Из боевого донесения командования бывшего 699-го транспортного авиационного полка:

«Федоров Василий Яковлевич, младший лейтенант, пилот, рождения 1915 года, русский, член ВКП(б). Был сбит фашистами в районе Демянска 18 июля 1941 года. Имеет ожоги туловища. Домашний адрес: город Ленинград, Выборгская сторона, набережная Фокина, дом 9/11, кв. 22.

Федоров В.Я. имел 29 боевых вылетов в тыл противника на Северо-Западном фронте. Привез десантникам 48 мешков с продуктами, 12 ящиков патронов. Из тыла вывез 5 раненых бойцов.

5.04.42 года в тылу 16-й немецкой армии ночью произвел посадку на непригодной лесной площадке с глубоким снегом. Нашел в лесу штаб десантников группы Тарасова и вывез комиссара Мачихина. Оставил стрелка-бомбардира Якунина, с тем чтобы взять еще одного раненого. Якунин установил связь с группой, подготовил посадочную площадку. На следующую ночь сели другие самолеты».

«Якунин Дмитрий Иванович, сержант, стрелок-бомбардир 699-го транспортного авиаполка. Рождения 1921 года, русский, член ВЛКСМ, уроженец Саратовской области, г. Ртищево, ул. Первомайская, д. 32.

На Северо-Западном фронте имеет 10 боевых вылетов в тыл неприятеля. Он вместе с пилотом Янчевским В.И. установил первую связь с десантниками группы Тарасова.

В ночь на 18 марта 1942 года Якунин Д.И. был сбит над территорией противника (район болот Невий Мох) и сутки находился в тылу врага вместе с парашютистами Тарасова.

5.04.42 года тов. Якунин Д.И. мастерски привел самолет пилота Федорова к месту расположения десантников гр. Тарасова. В темноте по едва заметным ориентирам определил площадку. Он охранял самолет на болотной площадке, пока пилот искал комиссара Мачихина. По приказу Федорова остался в тылу немцев и привлек здоровых десантников для выравнивания посадочной площадки. Затем организовал других и начал принимать самолеты для вывоза раненых».

«Янчевский Василий Иосифович, лейтенант, командир звена, рождения 1913 года, член ВКП(б). На фронте с 19 февраля 1942 года. До прибытия в часть имел налет 1467 часов. Домашний адрес: Свердловская область, город Серов, улица Парковая, дом 34.

За время пребывания на Северо-Западном фронте зарекомендовал себя авторитетным и мужественным, опытным летчиком.

Выполняя задание в сложных ночных метеоусловиях по доставке грузов десантникам, он проявил смелость и настойчивость в достижении цели. Он открыл десантную группу. Сделав ночью два вылета и не найдя цели, тов. Янчевский В.И. добился того, что его послали еще раз уже при свете в тыл врага. На этот раз он цель нашел и задание выполнил, установив связь с группой Тарасова.

Тов. Янчевский В.И. со своим техником в непосредственной близости от передовой линии противника отремонтировал подбитый самолет и на нем прилетел на свой аэродром».

От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых задач командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество были награждены орденами Красного Знамени младший лейтенант Федоров В.Я. и Якунин Д.И. Орденом Красной Звезды – лейтенант Янчевский В.И.

«Нас с комиссаром Мачихиным вывезли из тыла в одну ночь, – вспоминает В.М. Рыбин. – В 5 часов 30 минут пятого апреля 1942 года в северной части болот Дивен Мох сел самолет У-2. Это в двух километрах юго-западнее деревни Аннино. Оба мы были в крайне тяжелом состоянии – санитары предрекали заражение крови. Летчик, видя нашу обреченность, приказал стрелку-бомбардиру остаться в тылу, а на его место посадили меня.

Попали мы в разные госпитали. Сначала я был в Крестцах, а Александр Ильич – в Валдае. Дней через десять комиссар бригады послал командиров с аэродрома базирования ко мне, и меня транспортировали в Валдай. Лежали в одной палате. Я был секретарем партийной организации штаба 1-й МВДБ, потому, возможно, у нас с комиссаром было много общих интересов.

Возник вопрос об операции ног Мачихина. Помню, как он переживал: остаться без ног!.. Консультации главного хирурга фронта профессора Н.П. Еланского. Настояния главного хирурга госпиталя П.И. Кияна. Можно сказать, светила! Комиссар – нет!.. И нас перевезли под Москву на станцию Отдых (ныне город Жуковский Московской области). Обошлось без ампутации, Александр Ильич служил еще долго в рядах Советской Армии, был награжден четырьмя боевыми орденами, окончил Военную академию Генерального штаба. А если бы комиссар не проявил характер?.. Именно за твердость натуры и целеустремленность любили и уважали Мачихина в бригаде десантников».

Я не напрасно беспокоюсь,

Чтоб не забылась та война:

Ведь эта память – наша

совесть,

Она,

как сила, нам нужна.

Юрий Воронов

К началу апреля 1942 года, как свидетельствуют архивы 34-й армии, образовались две группы десантников внутри Демянского котла: южная – юго-западнее Залесья, от Старых Ладомир 3–4 км, северная – на болотах Невий Мох.

Начальник штаба Южной группы войск 34-й армии Северо-Западного фронта генерал-майор Мавричев передал в Валдай оперативную сводку:

«Прибывший пилот сержант Марус, сделавший посадку у Тарасова в 3 часа 50 минут 6.04.42 г., сообщил: Тарасова видел. Командир бригады сказал ему, что боевой состав небольшой, остальные ранены и больные. Своими силами через линию фронта пройти не сможет, нужна помощь извне. Боеприпасы сбрасывать не надо. Продовольствием обеспечены на 2–3 дня. Из Залесья немцы ведут тяжелый артогонь – отсюда потери. Тарасов просил меньше летать над ними. В ночь с 6 на 7 апреля Тарасов переходит на южную окраину болота Дивен Мох…»

Тем временем разведчики 204-й ВДБ и роты П.Ф. Малеева вели глубокий поиск по берегам речки Полы на участке от Нарезки до Николаевского. Посыльные от них то и дело появлялись у штабного бивака, где находились Тарасов, Жгун, Никитин, Дранищев, Тоценко.

«Мы вели разведку на прорыв через речку Полу, – рассказывал при встрече Иван Александрович Кочуров. – Первую скрипку играли смелые и умелые. Все горели нетерпением: скорее к своим! Промахнуться никак не можно – немец гонялся за нами и днем и ночью. Потому Малеев поручал поиск глазастым и приметливым ребятам. Такими были у нас в роте и Эндаков, и Шубин, и Шадрин, и Чукаев, и Мотлохов, и Журавлев – наш командир взвода. Павел Федулович Малеев ленивых и нерадивых не держал.

Из лесу нас вывела дорога к какому-то бараку. День к вечеру клонился. Затаились. Теперь уж не было той лихости, которая в начале похода считалась за доблесть, школа войны пройдена с кровью!.. Высмотрели подходы. Казалось, безлюдно. Над болотом туманец сгустился. Березки на холме белели. Мы уж было совсем расслабились. Сказать по совести, усталость одолевала. А из барака немцы сыпанули. Мы по ним – огонь. Пачками, очередями. Кто убежал за холм, а кого убили…

В бараке были нары в два яруса – тут был сторожевой пост. В дальней половине – закуток для офицеров. На столе – патефон. Пластинка кончилась, а диск вращается.

– Ну-к, что фрицы слушают? – Командир Бабиков прочитал надпись на пластинке и головой покрутил: – Вот гады!

Запустили патефон – наша «Катюша»! То-то ругался Бабиков. А песня нашенская, жаль, слушать недосуг – не в гости явились. Ребята ревизовали склад – одно льняное семя. Жуют! Да много его не съешь. Но не фрицам же его оставлять. Нагребли в мешки, а остальное подожгли. Покурили и двинулись по азимуту, выбирая дорогу поудобнее, чтобы раненые и обессиленные прошли…»

«Мне и комиссару отдельной разведывательно-самокатной роты Ивану Никаноровичу Шеронову было поручено найти способную дорогу к своим. С нами был оружейный мастер Степан Демидович Колодкин. Сперва шли на закат солнца, потом пробивали лыжню в вечерних сумерках, делая засечки на деревьях, метя маршрут. Нам удалось тогда проникнуть через боевые порядки немцев на ту, западную сторону речки Полы. В небольшой рощице на крутом берегу мы задержались, чтобы отдышаться. Ночь была светлая, и с вершины холма хорошо проглядывались лощина, линия обороны противника, а еще дальше, за дорогой, лес. Там мои товарищи сосредоточились для последнего броска. Удивило, правда, нас то обстоятельство, что мы не увидели линии советских войск. Да еще считали, что нам повезло: не напоролись ни на фашистские, ни на свои мины. – Так вспоминает последние переходы в тылу немцев Андрей Васильевич Калиничев. – С холма было видно далеко. Там мои боевые друзья, за речкой пока, в темных лесах. Но не было уже среди них ни И.М. Шишкина, ни С.С. Серебрякова, ни М.И. Бурдэ – многих соратников и душевных товарищей…»