Ну, а потом все было проще и шло, как обычно. Прямо на глазах тяжко деформированный поясничный отдел позвоночника Леры значительно выпрямился. Он приобрел свойственную ему в норме протяженность и в значительной степени стал напоминать позвоночник нормального человека. С боковых поверхностей остистых отростков, полудужек, суставных отростков была снята наружная плотная костная оболочка и обнажена подлежащая губчатая кость. На эту кровоточащую губчатую кость я уложил множество небольших костных саженцев, взятых из крыла подвздошной кости. Они наподобие черепицы покрыли всю обнаженную поверхность губчатой кости и промежутки между отдельными позвонками, тем самым создав сплошной каркас для новообразованной костной ткани, которая будет распространяться по ним из материнского ложа – так называют обнаженную кость пациента, на которую укладывают, которая воспринимает костные саженцы – трансплантаты. Поверх этих саженцев я ушил мышцы, фасции, наконец – кожу. Наложил повязку. И все… Все это было. Все это в прошлом. А усталость навалилась на меня всей своей тяжестью именно сейчас, когда все уже позади. А для Леры этот этап лечения ее болезни оказался самым легким. Она спала. Вот еще один из парадоксов моей работы…
Время после операции текло быстро. Лера очень легко справилась с теми сдвигами, которые были вызваны в ее организме оперативным вмешательством. Сказалась хорошая подготовка, которая осуществлялась на всем протяжении Лериной болезни ее родителями и непосредственно перед операцией в клинике.
Четыре месяца после операции Лера пролежала на спине в так называемой гипсовой кроватке. Этим ласковым названием обозначен гипсовый слепок, по форме соответствующий задним контурам тела человека. Эта кроватка создает покой для пациента, который в нее уложен, так как исключает возможность каких-либо движений в стороны. Еще имеется передняя кроватка, в которой пациент лежит в положении на животе, лицом вниз. И в таком положении неделями и месяцами приходится находиться моим пациентам.
Несмотря на перенесенное вмешательство, за исключением только первых десяти послеоперационных дней, Лерин режим дня не изменился. Опять массаж, только уже не всего тела, а ног, рук и тех отделов туловища, которые не были затронуты оперативным вмешательством. Опять дыхательная гимнастика, даже более интенсивная, чем в предоперационном периоде, чтобы не только нормализовать работу легких, но предотвратить послеоперационные осложнения в виде воспаления легких – пневмонии. И лечебная гимнастика, но уже только руками и ногами, – туловище должно быть абсолютно неподвижным. И уроки с учителями по школьной программе. И «домашние» задания. И занятия сверх школьной программы. И английский язык. И немецкий язык. И чтенье специальной и художественной литературы. И телевизор. И радиопередачи. И участие в общепалатных беседах. И бесконечные рассказы, во время которых Леру слушали с затаенным дыханием. И все это – девочка, перенесшая только-только тяжелейшую операцию!
А ее друзья – пациенты самых различных возрастов, от раннего детского до юношеского… С каким обожанием они смотрели на Леру! Сколько преданности, заботы и восхищения, а нередко и самой искренней любви было в этих взглядах. Не первый раз я подмечаю изумительный такт и внимание со стороны моих маленьких пациентов. Как же тонко они чувствуют перемены в состоянии своих соседей по палате, особенно тех, кто подвергся оперативному вмешательству или сложному методу обследования, подчас не менее сложному и трудному, чем сама операция. Как же трогательна их забота о своих соседях – товарищах по несчастью! Ну, а Лера – это особый случай! Она – их всеобщая любимица, и каждый из них стремится как-то выразить ей свое внимание, преданность и любовь.
Незаметно пролетели четыре месяца – тот минимальный срок относительного покоя, который необходим, чтобы костные саженцы освоились на «материнской почве» – костной поверхности Лериного позвоночника – и образовали пусть еще недостаточно прочный, но сплошной костный мост. По истечении этого времени Лера была закована в большой гипсовый корсет, охватывающий все ее туловище и бедра. В этом корсете она не может сесть, встать на ноги, повернуться в постели. И так еще целых шесть месяцев. Родителями в этом громоздком корсете Лера была увезена домой, в Ленинград.
А через шесть месяцев опять клиника. Опять путешествие из Ленинграда в Новосибирск в большом гипсовом корсете, лежа на спине. Это, видимо, единственный случай в практике Аэрофлота, когда одному пассажиру на один билет разрешается занимать три места. Для того, чтобы Лера могла лететь лежа, в первом ряду первого салона убирались перегородки и ее укладывали на образованное таким образом ложе. Полет проходил в декабрьскую стужу, и где-то на промежуточном аэродроме самолет задержали. Все пассажиры ушли в аэровокзал, а Лере с родителями разрешили остаться в самолете. На декабрьском морозе с ветром самолет постепенно стал охлаждаться, и холод проник в салоны. Леру укутали всеми попавшимися под руку одеяниями и моторными чехлами, растирали ей кисти рук, лицо, стопы. И когда казалось, что выхода уже нет, командир экипажа самолета досрочно запустил моторы – только для того, чтобы согреть Леру. Факт, говорящий о многом…
Контрольное обследование, проведенное после снятия гипсового корсета, показало, что процесс «вживания» костных саженцев идет нормально, что образовался довольно выраженный костный массив, спаявший задние отделы отдельных позвонков в единый костный блок. Обследование показало, что металлический домкрат, оставленный в организме Леры, продолжал удерживать позвоночник в нужном положении.
А сколько было радости от возможности помыться в ванне и поплескаться в воде. Ведь целых шесть месяцев Лера была лишена такого удовольствия.
И опять предоперационная подготовка ко второму этапу оперативного лечения. Опять дыхательная гимнастика и массаж. Все, как в первый раз…
Вторая операция, несмотря на сложность, во много крат превышающую техническую сложность первой операции, прошла для меня без особых эмоциональных последствий. А Лера перенесла ее так же хорошо, как и первую. И опять четыре месяца на спине. И опять большой гипсовый корсет. И опять путешествие в Ленинград…
А еще через шесть месяцев, по возвращении в клинику, подготовка к третьему этапу, и еще один – третий этап оперативного лечения. Во время этого этапа вышележащий грудной отдел Лериного позвоночника был выпрямлен до нужных параметров и соединен костными саженцами. И опять четыре месяца неподвижного пребывания в постели. И опять лечение и упорная работа…
Наконец, наступил тот знаменательный день, когда мы провожали Леру домой после завершающего четвертого этапа оперативного лечения.
Три с половиной года длились эти этапы. Три с половиной года мужества и воли девочки, превращавшейся в подростка. В плане чисто лечебном за эти три с половиной года позвоночник Леры был выпрямлен в нужной и доступной степени. Спаянный на всем протяжении передним и задним костным блоком, он превратился в прочную костную колонну, способную в лучшей степени, чем ранее, противостоять вертикальным нагрузкам. За эти три с половиной года Лера возмужала. Она с отличием окончила девятый класс. Она выучилась свободно читать и говорить по-английски. Она достигла больших успехов в изучении немецкого языка. Ее глаза стали еще более глубокими и мудрыми.
Лера осваивала свое новое положение – она заново училась стоять и ходить. После трех с половиной лет строгого постельного режима и четырех операций при ослабленных бывшей болезнью руках и ногах это было трудно. Очень трудно… И опять на помощь пришли воля и мужество этой удивительной девочки… Упорно. Шаг за шагом. Еще один шаг. Еще… Еще… Еще… Каждый шаг не просто шаг, но и шаг к выздоровлению. Шаг к полноценной жизни… Шаг от болезни к здоровью. Ох как трудно давались эти шаги с помощью костылей, с трудом удерживаемых слабенькими руками. Шаги ногами с ослабленными мышцами и неустойчивыми суставами. Трудные шаги на пути к выздоровлению. И все это совмещалось с учебой в ответственном десятом классе… А каким вниманием со стороны сверстников и школьных учителей была окружена эта девочка! Казалось – весь педагогический состав занят Лерой, казалось, что все ее сверстники, друзья и товарищи заняты только ею. Во время моих кратковременных пребываний в Ленинграде я видел все это своими глазами.
