– Действительно, сокрушительный удар, – проворчал он. – Но что поделаешь, таким уж я уродился.

В этот момент медленная, ленивая улыбка коснулась ее губ.

– Не скромничайте, – прожурчала она. – Судя по всему, достоинств у вас вполне достаточно.

Ему удалось улыбнуться:

– Но мы отвлеклись. Итак, позвольте мне вернуться к моему предложению. – Он кивнул в сторону кожаных диванов, стоящих друг напротив друга у камина. – Вы не могли бы присесть, мисс де Роуэн? Мне следовало предложить вам это раньше, но что-то в вас выводит меня из равновесия. Уж извините за откровенность.

– Мне говорили, что я оказываю подобный эффект на людей, – сказала она. – Ну что ж, спасибо. Я сяду. И вы наконец скажете мне, что я должна сделать для вас.

Джефф выиграл несколько минут, позвонив в колокольчик и попросив принести кофе, и мисс де Роуэн сказала, что она любит горячий, черный и очень крепкий. Как ни странно, он смог догадаться, насколько крепкий.

Ожидая, он завел унылую, но зато вполне пристойную беседу об английской погоде, о начале лондонского сезона и о здешнем светском обществе в целом.

Но мисс де Роуэн не смогла поддержать эту беседу. У нее было двойственное отношение к первой теме, она не подозревала о второй и с презрением относилась к последней – напомнив ему еще раз, что, как бы он ни старался, он не сможет относиться к ней, как к обычной женщине.

Когда кофе был разлит, он сдался и приступил к сути вопроса, почти дословно повторив рассказ Дюпона о Жизели Моро и о несвоевременной смерти ее отца.

Когда он закончил, девушка опустила пустую чашку и откинулась на спинку дивана.

– Это все в Брюсселе, – сказала она. – Городской дом, не так ли?

– Мне так сказали.

– Вы сможете туда забраться?

– Забраться?

– По деревьям, – сказал она. – Трубам. Веревкам. Короче, вы все еще проворны, сэр? Или возраст призывает вас к неподвижности?

– Боже мой, мисс де Роуэн! – Джефф был оскорблен. – Мне нет еще и тридцати. Я еще на что-то способен, уверяю вас.

– Хорошо, вы можете взять меня с собой в Брюссель, – ответила она. – Ведь вы направляетесь именно туда, не так ли? Иначе кто-то другой рассказал бы мне эту историю. Итак, мы поедем вместе. Я подружусь с этой женщиной – даже буду рассыпаться перед ней мелким бесом, сумею войти в доверие, – затем проскользну в детскую и открою замок на одном из окон. Ночью вы туда заберетесь – или это сделаю я, – схватите ребенка, в это время внизу будет ждать экипаж, и мы отправимся в Остенд – в два или три часа ночи.

– Вот так просто? – удивленно спросил он.

– А что вас не устраивает? – ответила она. – До побережья не больше восьмидесяти миль. Думаю, примерно в пять тридцать пойдут поезда, так что мы сможем оставить экипаж в Гленте и прибыть в порт как раз к завтраку.

– Я начинаю верить, что это дело нужно поручить вам с Лейзонби, – проворчал он. – Сообща вы вобьете гвоздь в сердце бедной женщины в два раза быстрее.

– Какой бедной женщины? – широко распахнула глаза мисс де Роуэн. – О да, я понимаю, о ком вы. О матери. Ну, как только ребенок окажется в безопасности на английской земле, вы сразу же отправите ей сообщение. Она, вероятно, ни в чем не замешана, но ее решение связаться с этим Лезанном по крайней мере подозрительно.

Джефф промолчал, но он не мог отрицать, что его посетила та же мысль. Период ее траура только-только закончился. Неужели она действительно подумывает о браке?

– Вероятно, леди находится на краю бедности, – задумчиво сказал он.

Казалось, мисс де Роуэн обдумывала это.

– Все больше причин для воссоединения ее с английской семьей, – заключила она. – Пока мы здесь, не может ли ваш Священник раскопать что-нибудь про ее семью в Колчестере? Он же специалист по генеалогии, не так ли? И рукоположенный на служение в Церкви?

– Да, – ответил Джефф.

Мисс де Роуэн хищно улыбнулась.

– Хорошо, по моему опыту, никто не сможет превзойти священника, стремящегося вырвать из рук дьявола чью-нибудь заблудшую душу, – сказала она. – И похоже, Сазерленд способен довести это дело до конца. Ему и карты в руки.

Джефф очень осторожно поставил на стол чашку с кофе.

– Ну, мисс де Роуэн, кажется, вы прекрасно все поняли, – прошептал он. – Недостает только одного.

– И чего же?

– Приглашения.

Наконец-то он заставил ее густо покраснеть.

Но по правде говоря, он собирался пригласить ее. Она была импульсивной, но отнюдь не глупой. И делала хорошо продуманные выводы. Кроме того, она предложила именно то, что сделал бы Рэнс.

Однако он не собирался следовать этому плану.

Он взглянул на нее через чайный стол.

– Мисс де Роуэн, извините за нелепый вопрос, сколько вам лет?

Она вздернула подбородок, в ее глазах играл бесенок.

– Как неделикатно, – сказала она. – Леди никогда не ответит на подобный вопрос. Правда, я только что утверждала, что не могу сказать о себе, что я леди, не так ли?

– Вероятно, вы обмолвились об этом сгоряча.

Лукавая улыбка заиграла на ее губах.

– Хорошо, – сказала она. – Мне двадцать два года, а если быть точной, то скоро исполнится.

– Вы слишком молоды, – сказал он. – Отсюда порывистость, горячность, нетерпение.

– О, надеюсь, что так, – заметила она. – Прибавьте еще оптимизм, когда в душе живет ощущение, что все возможно. А почему бы и нет, черт побери?

Джефф откинулся на спинку дивана и оценивающе посмотрел на нее.

– Позвольте мне вам кое-что объяснить, мисс де Роуэн, – мягко сказал он. – Если вы рискнете сопровождать меня в Брюссель, хорошенько подумайте о последствиях этого рискованного шага.

– Вы имеете в виду мою репутацию? – Она заставила себя слегка улыбнуться. – Я понимаю, лорд Бессетт. И между прочим, не занимаюсь поисками мужа.

– Это хорошо, – сказал он, – потому что здесь вы его не найдете. Но риск, учтите, выходит далеко за рамки запятнанной репутации. За исключением того, что сообщил Дюпон, я ничего не знаю ни о Лезанне, ни о том, насколько он может быть опасен. Я даже не в курсе дела, приедет ли Дюпон. Наш представитель Братства в Роттердаме, конечно, приедет и сделает все, что сможет, но, откровенно говоря, мы направляемся в логово льва.

– Понимаю, – сказала она.

– И ваша семья, – настаивал он. – Я не представляю, что вы собираетесь сказать им, но вам придется справиться с этим самой. Мисс де Роуэн, если ваш отец бросит мне в лицо перчатку, я не буду удивлен. Я знаю, каким влиянием обладает ваш отец в Уайтхолле. Братство проникло во власть, причем на самом высоком государственном уровне. Мы друг друга поняли?

Приподняв брови, она пронзила его ироничным взглядом.

– Прошлой ночью под этими коричневыми капюшонами я заметила члена совета министров, двух заместителей министра, а также члена Тайного Совета. Я не настолько наивна, милорд, чтобы не понимать, что Братство имеет влияние на самых высоких уровнях нашего правительства.

– Есть еще одна вещь, которую вы должны понимать, – продолжил он. – Не обижайтесь, но руководить операцией буду я. Я буду принимать любое решение на каждом шагу – это моя прерогатива. У меня не будет времени, чтобы спорить с вами. И запомните: я человек прямой, даже безжалостный. Я верну этого ребенка, поверьте мне. Но при этом не причиню горе бедной женщине и не буду игнорировать ее желания – если только на карту не будет поставлена чья-то жизнь. Я понятно выразился?

– Получается, я должна быть простой пешкой в вашем генеральном плане? – предположила она.

– Поверьте, пока у меня даже нет плана, – сказал он. – Но, исходя из обстоятельств, я его составлю. И тогда вы будете придерживаться его на каждом шагу, или я буду вынужден приказать Дирку ван дер Вельде лично отвезти вас обратно в Остенд и оставить на клипере.

– Есть, капитан! – Мисс де Роуэн четко отдала ему честь.

– Так… вы согласны со мной?

Она широко усмехнулась.

– Неужели вы думали выгнать меня с помощью резких слов и угроз, милорд? – сказала она. – Это не сработает. Это именно то, чем я все время и предполагала заниматься – помогать устанавливать справедливость в несправедливом мире.