Но Машенька… Она ничего не замечала. Она была влюблена. И из всех девушек ротмистр Лович выделял именно ее… Молоденькая и такая красивая… Любой готов был признать, что такую красоту и в Петербурге нечасто встретишь. Даже сам полковник Браницкий говаривал, что Мария Михайловна стала бы украшением любой столичной гостиной, что не могло не подогревать увлечения Алексея. К тому же Маша, дочь богатого помещика, была еще и обладательницей недурного приданого, как поговаривали. Вот именно то, что нужно было бы ему нынче, чтобы поправить свое нынешнее состояние и обеспечить себе будущее…

В кругу приятелей Алексей Иванович говаривал так:

– Если уж жениться, то на девице с состоянием. А если в придачу к деньгам она будет еще и красива, то я почту себя родившимся под счастливой звездой.

И Мария Михайловна отлично отвечала всем этим пожеланиям. Да к тому же еще она и влюбилась в него без оглядки. Ротмистр с удовольствием просил бы руки Машеньки у ее отца, но, признаться, замечал, что Михаил Федорович недолюбливал его и справедливо полагал, что получит отказ. Посему Алексей Иванович пока помалкивал о своих чувствах и расчетах, и лишь намеками осмеливался дать понять о своей любви Маше.

Маша подмечала, конечно, эту его сдержанность. Но это вовсе не обижало ее. Напротив, она считала это лишь проявлением его уважения к ней. И теперь, в тот момент, когда она сочла жизнь свою почти конченой, только мысль о чувствах, которые, без сомнения, питал к ней Алексей, дали ей силы не показать своих слез папеньке.

– Что же делать, Лида? Что делать? – Маша стиснула руки.

– Ну, дорогая, смирись! Это твой долг! – ответила Лидия.

– Да как ты можешь такое говорить! – воскликнула Маша.

– Чем же я тебе помогу, Машенька?

Подруги шли по парку, прилегавшему к имению Глебовых. Маша послала записку Лиде сразу же, как только пришла в себя.

– Я вовсе не таких слов ждала от тебя…

– Я бы и рада помочь, но чем? – вновь спросила Лида. – Чем тут поможешь?

Маша некоторое время помолчала, а потом, повернувшись к Лиде, решительно произнесла:

– Вот что. Я уверена, что Алексей Иванович любит меня. Так же, как и я люблю его…

– Маша! – в ужасе прошептала Лида. – Что ты такое говоришь? Ты, вот так запросто, говоришь сейчас, что любишь его?

– Да, говорю. Ты моя подруга, я доверяю тебе…

– Но если бы кто-нибудь услышал?

– Мне все равно, – твердо сказала девушка.

– А мне так нет! – возразила Лида. – Дурно так говорить. Да и кстати, разве он тебе признавался в любви?

– Нет.

– Вот видишь! А ты говоришь, что любишь его.

– Он не признавался, но разве я не знаю, что Алексей любит меня? Разве нужны тут слова… – Она мечтательно притихла. – Я хочу все рассказать ему.

– Все рассказать? – Лида остановилась и прижала руки к щекам. – Да ты в уме ли?

– В уме. Он поможет мне избежать этого человека, этого князя Мещерякова. Мы поженимся с Алексеем и будем счастливы.

– Ты всерьез так говоришь, Маша?

– Вполне.

– А как ты собираешься объясниться с Алексеем? Неужели тебе хватит смелости так… так скомпрометировать себя? – Лида с трудом подобрала слово. – Ты не побоишься открыть ему свои чувства?

– Нет. Я люблю его, – просто сказала Маша.

– А если он обманет тебя?

– Да ты что! – возмутилась Машенька. – Как ты не понимаешь? – Она с сочувствием посмотрела на подругу. – Я же люблю его… Верю ему… Я вот что хочу тебе сказать, – продолжала она решительно. – Твой папенька ведь всех звал к себе через неделю. Там будут и офицеры, и все соседи. Я думаю улучить мгновение и переговорить с Алексеем Ивановичем с глазу на глаз.

– Ты совсем ума лишилась… – пробормотана Лида.

– И ты мне должна помочь. Я прошу тебя, – Маша посмотрела на подругу. – Ты должна мне помочь, – еще раз повторила она.

Лида молча посмотрела на нее и ответила:

– Раз ты сама так решила… Раз ты уверена… Хорошо! Я помогу.

– Я знала, что ты поможешь мне, – рассмеялась Маша. – Лиденька! – Девушка в порыве радости обняла подругу.

Лида обняла Машу в ответ.

– Только смотри, не пришлось бы пожалеть…

– Не придется! – беззаботно воскликнула Машенька.

Не прошло и недели после сего разговора, как в доме у Пановских состоялся тот обещанный вечер, о котором говорили девушки. Лида Пановская, приятельница Маши, как и обещала, сделала все возможное, чтобы молодые люди оказались наедине. И вот уже Алексей и Маша оказались вдвоем в саду и рука об руку шли по дорожке к пруду, который находился слегка под горкой. Словом, все было совершенно так, как нужно, чтобы скрыть парочку от посторонних взглядов.

Некоторое время оба молчали, потом Алексей сказал несколько совершенно ничего не значащих фраз о погоде и красотах природы. Потом они остановились на берегу, у самой воды.

– Не подходите близко, Мария Михайловна, – сказал Лович. – Смотрите, как плещет вода. Она испортит ваши туфельки.

– Я не боюсь, – лукаво ответила Маша. – Совсем не боюсь воды.

Лович улыбнулся. Ветер, тот, что колыхал воду, растрепал и кудри на голове у девушки, разрумянил ее щеки. Маша смотрела на воду, а Алексей молча любовался ее стройным станом, изящной шейкой, лицом, склоненным к воде.

– Вы так прекрасны, – вдруг сказал он, – что я, хотя и не поэт, сейчас не удержусь и сложу какие-нибудь вирши в вашу честь.

Маша рассмеялась:

– О нет, стихов не надо.

– Уж не боитесь ли вы, Мария Михайловна?

– Чего же мне бояться?

– Что стихи мои будут столь дурны, что вы более никогда не захотите посмотреть в мою сторону.

– Нет, – произнесла она совсем тихо. – Ничто и никогда не заставит меня переменить свое отношение к вам.

При этих словах девушка покраснела и отвернулась.

– Я действительно слышал эти слова или мне почудилось? – задумчиво произнес Алексей, глядя на Машу.

– Нет, не почудилось, – она подняла глаза и посмотрела ему прямо в лицо.

В этот момент, когда щеки ее раскраснелись, а глаза блестели, как звезды, она была прекраснее, чем когда-либо. Алексею захотелось тут же заключить ее в свои объятия и поцеловать, но он не посмел, хотя и был всегда весьма решителен в подобных ситуациях.

– Я нарочно искала случая оказаться с вами наедине, – решительно сказала Маша. – И я знаю, что это не удивит вас…

– Но я удивлен, – ответил Алексей.

Лицо его было серьезно и в этот момент он подумал, что, должно быть, она сейчас объяснится ему в любви. Но до последнего момента он не мог окончательно в это поверить.

«А ведь это было бы совсем недурно, – подумал он. – Глядишь, мое дело тут же и сладится…»

– Удивлены? – Маша вдруг испугалась.

Ей показалось, что она ошиблась. Что придумала себе его чувства. Но Лович, заметив этот ее испуг и, в свою очередь, опасаясь, что загубит все дело, взял ее руки в свои и нежно поцеловал каждую, почтительно склонившись перед девушкой.

Маша задрожала и тут же выпалила, глядя прямо в его темную макушку, опущенную перед ней:

– Я люблю вас…

Алексей помедлил, потом поднял голову и посмотрел на нее. Глаза ее лихорадочно блистали, а губы дрожали. Он приблизился к ней и поцеловал ее прямо в эти дрожащие губы.

– Я тоже люблю вас, – сказал он. – И вы, конечно, знали об этом…

От облегчения Маша едва не заплакала. Она прильнула к Алексею, и он крепко обнял ее.

– Что же теперь вы огорчаетесь, дорогая моя? – спросил он нежно. – Ну, расскажите же мне, – прибавил он.

– Алексей Иванович… – прошептала Маша. – Сможем ли мы быть вместе? – Она посмотрела на него.

– Но что может нам воспрепятствовать, Машенька?

Девушка счастливо улыбнулась, услышав свое имя из его уст.

– Я попрошу вашей руки у вашего батюшки, и он нам не откажет…

– Я хотела вам сказать… – Маша отстранилась от Алексея. – Батюшка нашел мне жениха. Это князь Мещеряков, наш сосед по имению.