Но прежде чем описывать свадьбу русского царевича с зарубежной принцессой, кстати, первую в истории российского дома Романовых, необходимо сказать о том, как она долго готовилась.
28-го января 1707 года в Вене, тогдашней столице Священной Римской империи, два дипломата беседовали о поисках невесты для царевича Алексея, которому еще не было семнадцати лет. Это были: барон Урбих, датский посланник, и барон Гюйсен, находившийся на русской службе, наставник царевича Алексея. Эти два опытных сановника остановили свой выбор на вольфенбюттельском доме, где были две красивые, хорошо воспитанные принцессы: Шарлотта-Христина-София, родившаяся 29 августа 1694 года, и Антуанетта-Амалия, младше ее на полтора года.
В рассматриваемое время это был самый влиятельный дом во всей Германии. Ведь еще в XII веке Вельфы, от которых происходили вольфенбюттельские герцоги, были могущественными владетелями в Италии и Германии и оспаривали корону у германских императоров. Короли Швеции, Дании, Польши и Пруссии состояли в родстве с Вельфами.
По мнению Урбиха, главное препятствие относительно родственного сближения между русским царем и вольфенбюттельским домом заключалось в том, что принцесса, вероятно, пожелает сохранить свое лютеранское вероисповедание. Более того, для успеха брачного дела он предложил, чтобы царевич был отправлен на год или больше для занятий в вольфенбюттельский дворянский лицей. Урбих уполномочил Гюйсена довести его предложение до царя и со своей стороны послал письмо о переговорах в Вольфенбюттель.
Петр I одобрил предложение Урбиха, принял его на русскую службу и назначил послом при Священной империи, вероятно для того, чтобы через него вести переговоры о сватовстве. В письме от 30 августа 1707 года царь благодарил герцога вольфенбюттельского за его согласие вступить с ним в родственный союз.
Но на практике Урбиху предстояло нелегкое дело: для брака нужно было согласие нескольких лиц. Если глава вольфенбюттельского дома 74-летний герцог Антон-Ульрих, бодрый и предприимчивый старик, принял предложение русского царя, то мать тринадцатилетней принцессы на брак смотрела иначе: она была против. Более того, не все родственники герцога поддерживали идею брака. На тайном семейном совете решили отложить дело до прекращения войны между Россией и Швецией. Герцог Антон-Ульрих в начале 1708 года предложил царю отложить заключение брачного договора до тех пор, когда жених и невеста получат возможность лично познакомиться друг с другом. О согласии Петр I мы узнаем из его письма герцогу от 17 сентября 1708 года. Таким образом, дальнейшие переговоры о сватовстве были приостановлены.
Принцесса Шарлотта воспитывалась в Саксонии, при дворе польско-саксонского короля Августа как его родственница. Она редко виделась со своими родителями и находилась с ними в переписке начиная с 1701 года. Из писем принцессы видно, что она не хотела брака с царевичем. Однако ее судьба была решена, когда король Август, желая иметь политические выгоды, энергично взялся довести начатое дела о сватовстве до победного конца. Приняв свадебные издержки на себя, Август сделал герцога Антона-Ульриха своим союзником.
Победа русского оружия в Полтавской битве ускорила заключение брака принцессы вольфенбюттельской и русского царевича Алексея. Уже с конца 1709 года Шарлотта ожидала встречи со своим женихом, но встреча произошла только весной следующего, 1710 года, в июне, и имела благополучные результаты. Вскоре царевич просил у польской королевы руки принцессы. Граф Головкин отправился в Вольфенбюттель просить от имени царевича деда и родителей согласия на брак, и получил таковое. 9 ноября 1710 года мать принцессы герцогиня Христина-Луиза писала Урбиху: «Страх, которому мы предавались, и может быть не без основания, вдруг разсеялся в такое время, когда всего менее можно было этого ожидать, разсеялся как туча, скрывающая солнечные лучи; небо прояснилось, когда мы ждали ненастья. Царевич объяснился с польскою королевою и потом с моею дочерью самым учтивым и приятным образом. Моя дочь Шарлотта уверяет меня, что царевич очень переменился в свою пользу, что он очень умен, что у него самые приятные манеры, что он благороден, что она считает себя счастливою и очень польщена честью, какую царевич и царь оказали ей своим выбором. Мне остается только пожелать, чтобы такое хорошее начало увенчалось концом и чтобы дело не затянулось».
Договор о браке между царевичем Алексеем и немецкой принцессой Шарлоттой, подписанный 19 апреля 1711 года лично Петром, явился первым международным юридическим документом Дома Романовых. Более того, привлекает внимание взаимные обязательства двух сторон, обстоятельно изложенные в тринадцати пунктах брачного контракта.
В преамбуле документа говорилось о значении подписываемого договора для дружбы и крепкого союза. В первом пункте подчеркивалось, что молодые супруги «при покровительстве своих родителей взаимно обязуются быть в уважении, верности и любви друг к другу». Со второго пункта трактата рассматривался вопрос о содержании принцессы Шарлотты при русском дворе. В частности, отмечалось, что принцесса вместе со своими людьми будет находиться в Москве на полном обеспечении.
Важнейшим в брачном договоре является пятый пункт. В нем подчеркивается, что «Ее светлость кронпринцесса Шарлотта имеет право либо сохранить свою евангелическую веру, либо принять православное вероисповедание, что в этой области не будет принуждения, в равной степени и по отношению к прислуге ее двора».
В седьмом пункте брачного договора определялась общая сумма на содержание двора царской невестки – ежегодно 50 тысяч ефимков. Кроме того, в связи с заключением брака своего сына Петр I подарил принцессе 25 тысяч ефимков, которыми она могла распоряжаться по собственному усмотрению.
В одиннадцатом пункте брачного трактата отмечалось, что дети цесаревича Алексея и кронпринцессы Шарлотты должны воспитываться в православном вероисповедании.
После заключения брачного договора царевич Алексей отправился к невесте в Брауншвейг и во время Прутского похода русских войск жил в семействе будущей супруги в Зальцдагене, замке близ Брауншвейга.
Брак царевича Алексея и принцессы Шарлотты состоялся 14 октября 1711 года в саксонском городе Торгау. На свадьбу приехал сам Петр.
В большом зале королевского замка на помосте под красным бархатным балдахином стоял стол, также покрытый бархатом, с крестом и двумя венцами; по сторонам стояли четыре кресла – для жениха и невесты, царя и Польской королевы, и три стула – для деда, отца и матери принцессы. Пол был покрыт зеленым сукном.
В четвертом часу пополудни под звуки музыки началось торжественное шествие в большой зал: впереди шел Петр с Алексеем, за ними герцог с невестою, а за ними – знатные дамы и кавалеры.
В зале, когда замолкла музыка, священник приступил к свадебному ритуалу. Венец над головою принцессы держал канцлер граф Головкин. После венчания, в 8 часов, был свадебный стол. 4 октября Петр писал князю Меншикову: «На письмо ваше буду впредь ответствовать, а ныне не успел за свадьбою сына моего, которая сегодня совершилась, слава Богу, добрым порядком, и людей было зело знатных много. Свадьба была в доме королевы Польской, где и от вас присланный арбуз поставлен был, который овощь здесь зело за диво». Этим же числом отмечен и царский рескрипт к сенату о бракосочетании царевича. «Господи сенат! Объявляем вам, – говорилось в нем, – что сегодня брак сына моего совершился здесь в Торгау, в доме королевы польской, на котором довольно было знатных персон. Слава Богу, что сие счастливо совершилось. Дом князей Вольфенбюттельских, наших сватов, изрядной».
На другой день рано утором Петр I пришел в покои новобрачных и «кушал там инкогнито» с сыном и Шарлоттой, которая с этого дня официально стала именоваться кронпринцессой.
Итак, свершился невероятный с точки зрения русского православия факт: единственный преемник по мужской линии царевич Алексей по приказу своего отца вступил в брак с принцессой евангелического вероисповедания. При этом Петр I уже не требовал перемены веры для невесты своего сына, и Шарлотта Вольфенбюттельская сохранила свою веру.
