра, царевна Прасковья. Своего отца, царевича Алексея Петровича, дети видели редко: ему приходилось много разъезжать по стране, выполняя поручения отца.

Царевич в 1716 году, подстрекаемый своим ближайшим советником, яростным защитником старины боярином Кикиным, бежал под чужим именем за границу. Алексею внушали идею получить престол при военной помощи враждебных России государств. С большим трудом августейшего беглеца удалось возвратить домой, и его участь была решена.

Этот трагический эпизод русской истории петровской эпохи талантливо запечатлел выдающийся российский художник Николай Николаевич Ге в картине «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Встреча отца и сына, изображенная на полотне, произошла в один из майских дней 1718 года в Петергофском дворце. Автор показал здесь кульминационный момент взаимоотношений отца и сына: именно в эти минуты решалась судьба царевича Алексея. царь перед встречей прочитал показания любовницы своего сына – Ефросиньи, бежавшей с ним за границу. Вернувшись в Россию, она вскоре родила ребенка от царевича Алексея, находясь уже в крепости. Для нее начались новые допросы и новые пытки. На допросе «с пристрастием» она рассказала все о замыслах возлюбленного и его сторонников из числа духовенства, старой боярской аристократии.

Процесс над царевичем Алексеем и его сторонниками отразил ту острейшую борьбу вокруг прогрессивных и масштабных преобразований Петра I, которые во многом определили последующее развитие России. Великий реформатор, человек огромной энергии, большого ума, решительно боролся против всего, что мешало его деятельности, осуществлению его замыслов. В своем фундаментальном труде «история России с древнейших времен» С.М. Соловьев писал: «Время, нами описываемое, есть время тяжелой и кровавой борьбы, какая обыкновенно знаменует великие перевороты в жизни народов…» И здесь же продолжал: «Не удивительно, что страшный переворот, который испытывала Россия в первую четверть XVIII века, внес разделение и вражду в семью преобразователя и повел к печальной судьбе, постигшей сына его, царевича Алексея Петровича».

Еще в день похорон Шарлотты, 27 октября 1715 года, царевич Алексей получил от отца письмо, в котором тот строго предупредил сына: если он не изменит свое поведение, то будет лишен права на наследие престола.

В начале февраля 1718 года царевич Алексей прочитал в Успенском соборе перед крестом и Евангелием клятвенную запись об отказе от наследия российского престола и подписал свое отречение. Об этом государственном акте сообщалось в специальном рескрипте от 6 февраля того же года.

В марте в Москве состоялись первые казни по делу царевича Алексея Петровича. В частности, был колесован главный советник и организатор побега сына Петра за границу боярин Кикин.

Допросы сторонников царевича продолжались в Петербурге. В июне 1718 года царевич Алексей был предан суду, состоявшему из 127 человек.

Сын царя оказался изменником, и его судьба решалась самим отцом.

Не просто было решать властителю России судьбу собственного сына, не оправдавшего его надежд как на достойного наследника престола. В связи с этим не случаен тот факт, что Петр I обратился 13 июня 1718 года к «преосвященным митрополитам, к архиепископам, к епископам и прочим духовенствам» со специальным «объявлением о суде царевича». Царь хотел получить от духовной элиты совет – как поступить в таком тяжелом случае?

Петр I им писал: «Понеже вы ныне уже довольно слышали о малослыханном в свете преступлении сына моего против нас яко отца и Государя своего и хотя я довольно власти над оным по божественным и граждан правам имею… учинить за преступление по воле моей, без совета других; а однако боюсь Бога, дабы не погрешить: ибо натурально есть, чтоб люди в своих делах меньше видят, нежели других в их. Також и врачи: хотя б и всех искуснее который был то не отважится свою болезнь лечить, но призывает других. Подобным образом и мы сию болезнь свою вручаем вам, прося лечения оной, боясь вечныя смерти».

Своим обращением Петр I поставил православных владык в очень сложное положение. Ведь, с одной стороны, большинство из них тайно симпатизировали царевичу Алексею, обещали ему при восхождении на престол уважать российскую «старину» и были недовольны тем, что царь подчинил себе церковь и не разрешает избирать патриарха. С другой стороны, «отцы православия», зная, каким бывает царский гнев, опасались вызвать у Петра политические обвинения и строгое наказание своими призывами к пощаде отступника.

И все же через пять дней, а именно 18 июня, Петру I вручили ответ духовных пастырей. Он, этот ответ, был предельно прост: суд над царевичем Алексеем – твое дело, поступай, как сам хочешь. На оба решения – казнь и помилование – они дали царю оправдательные выписки из Библии.

На следующий день, 19 июня, пытали царевича Алексея: подняли на дыбу и дали 25 ударов плетью. 24 июня – царские мастера заплетных дел вновь начали его истязать, но он вынес только 15 ударов плетью и лейб-медик царя Блументрост прекратил пытку, ибо она угрожала смерти. В тот же день Сенат вынес приговор: смертная казнь. Первым его подписал светлейший князь Меншиков [18]. Таким образом, суд оправдал отца и обвинил сына. Однако Петра Великого еще ждал приговор потомства.