«Начальникам и комиссарам районов.

По имеющимся у нас данным, ваш штаб и отряды района бездействуют. Регулярной связи с отрядами нет, а руководство ими отсутствует, вследствие чего отряды отсиживаются на своих базах, доедают остатки заготовленной продукции и не заботятся о дальнейшем пополнении баз за счет противника.

приказываю:

1. В дальнейших практических действиях руководствоваться моим приказом № 1.

2. Обязать каждого командира отряда проводить не менее трех операций в месяц.

3. Начальникам и комиссарам отрядов не отсиживаться в штабах, а временами лично руководить операциями того или иного отряда или соединения отрядов.

4. Учитывая слабо поставленную политработу в отрядах и среди окружающего населения, комиссарам отрядов усилить работу.

5. С получением настоящего приказа начальникам районов провести операции под своим личным руководством согласно прилагаемому приказу.

6. Наблюдаются случаи самовольного ухода из отрядов одиночек и групп командиров, политработников, красноармейцев, влившихся в партизанские отряды, под предлогом соединения с частями Красной Армии, задерживать таких, обезоруживать и зачинщиков расстреливать.

7. Были случаи двурушничества, трусости и недопонимания. К первому относится комиссар Тельмановского отряда Гринберг, ушедший со своим отрядом из леса, вторым – командир Евпаторийского отряда Калашников и комиссар Хроленко, распустивший часть своего отряда, а к третьим – начальник 5-го района Красников, который не справился с возложенными обязанностями и отправил в Севастополь Сакский отряд под предлогом, как разложившийся.

8. Имеются массовые случаи, когда колхозники присвоили себе эвакуированный скот из других районов. Скот отобрать и использовать на нужды отрядов. Такие же случаи имеются и с обобществленным скотом, причем немцы уже принимают меры, обязывающие население сохранить этот скот, с целью его конфискации. Дабы этот скот не попал врагу, необходимо взять его под свой контроль, поставить своих пастухов, при этом разъяснить населению, что скот является собственностью колхоза и будет изъят партизанами только тогда, когда немцы будут намерены его забрать.

9. В целях лучшей связи начальникам районов выслать в мой штаб по 4 человека связных, два из которых будут постоянно находиться при штабе.

10. Каждые десять дней присылать подробные донесения о проведенных операциях, а также политразведсводки.

Невыполнение настоящего приказа, в особенности о проведении боевых операций, буду рассматривать как срыв действий партизанского движения и буду принимать строгие меры вплоть до расстрела» [12, с. 4].

По мере поступления приказа № 8 в отряды он вызывал шок среди партизанских командиров. Особенно поразила угроза расстрела. Вот как описывал свое восприятие от прочитанного комиссар Зуйского отряда Н. Д. Луговой: «Это больше, чем перегиб. Тут совсем другой расчет: «Бойся меня! Я – Мокроусов. Буду расстреливать» [56, с. 36].

И грянул бой…

Официальная информация о начале боевых действий крымских партизан относится к 4 ноября 1941 года. Во всяком случае, именно с этой даты начинается запись в журнале боевых действий Крымского штаба партизанского движения. По донесению командира 4-го партизанского района И. В. Бортникова, группа Евпаторийского отряда из засады убила одного офицера и четырех мотоциклистов [13, с. 4].

В немецких документах первые упоминания о крымских партизанах относятся к 5.11.41 года.

«Руководитель всем партизанским движением, по данным одного татарина, находится на возвышенности в 20 км южнее Карасубазара. Найти и уничтожить» [50, с. 28].

В начальный период столкновения между партизанами и оккупантами происходили спонтанно. И успех был на стороне того, кто заметит противника первым. Еще не зная о партизанах, румынские и немецкие солдаты вели себя в лесу довольно беспечно. Столкновения происходили в непосредственной близости от мест расположения отрядов. Партизаны еще не ищут боя, не навязывают его противнику. Все происходит неожиданно. Ничего не подозревающий противник сам случайно оказывается на пути партизан. Вот почему во всех последующих приказах и А. В. Мокроусов, и начальники районов требуют проведения боевых операций вдали от своих баз. Всем понятно, что бой в непосредственной близости от своего лагеря – вынужденный.

Бахчисарайский отряд. «5 ноября заметили группу немецких разведчиков. Подпустили на расстояние выстрела дробовика. Впереди всех лежал Шаров, и он первый разом из двух стволов намертво повалил одного из немцев. Остальные сразу же убежали. Автомат убитого стал первым трофеем» [77, с. 27].

Колайский отряд. 8 ноября рота солдат противника вышла из деревни Ени-Сала по направлению к Караби-яйле. Двигалась без разведки. Партизаны под командованием командира группы Владимира Лелько подпустили их поближе, а затем внезапно открыли огонь. Оставив десять солдат убитыми и унеся несколько раненых, противник спешно покинул лес. Партизаны потеряли двух человек [51, с. 35].

Джанкойский отряд. Первое боевое столкновение произошло почти по такому же сценарию. Офицер и пять солдат шли беспечно по лесу, громко разговаривали. Партизаны заметили их первыми и открыли огонь. Офицера и двух солдат убили. Остальным удалось бежать [51, с. 47].

Буюк-Онларский отряд. Вот как описывает один из первых боев А. С. Ваднев: «5.12.4. В лес пришел румынский батальон. Мне с тремя бойцами поручили найти его месторасположение. Мы нашли, доложили. 19 человек во главе с капитаном Лариным устроили ему засаду. Партизаны залегли на отвесном склоне над рекой Суат. Они имели 1 пулемет, 3 автомата и стрелковое оружие. Подпустили врага метров на сорок и по команде Ларина неожиданно открыли огонь. Румыны не видели партизан, растерялись и заметались в панике, а затем побежали, оставив убитыми 35 человек и около десяти тысяч патронов, шесть лошадей. Ларин приказал нашей группе, которая ходила в разведку, остаться на прикрытие до ночи, а сам вернулся в отряд. После этого боя в отряде много о нем говорили, это подняло авторитет нашей группы и мой лично» [20, с. 33].

Ялтинский отряд выдвинул передовую заставу на Кызыл-Таш. Партизаны не заметили подхода противника. Приняли бой в невыгодных условиях, отстреливались прямо из землянки. В результате четверо партизан из пяти погибли, спастись удалось только одному, который и рассказал о случившемся [48, с. 42].

Командир 2-го партизанского района И. Г. Генов прекрасно знал эти места, так как в молодости был здесь чабаном. Впоследствии его чабанство выйдет ему, что называется, «боком» и станет притчей во языцах. А пока вот его впечатления от первого посещения входящего в его район партизанского отряда:

«Направились к расположению Колайского отряда. Стали подниматься на высокую и крутую гору Гяур-Кая. Шли среди густого леса по очень узкой и извилистой тропе, которая привела нас к обрывистой скале. Отсюда колайцы меньше всего ждали нападения. Мы спустились с горы, обошли выставленные посты и никем не замеченные вошли в лагерь отряда» [51, с. 70].

Предвидение И. Г. Генова оказалось пророческим, но сбылось на примере другого отряда его района.

Ичкинский отряд. В составе до батальона противник внезапно напал на позиции отряда. Партизаны его подход прозевали и в бой вступили лишь на подступах к лагерю. Противник занял господствующую в этой местности высоту Аю-Кая. Целый день ичкинцы оборонялись, а к вечеру отошли на гору Среднюю. Захватив партизанский лагерь, противник остался в нем на ночь, а утром, основательно разрушив все строения, покинул лес. Ичкинский отряд потерял убитыми шесть человек [51, с. 49].

Как показал анализ боев, такое структурное подразделение, как «партизанский район», – это, к сожалению, не батальон, который состоит из 1, 2, 3-й роты, спаянных общей дисциплиной, общей задачей, единым командованием. Каждый отряд района – это чуть ли не суверенное государство со своей не только «внутренней», но и «внешней политикой». Командир Джанкойского отряда, видя двигающихся в тыл ичкинцам румын, спокойно пропустил их, не дав команды вступить в бой.