Но к этому времени миноносцы Коха слишком сильно отстали от Гранд Флита. Как и корабли Гейнриха, они прошли за кормой британских линкоров и направились к Хорнсрифу. Позднее немцам только и осталось, что "выразить сожаление, что всю ночь наши миноносцы искали огромный британский флот и не сумели найти его, хотя точно знали, где именно он был замечен в последний раз".
Около 21.40 "Франкфурт" и "Пиллау" заметили "Кастор" и 11-ю флотилию эсминцев, также выдвигавшуюся на указанную ей ночную позицию. Но британские корабли так ничего и не заметили, хотя 2-я Разведывательная Группа выпустила торпеды с 6 кабельтов и отошла, не открывая огня и не включая прожекторов, "чтобы не навести британские эсминцы на германский Линейный Флот". Полчаса спустя крейсера Бёдикера снова сошлись с флотилией "Кастора". На этот раз Хоксли заметил неясные силуэты справа по носу, но предположил, что это свои корабли, потому что они передали британские опознавательные. Подойдя на расстояние мили, 4 германских крейсера включили прожектора и открыли смертоносный огонь, нанеся "Кастору" тяжелые повреждения, прежде чем он начал отвечать. Его верхняя палуба была исковеркана, повсюду валялись раненые и убитые. "Из 8 эсминцев, шедших у меня за кормой, 2 выпустили торпеды, одна из которых прошла под килем "Эльбинга". Остальные были ослеплены вспышками залпов "Кастора" и не могли ничего увидеть. Остальные решили, что произошла ошибка, и по нам стреляют свои же корабли, и не стали выпускать торпеды", – писал Хоксли. В этом коротком столкновении лишь один германский крейсер "Гамбург" получил заметные повреждения. Немцы имели преимущество потому, что Джеллико не передал своим эсминцам никакой информации о противнике. Более того, обмен сигналами между "Лайоном" и "Принцесс Ройял" выдал немцам секретные опознавательные, которыми Бёдикер умело воспользовался. Как и Винтур, Хоксли не попытался удержать контакт с противником. Джеллико не передал никаких инструкций, и командир флотилии решил, что его главная задача – удержать контакт с собственными линкорами на случай утреннего боя. Только в октябре 1916 года в "Боевых инструкциях Гранд Флита" появился приказ эсминцам формировать ударные соединения для ночных атак.
Почти сразу вслед за этим столкновением последовал бой между эскадрами Гуденафа и фон Рейтера. Лейтенант Кинг-Хэлл пишет: "Примерно в 22.55 на нашем правом траверзе появились 5 кораблей, шедших тем же курсом на расстоянии не более 1500 ярдов. Прошло несколько напряженных минут. Пришельцы так же не хотели открывать свою принадлежность, как и мы. Наконец обе эскадры одновременно решили, что видят неприятеля, и открыли яростный огонь. Бой длился 3,5 минуты. 4 головных немецких корабля сосредоточили огонь на "Саутгемптоне", пятый стрелял по "Дублину". "Ноттингем" и "Бирмингем" проявили большую осмотрительность и не включали прожектора, поэтому по ним не стреляли. На такой минимальной дистанции промахов просто не могло быть. Орудие стреляло, и снаряд попадал в цель. Орудие снова заряжали, оно выплевывало пламя, грохотало, откатывалось назад и ползло вперед. Следовало новое попадание. Но чтобы заряжать орудия, требуются люди. Плоть и кровь должны поднимать снаряды и картузы, открывать и закрывать алчущие орудийные замки. Но плоть и кровь не могут противостоять взрывчатке, а на верхней палубе "Саутгемптона" взорвалось огромное количество снарядов. Именно после окончания перестрелки начался подлинный ужас ночного боя. Мы не знали, где находятся немцы. Наши орудийные расчеты были перебиты почти до последнего человека. Переговорные трубы и телефонные кабели были изорваны. Мы просто не имели времени привести себя в порядок, и не осмеливались использовать фонари. И вся верхняя палуба была усеяна убитыми и ранеными".
Повреждения "Дублина" в этом коротком, но ожесточенном бою были не столь значительны. Однако капитан 1 ранга Э.К. Скотт потерял свою эскадру. То же самое случилось с капитаном 1 ранга Э.Э.М. Даффом на "Бирмингеме". Но эскадра фон Рейтера пострадала гораздо сильнее. На "Штеттине" были уничтожены несколько орудий. Кроме того, Кинг-Хэлл "передал приказ вниз в торпедное отделение и нетерпеливо ждал ответа.
Как только я услышал рапорт "Готов", то выпустил торпеду по группе вражеских прожекторов. Они неожиданно погасли, и неприятельский корабль выкатился из строя вправо". Торпедированный легкий крейсер "Фрауэнлоб" позднее затонул почти со всей командой. Как вспоминает один из уцелевших: "Около 22.40 я почувствовал сильный толчок, потрясший корабль.
Электричество погасло, и элеваторы остановились. Боеприпасы мы продолжали подавать вручную. Заработало аварийное освещение, и казалось, опасность миновала. Но вскоре корабль накренился на левый борт, и старший офицер приказал покинуть погреб. Когда я поднялся на полубак, расчеты уже покинули орудия. Корабль продолжал крениться, и я прыгнул за борт. Уже плавая, я слышал, как капитан трижды крикнул "Ура!" в честь кайзера. Можно было видеть лишь нос "Фрауэнлоба".
Внезапно корабль перевернулся и затонул кормой вперед. Проболтавшись на плотике 12 часов, я был подобран датским сторожевиком "Тамош".
Об этих боях сообщили Шееру, который и сам кое-что видел с мостика "Фридриха дер Гроссе". Служба радиоперехвата сообщила ему, что британские эсминцы находятся в 5 милях позади своего линейного флота, и теперь Шеер знал, что он проходит под кормой Гранд Флита. Если не считать британских легких сил, никто не стоял между Флотом Открытого Моря и безопасными укрытиями за своими минными полями. Когда "Вестфален" повернул на юг, чтобы обойти сражающиеся эскадры Гуденафа и фон Рейтера, Шеер в 22.34 приказал капитану 1 ранга Редлиху повернуть обратно на курс SOt-O и двигаться прямо к маяку Хорнс-риф, не сворачивая, несмотря ни на какие атаки англичан.
Джеллико тоже видел и слышал стрельбу. Из сообщений "Гарланда" и "Кастора" он сделал вывод, что вражеские легкие силы ищут его Линейный Флот. Адмиралтейство в 21.55 передало ему перехваченное распоряжение Шеера миноносцам Михельсена, еще больше укрепив адмирала в ошибочном мнении: "Трем флотилиям эсминцев приказано атаковать вас". Уайтхолл, абсолютно ничего не знавший о ходе боя и о том, как разворачиваются события, сделал еще одну попытку помочь главнокомандующему.
В 21.23 Джеллико получил позицию хвоста колонны Шеера на 21.00 вместе с сообщением, что вражеские линкоры следуют на юг. Так как указанная точка находилась к юго-западу от "Айрон Дьюка", то Джеллико не поверил сообщению. "Я ни единого мига не верил информации Адмиралтейства, учитывая донесения кораблей, действительно видевших неприятеля на северо-западе" (Комната 40 вычислила эти координаты из сообщения "Регенсбурга". К сожалению, тот находился в 14 милях от предполагаемой позиции).
Этот печальный опыт заставил его усомниться и в следующем сообщении Адмиралтейства: между 21.55 и 22.10 Комната 40 расшифровала 4 сообщения Шеера, и оперативный отдел свел 3 из них в радиограмму, полученную Джеллико в 22.30: "Германскому Линейному Флоту в 21.14 приказано возвращаться в базы. Линейные крейсера замыкают строй. Курс SSO-t-O. Скорость 16 узлов". Большая часть этого сообщения подтверждала собственные догадки британского главнокомандующего, но он не поверил курсу, так как получалось, что германский Линейный Флот очень близко к хвосту его собственной колонны. Сообщения Гуденафа (о его бое с 4-й Разведывательной Группой) и "Бирмингема" о замеченных линейных крейсерах Хиппера укрепили его уверенность, что неприятель находится на северо-западе. (Сообщение Даффа, по несчастливому совпадению, было дезориентирующим. Он случайно заметил линейные крейсера Хиппера вскоре после 23.15, когда, по уже упоминавшимся причинам, Флот Открытого Моря временно повернул на W-t-S перед тем, как снова взять курс на юг, чтобы выйти к Хорнс-рифу.) Все это не имело бы значения, если бы Джеллико получил четвертое сообщение – требование Шеера провести разведку цеппелинами. Это дало бы точный курс, которым Флот Открытого Моря намеревался возвращаться домой. Однако она не попала к Джеллико. Как вспоминает адмирал Джеймс, "начальник Морского Генерального Штаба [Оливер] покинул помещение оперативного отдела, чтобы немного отдохнуть, и оставил за себя офицера, незнакомого с германскими оперативными сигналами и не придавшего значения этому требованию Шеера". Этим офицером был капитан 1 ранга Джексон, чье бестолковое вмешательство в работу Комнаты 40 уже неплохо запутало Джеллико и Битти раньше днем. Джеллико вспоминал: "Конечно, если бы Адмиралтейство передало мне требование воздушной разведки в районе Хорнс-рифа, я повернул бы туда". А так британский флот следовал прежним курсом, и главнокомандующий был вполне обоснованно уверен, что добьется решительной победы в артиллерийской дуэли, которая начнется сразу после рассвета. Поэтому он ушел в адмиральскую рубку на мостике "Айрон Дьюка", чтобы отдохнуть в те немногие часы темноты, которые еще были в его распоряжении.
