Алексей шёл на Черкизовскую, вертя в руках знак 1-й ударной бригады. Он полностью верил Крейзеру.

– Этот и правда не отдаст. Надо соглашаться. Только что делать с Артёмом? – Размышлял Алексей, спускаясь на станцию.

Разговор с Артёмом с самого начала принял долговременный характер.

– Можешь и со мной пойти, если хочешь. – Предлагал Алексей.

– Да ну, я жить хочу ещё. – Шутливо ответил Артём. – А если серьёзно, то там, наверху, многое будет новым для меня. Сперва надо привыкнуть. К тому же, сам знаешь, мои планы выходят за границы Москвы. Кстати, да, в свою очередь могу предложить совместно свалить из Москвы, на Урал к моим, например. Ну, или куда тебе надо.

– Куда, Тёма? – Сконфузился Филимонов. – В Хабаровск? Туда ещё дойти надо, путь совсем не близкий. Я много раньше над этим думал, в первый год ещё, в самом начале, когда в госпитале лежал. И решил никогда этого не делать.

– А чё так? – Задал вопрос Тёма.

– Долгая история. – Уклончиво ответил Филимонов. – Хотя, тебе об этом надо знать обязательно, раз решил из Москвы уйти.

– Интересно. – Сказал Артём и приготовился слушать.

– В апреле 13 года федералы запустили один проект. Он включал в себя рейды групп изучения местности и авиаразведку. Группы изучали местность в Центральной России, а самолёты летали до куда могли и фотографировали всё что представляло интерес. Ну, понимаешь, федералы они как Временное правительство России. И как устаканились первые проблемы, появился более менее приличный порядок в Москве, федералы обеспокоились остальной Россией. Да и было от чего обеспокоиться, связь с регионами, исчезнувшая в первые месяцы, так и не восстановилась. Про результаты авиаразведки я знаю не очень много, только лично важное. А именно, Хабаровск в руинах, вряд ли большинство тех кого я знал остались в живых. Родители и родственники в посёлке тоже уже погибли, во всяком случае, я в этом уверен после того, что увидел за эти годы. – Филимонов сделал паузу.

– А группы? – С интересом вопрошал Артём.

– Группы. Да. С многими их командирами я знаком лично, ну или был знаком пока они были живы. Одно время нас хотели изъять из системы ГО и сделать одной из таких групп, в ведении ГРУ они находились. Но не сложилось, интерес федералов к тому времени, в этом деле, сошёл на нет. Из общения с командирами групп изучения местности рисуется очень хреновая картина. Во-первых, вокруг Москвы постоянно кучкуется некоторое количество мудачья. Они отлавливали, и отлавливают небольшие группы, а по первости и большие, покидающих Москву, да и тех кто в неё идёт тоже не пряниками встречают. Естественно, для москвичей, встреча с этими уродами заканчивается, как правило, хуево. Запросто могут сожрать. Да, людоедов всяких по Центральной России дохера. Больше чем в Москве. Во-вторых, много загрязнённых местностей. Особенно опасно там где случилось комбинированное загрязнение. Ну это когда осадки радиоактивные и загрязнение от разрушенных химических заводов. Была даже составлена карта загрязнений по Центральной России. Она есть у наших, у Иллариона. Без неё тебе не выжить на пути к Уралу. Вообще, постарайся через Иллариона найти и пообщаться с человеком, Степченко его фамилия. Он из грушников, как раз одной такой группой командовал. А потом… Там история у него нехорошая произошла.

– Что случилось? – С интересом продолжал спрашивать Артём.

– Его группу отправили в Калужскую область, военный городок какой-то найти, типа уцелел он и надо с ним связь установить. Они немного не дошли, напоролись на крупную банду уродов, начали уходить, а те в преследование пошли. Оторвались они уже когда с пути сбились и в руинах каких-то оказались. В общем выбралось их всего трое. Вышли, а им хуякс и разнос с взысканием. Ну, типа за то что задачу не выполнили. Степченко с теми парнями после этого и ушёл. Сейчас небольшой отряд сколотил, и народ проводит из Москвы, да в Москву. За гешефт, конечно же. В общем, нигде, ничего целого не осталось. Всё в дребездан разнесено. Людоедов и уродов всяких полно. Жрать нечего практически. Так что подумай, может в Москве лучше остаться. – Закончил монолог предложением Филимонов.

– Да не нравится мне здесь. И никогда не нравилось. Не понимал никогда тех кому не нравилась Москва, но несмотря на это они продолжали жить здесь. – Отказался Артём.

– Да, дела. Ну, хотя смотри сам. – Задумавшись, сказал Филимонов. – Мне вот кроме Москвы больше нигде ничего не светит. Вообще, хочешь, скажу тебе, что думаю по поводу всего этого? – Закончил вопросом Алексей.

– Валяй. – Ответил Артём.

– Москва это шанс, единственный шанс у России. Шанс быстро подняться, оправиться от войны. И то, что творится сейчас… – Филимонов сделал многозначительную паузу. – Мы сами, своими руками этот шанс просираем. Вся эта канитель, да что там, гражданская война это называется, началась и идёт вследствие нерешительности, неинициативности верховного руководства. Косность какая то, неумение договориться, пресечь конфликты в зародыше. Ведь федералы временами бывало контролировали всю Москву. Кто мешал им зачистить то же Бутово это ебаное. С Бутово попёр ваххабизм. Очень быстро это стало практически чисто русским движением, базой стали русские последней волны миграции. Вот знаешь кто у них там сейчас главный? Махмуд некий, русский, говорят блондин даже, из Рязани, на заработки приехал года за четыре до войны. Манагером каким то работал. Больше скажу, черномазые от вахов отколоться собираются, но мало их, боятся что замесят. – Странно смеясь говорил Филимонов. – А фаши эти, они в своё время как ответка вахам появились. Федералы решили в толерантность поиграть и не поставили вахов вовремя на место. А силов для этого было море. В итоге получили несистемную оппозицию. То есть ни туда, ни сюда федералы себя тогда показали. Ни пизды дать, ни договориться, ни на противоречиях сыграть. Ни рыба, ни мясо, а блядь залупа деда Тараса какая то, а не Временное правительство. Но так получилось не спроста. Федералы когда поняли, из данных разведки, что же представляет собой нынешняя Россия, просто обосрались. И пустили всё на самотёк. А безыдейное существование ещё ни до кого не доводило до добра. Вот такая блядь поебень. – Подавленно закончил монолог Филимонов.

– Да, по другому и не скажешь. – Удивлённый обилию мата в речи Алексея, обычно так не выражавшегося, сказал Артём.

– Я думаю, – внезапно оживился Алексей. – , да и не только я, время федералов скоро закончится. Расхуярят их к ебеням! И самое важное, сделать так, чтобы под эту раздачу не попали толковые, вменяемые люди. Уцелеть, чтобы потом, объединившись, начать собирание России, так бездарно проёбанное федералами! Только в этот раз начинать придётся с собирания Москвы. Вот такой нынче путь вырисовывается. Потому и иду к Крейзеру. Он толковый человек. И надо постараться что-то сделать, чтобы он уцелел среди всей этой глобальной жопы. – Закончил Филимонов.

– Глобально. Хороший путь. – Негромко произнёс Тёма.

Побеседовав они расстались. Тёма, в сопровождении Амбала, отправился на Спортивную, путь ему предстоял непростой и извилистый. Филимонов же, позаимствовав у подземельских нитку с иголкой, неторопливо, тщательно, пришил на правый рукав опознавательный знак первой ударной. Закончив пришивание, проверив прочность швов, Алексей встал и направился к выходу из станции. Уже на поверхности он обернулся и посмотрел на вход в метрополитен. Постояв так несколько минут Филимонов развернулся и уверенным, бодрым шагом направился на КП бригады. Оттуда, получив указания, отправился принимать взвод.

Весь день в бригаде кипела суета. Время от времени отражая атаки фашей, подразделения бригады перестраивались, готовясь, по замыслу Крейзера, нанеся мощный удар, пробиться из окружения. Замысел Крейзера был очевидным, и фаши явно готовились его сорвать. Это стало понятно ближе к вечеру, когда поступили сведения о том что с юга доносятся звуки двигателей бронетехники. Примерно в это же время, разведчиками бригады был захвачен в плен гренадёр фашей.