- Уже этой ночью 6-й и 14-й батальоны надо заменить на их участках самооборонщиками, а батальоны сконцентрировать в полосе прорыва, на участке 18-го батальона. – Водя указкой по карте давал указания своему начальнику штаба Удовиченко.

– Ночью не получится. – Вяло возразил начштаба группировки.

– Это надо сделать! – Безаппеляционным тоном отрезал Удовиченко. И продолжил, водя указкой по карте. – За самооборонщиками, вот здесь, восточнее, рядом с участком прорыва, помещаем милицию. Их задача быть в резерве, на случай если потребуется усилить охрану пробитого коридора, или на случай контратаки фашей. Бригада проходит через построения батальонов, после прорыва, и в самом быстром темпе доходит до Черкизовской, батальоны идут в хвосте бригады выставляя охранение по коридору. После эвакуации выходим обратным порядком, бригада выходит последней. Наверняка последует мощная контратака фашей, в этот момент. Её отражением займётся 1-я бригада, прикрывая замещение самооборонщиков батальонами вдоль ЛБС. После эвакуации и восстановления нынешнего положения вдоль ЛБС операция считается законченной. – Закончил монолог командующий.

После установившейся тишины слово взял Крейзер.

– Непросто всё как-то. Резервов совсем мало, движений слишком много. – Задумчиво произнёс полковник.

– Если есть предложения, то готов их выслушать, немедленно. – Сделав акцент на последнем слове, произнёс Удовиченко.

- Предложений нет, во всяком случае дельных. Но есть пара вопросов, важных для нашего дела. – Озадаченным, но с решительными нотками, тоном высказался Крейзер.

– Ну так задавайте, не тяните, времени в обрез. – Нахмурившись, резко сказал генерал.

– Какие силы нам будут противостоять, какова их примерная дислокация, какие возможности имеют фаши для нанесения эффективного контрудара в полосе проведения операции? – Уверенно, чеканя каждый вопрос, сказал комбриг.

– В полосе прорыва нам будут противостоять, эти, как их, силы фольксштурма, типа наших самооборонщиков. Бронетехники у них никакой нет. Миномётов мало, и они в основном кустарного производства. – Нервно отвечал Удовиченко.

– А противотанковые средства, а резервы в глубине обороны? – Сохраняя уверенность продолжал задавать вопросы Крейзер.

– Противотанковые средства… – генерал начал заводиться. – РПГ-7 с моноблочными гранатами, старьё, в минимальном количестве. Резервы? – генерал начал переходить на крик. – Да какие у них тут резервы нахрен!!! Что ты несёшь полковник!!! Это самый спокойный участок!!! Да эти скоты разбегутся от первых залпов гаубиц!!! – Уже орал Удовиченко.

– Не надо на меня орать! – Твёрдо начал Крейзер. Удовиченко резко осёкся и смотрел на полковника немигающим взглядом.

– Разберёмся! Справимся! Разве мы когда-то, где-то, хоть раз не справились? – Улыбнувшись в лицо генералу сказал Крейзер.

– Так то лучше. – Выдержав паузу, произнёс генерал. И напялив папаху вышел из помещения вместе с сопровождающими, не закрыв за собой дверь.

Спустя несколько минут Крейзер присев на стул, резко бросил на карту вертевшийся до этого в руках карандаш.

– Урод! Баран тупорогий! – Глядя на карту эмоционально и достаточно громко произнёс полковник, явно адресуя это ушедшему генералу. Посидев без движения в тишине недолго, полковник повёл взглядом по комнате и заметил стоящего в дверном проёме Сухарева.

– Так, ты чего тут уши греешь! Чай готовь! – Скомандовал он Сухареву и тот шустро исчез. После чего взглянув на начштаба бригады деловым тоном произнёс – Думать сейчас будем как из этой жопы выкрутиться.

Спустя сутки Крейзер находился на КП командующего группировкой, только что закончилось последнее совещание. На нём выяснилось, что 6-й батальон не сможет в полном составе сосредоточится в указанном районе. Причина была весьма неприятной, буквально накануне погиб комбат, а занявший его должность заместитель ещё не смог проявить себя в полную силу и обеспечить ночную передислокацию. Кроме всего выяснилось, что артиллерийская подготовка сводным артполком резерва будет выполнятся из расчёта 3 снаряда на одно орудие. Начинал сказываться внезапно проявившийся дефицит боеприпасов для 203-мм и 152-мм орудий. Кроме этого, Крейзера настораживал резко усилившийся радиообмен в войсках федералов, в зоне проведения операции. Это могло легко выдать готовившиеся приготовления, комбриг это знал из личного опыта, фаши были довольно сильны в ведении радиоперехвата. Именно поэтому он ещё сутки назад приказал использовать в своей бригаде радиосвязь только в случае исключительной необходимости, а связь осуществлять через делегатов связи. Это стало причиной небольшого, но обидного разноса который устроил Крейзеру Удовиченко на последнем совещании. Никакие аргументы не помогали, комбрига упрекнули в самодурстве и паникёрстве. С полностью изгаженным настроением и нехорошими предчувствиями Крейзер прибыл в бригаду с КП командующего группировкой. Порадовавшись тому что в бригаде всё готово к предстоящим действиям он принялся ждать сигнала о вхождении в прорыв.

Артполк резерва начал подготовку в строго означенное время. Перед изготовившимися в атаку пехотинцами федералов развернулось феерическое зрелище. В районе предполагаемых позиций фашей рвались 152-мм и 203-мм снаряды, снося дома и постройки, оставляя глубокие воронки, навсегда преображая пейзаж столицы России. В это же время заработали миномёты федералов, ведя огонь по заранее выявленным огневым точкам и опорным пунктам. Дивизион 122-мм гаубиц молчал, он включился в работу только под конец артподготовки и израсходовал по 2 снаряда на орудие. Внезапно наступило полное затишье, артподготовка закончилась.

Тишину нарушили звуки свистков, пехотинцы федералов повыскакивав из укрытий вытянулись вдоль улиц, прижимаясь к стенам домов начали короткими перебежками приближаться к позициям фашей. Позади пехоты выкатились БМП, разбавив звуком своих двигателей утреннее малозвучие. Федералы неумолимо надвигались на позиции фашей.

Внезапно к общему звучанию добавились звуки стрелкового оружия и падающих мин. Оборона фашей ожила. Шедшие первыми пехотинцы федералов падали поражённые пулями, многие из них больше не подавали признаков жизни. Позади, ближе к двигающимся следом БМП рвались мины, отсекая путь к организованному отходу и поражая технику. Снег во многих местах окрасился кровью, ярким костром запылала одна из БМП 18-го батальона.

Однако шок в рядах федералов проходил, командиры подразделений уже давали указания, ветераны боёв ободряли и вставляли фитилей новобранцам. Подтянулась уцелевшая техника и огнём автоматических пушек и пулемётов начала подавление огневых точек, кое-где в помощь пехоте пришли миномёты перенеся огонь. Федералы начали прогрызать оборону.

С обеих сторон активизировались снайперы. Пулю снайпера в голову получил командир 18-го батальона. В целом снайперы фашей действовали эффективнее, поражая пулемётчиков, связистов, командиров подразделений и неосторожно действовавших членов экипажей боевых машин. Заняв первые узлы обороны фашей, федералы начали выдыхаться. Уцелевшие обороняющиеся отошли на запасные позиции, представлявшие по большому счёту ещё одну линию обороны. Наличие запасных укреплённых позиций стало самым неприятным сюрпризом для федералов на этом этапе. План операции оказался под угрозой срыва.

Получив неприятные известия, командующий группировкой принял решение ввести ударную бригаду в дело. По новому замыслу бригада должна была, сменив батальоны довершить начатое дело и приступить к основной своей задаче. Сигнал о начале был по радио передан Крейзеру. Тот на своём КП внимательно отслеживал ход действий по радиообмену. К моменту получения сигнала комбриг уже знал о неудачном прорыве и догадывался о замысле командующего. Крейзер прекрасно понимал, что такое, не запланированное использование бригады, приведёт соответственно к незапланированным потерям. Но иного выхода в сложившейся ситуации не было. Чистого прорыва не получилось.