Так случилось у Глеба, о котором я расскажу несколько позже, и у многих десятков пациентов, с которыми я встречался и которых лечил.

Лечат эту болезнь врачи терапевты-ревматологи, то есть специалисты по лечению ревматических поражений. В основном лечение проводится лекарствами и на курортах. Мы, ортопеды-травматологи, лечим ортопедические последствия этой болезни, которые превращают человека в калеку, инвалида. Одно из таких ортопедических последствий – горб – искривление позвоночника в сагиттальной – передне-задней плоскости. Вот Абдулла и приехал для того, чтобы я избавил его от этого горба.

Я начал делать операции по исправлению горбов при болезни Бехтерева в начале шестидесятых годов. К тому времени во всей мировой литературе было известно немногим более ста подобных операций, которые были проведены в различных клиниках различных зарубежных стран. Однако приоритет в разработке метода оперативного лечения горбов при болезни Бехтерева принадлежит отечественной ортопедии.

Я хочу подчеркнуть, что первая и единственная близкая к подобной операция была произведена советским хирургом В. Д. Чаклиным в сороковых годах. К сожалению, последующей разработкой этого метода лечения ни он, никто другой в нашей стране никогда не занимался.

Для того, чтобы опять сделать из Абдуллы «человека, такого же, каким он был до болезни», необходимо произвести операцию так называемой корригирующей вертебротомии, что значит «операцию исправляющего рассечения позвоночника». Операция относительно редкая, как я уже говорил. У нас в стране она повседневна только в нашей новосибирской клинике.

Лишь немногие хирурги решаются на подобные операции из-за их сложности и трудности; и действительно, даже среди других вмешательств на позвоночнике они представляются операциями высокого хирургического риска. Этот повышенный риск заключается в том, что могут возникнуть довольно тяжелые осложнения, например, повреждение спинного мозга, влекущее за собой развитие стойких непоправимых параличей, разрыв аорты – крупнейшей артериальной магистрали в человеческом организме – с массивным, нередко смертельным кровотечением, и тому подобное.

При относительно небольшом количестве таких операций парадоксально велико количество возникающих осложнений, описанных в литературе. Особенно часты эти осложнения в момент коррекции – этапа исправления деформированного болезнью позвоночника.

Техника оперативных вмешательств, которые производятся в зарубежных клиниках при подобном заболевании позвоночника, заключается в том, что полностью рассекаются только задние отделы позвоночного столба (отростки и дужки), а передние (тела и межпозвонковые диски) частично надсекаются. Далее, в том месте, где позвоночный столб частично рассечен, при коррекции он насильственно надламывается. Так вот, в процессе исправления перелом позвоночника может возникнуть не в том месте, в котором его наметил хирург, или же он произойдет в нужном месте, но смещение отдельных фрагментов позвоночника наступит в больших пределах, чем нужно, и во время коррекции может возникнуть разрыв грудной или брюшной аорты с моментальным кровотечением, часто смертельным, разрыв или сдавливание спинного мозга или другие осложнения…

Приступив более двадцати лет тому назад к лечению подобных больных и сделав несколько операций по методике зарубежных хирургов, я задался целью разработать более надежную, чреватую меньшей вероятностью осложнений методику корригирующей вертебротомии.

Мне это удалось.

Суть моей операции отличается от существующих тем, что искривленный позвоночник больного полностью рассекается на две части. Это дает возможность избегнуть насильственного перелома позвоночника в процессе исправления и производить плавную, мягкую коррекцию, а значит, нет и условий для возникновения осложнений или, скажем лучше, этих условий меньше.

Значит, для того, чтобы избавить Абдуллу от имеющегося у него горба и распрямить его туловище, необходимо рассечь его позвоночник на две части и сместить эти части одну относительно другой так, чтобы туловище Абдуллы стало прямым, ровным. Если бы в позвоночном канале позвоночного столба не находился спинной мозг, а около позвоночного столба не располагались бы крупнейшие кровеносные сосуды и другие жизненно важные анатомические образования, то такая операция не представляла бы осложнений. Но в действительности реально существуют и спинной мозг, и кровеносные магистрали, и другие жизненно важные образования! С этим хирургу приходится считаться.

Мало того, хирург должен быть сверхделикатным, «сверхвежливым» в обращении с этими анатомическими образованиями, а то как бы не получилось как во времена Гиппократа – горб устранен, а пациент оказался парализованным: в те далекие времена пытались устранить горб путем перелома искривленного позвоночника, при котором нередко возникали параличи.

Теперь, я думаю, ясно, почему невелико число хирургов, которые решаются оперативно устранять последствия болезни Бехтерева.

Абдуллу стали готовить к операции. Подготовка была длительной и сложной и для него и для меня. Нужно было научить и приучить Абдуллу лежать на операционном столе так, чтобы его искореженное болезнью туловище могло удерживаться в нужном положении, чтобы это положение не нарушало единственно возможное для него брюшное дыхание. Следовало научить Абдуллу дышать глубже и лучше. Нужно было подготовить его кожу. Нужно было предотвратить пагубные последствия предстоящей и неизбежной в послеоперационном периоде гиподинамии – длительной неподвижности. Всем этим и занимались мы с Абдуллой.

Я не ошибся и не оговорился, когда сказал, что готовить следует не только Абдуллу, но и себя.

Хирургу мало владеть техникой оперативных вмешательств. Есть такие операции, к которым хирург должен всякий раз морально подготовиться, в нем всякий раз должна созреть эта готовность, он должен всякий раз ее в себе выносить!

Трудно выразить словами те чувства, которые владеют хирургом в это время. Порой сознательно, а порой и подсознательно откладываешь и оттягиваешь операцию. И поводов-то формальных вроде к этому нет! И пациент ждет! И родственники пациента обеспокоены! И твои товарищи и помощники поглядывают на тебя с недоумением! А ты тянешь, откладываешь.

Убежден, что в этих случаях не следует торопить хирурга. Он еще морально не готов к предстоящей операции. Внутренне он еще не созрел. Не важно, что ранее он сделал не одну такую операцию. Может быть, он сделал их много, очень много, а вот сейчас, в данный момент, не готов к ней! Может быть, читатель обвинит меня в высокопарности, но я бы готов был сравнить это состояние с вдохновением, которое необходимо музыканту, художнику, актеру. Наверное, все же справедливо, что хирургия – это и наука и искусство!

Конечно, это бывает далеко не всегда. Ни о каком вдохновении в этом понимании, ни о какой специальной подготовке не может быть и речи, когда хирург сталкивается с больными, погибающими от кровотечения, или больными с прободной язвой желудка, с открытым переломом бедра, с повреждением печени, селезенки, легких или больными с множеством других заболеваний, требующих немедленной операции.

Здесь не место эмоциям!

Здесь нужно действовать, и действовать немедленно. Хотя и в этих случаях, конечно, хирургу нужна прежде всего трезвая и умная голова, а потом уже действующие и умелые руки!

Наконец, наступил день, определенный для операции Абдуллы. И он начался как обычно, как каждый операционный день. Рано утром – подготовительная работа в операционной.

Премедикация – предварительное введение лекарств.

Подготовка моих помощников – хирургов, участников операции.

Вот по коридору проследовал эскорт, сопровождающий каталку с больным…

И Абдулла в операционной…

Много труда и смекалки приложил анестезиолог. Трудно, очень трудно интубировать, то есть ввести дыхательную трубку в дыхательное горло Абдуллы. Трудно по двум причинам: во-первых, и шейный отдел позвоночника Абдуллы тоже неподвижен, как и другие его отделы, во-вторых, он неподвижен в неправильном положении, он значительно искривлен! Он сильно деформирован! И вот в этих условиях требуется много ловкости и сноровки, чтобы интубировать больного. Это под силу только умелому анестезиологу!