«Я люблю его!» — прошептала девушка и подумала, что если для большинства людей любовь — радость и счастье, то для нее — страдание и мука.

«Я люблю его», — с отчаянием повторяла она, пока переодевалась и готовилась ко сну.

Левина пыталась отвлечься и заставить себя думать о сказочном путешествии, которое, к сожалению, подходило к концу, но ее мысли снова и снова возвращались к Гелвину Торпу. Как нежно во время вальса он смотрел на нее… Закрыв глаза, девушка представляла себе, как Гелвин Торп крепко обнимает ее, и чувствовала на губах его поцелуй. Наконец, устыдившись собственных мыслей, она уткнулась лицом в подушку и еле слышно прошептала:

— Я люблю его! Люблю!

По мере приближения «Мавритании» к Саутгемптону волнение Девины усиливалось, и она мечтала, чтобы корабль как можно скорее пришел в порт, а Гелвин Торп не успел разгадать их планы раньше времени. Было решено, что Джейк и Нэнси-Мэй сойдут на берег через палубу второго класса, а Девина останется в каюте до тех пор, пока они не скроются из вида.

Почти весь свой багаж Нэнси-Мэй поручила Девине забрать в замок, а когда их план раскроется, отослать в Лондон, где она сможет получить его по возращении из Шотландии. Несмотря на все сложности, сопряженные с поездкой в замок, Девина радовалась возможности еще некоторое время надевать роскошные наряды мисс Вандерхольц и чувствовать себя в них привлекательной и уверенной в себе.

Путешествие заканчивалось, и Девина все больше нервничала, понимая, что ей придется продолжать обманывать Гелвина Торпа, объясняя, почему она едет в замок герцога без компаньонки и детектива.

В последнюю ночь, проведенную на корабле, она долго не могла уснуть и в беспокойстве металась на широкой мягкой постели, снова и снова обдумывая свое дальнейшее поведение и страшась предстоящего разоблачения. Нэнси-Мэй тоже провела бессонную ночь и рано утром заглянула в комнату Девины.

— Ты уже проснулась? — шепотом спросила она.

— Да, — ответила Девина, приподнявшись на постели и зажигая свет.

Нэнси- Мэй села на постель с ней рядом.

— Я так волнуюсь, — сказала она. — С тех пор как мы покинули Нью-Йорк, только сегодня я впервые всерьез задумалась, правильно ли поступаю.

— Если вы чувствуете хоть малейшее сомнение, откажитесь от своего решения, — почти умоляюще произнесла Девина. — Пожалуйста, Нэнси-Мэй, не торопитесь, подумайте еще немного.

— Боюсь, если я буду долго раздумывать, Джейк не захочет меня ждать, — ответила мисс Вандерхольц.

Девина хорошо понимала, что Джейк так просто не выпустит из рук миллионы Нэнси-Мэй, но не решилась сказать об этом вслух.

— Если он любит вас, то подождет, — лишь заметила она.

— Да, мы любим друг друга и мечтаем пожениться! — заявила Нэнси-Мэй. — Но, конечно, я еще так мало видела в жизни. Мне не хотелось бы сразу становиться замужней женщиной с дюжиной детей!

Ее заявление прозвучало так комично, что Девина рассмеялась:

— Вам совсем не обязательно сразу же обзаводиться таким количеством детей!

Нэнси- Мэй тоже засмеялась, но не так громко и весело.

— Я много думала над твоими советами, Девина, — сказала она, — но мы же обе прекрасно понимаем, что если я не выйду замуж за герцога, как хочет моя мать, то меня сразу же отошлют обратно в Нью-Йорк.

Она немного помолчала и, вздохнув, продолжила:

— Меня опять будут держать под присмотром в родительском особняке, что же в этом хорошего? А кроме того, маму просто убьет известие о том, что ее труды по добыванию герцогского титула не увенчались успехом!

— От таких неудач люди не умирают, — с иронией заметила Девина.

— Мама часто рассказывала мне, как миссис Вандербильд чуть не умерла от сердечного приступа, узнав, что Консуэлла собралась замуж за одного своего приятеля, а не за герцога Мальборо.

— Я слышала, будто бы миссис Вандербильд даже грозилась застрелить молодого человека, в которого была влюблена ее дочь, — добавила Девина.

Нэнси- Мэй задумчиво помолчала и наконец произнесла:

— Мама вряд ли застрелит Джейка, но она может попросить об этом папу!

Девина ничего не ответила, а мисс Вандерхольц продолжала:

— Если это случится, я не переживу! Ведь я так сильно люблю Джейка!

— Перестаньте себя запугивать, у вас просто разыгралось воображение, — сказала Девина. — Поедемте со мной в замок, Нэнси-Мэй, а по дороге объясним мистеру Торпу, почему мы поменялись ролями. Я уверена, что он все правильно поймет.

Нэнси- Мэй молчала, и Девина сказала почти умоляюще:

— Подумайте, как будет интересно побывать в старинном замке и встретиться с настоящим герцогом, даже если вы и не собираетесь за него замуж! Вы никогда не видели английских замков! Они такие грандиозные, такие величественные!

— Звучит очень соблазнительно и заманчиво, но я не могу в последний момент бросить Джейка. Я разобью ему сердце!

На лице Нэнси-Мэй появилась мечтательная улыбка.

— Только подумай, какую романтическую историю я расскажу через много лет своим внукам! Тайная женитьба в Гретна-Грин![9]

— Вы собираетесь там пожениться? — спросила Девина.

— Наверное, но пока точно не знаю. Джейк сам все узнавал и собирал разные бумаги на случай необходимости, — ответила Нэнси-Мэй. — Да и какая разница, где мы поженимся? Главное, я буду принадлежать Джейку! Никто не будет заставлять меня делать что-нибудь против моей воли, доказывать, что без титула герцогини мне не прожить, и я смогу наконец ходить по улицам без детективов и слежки.

— Но и замужество неизбежно ограничит вашу свободу, — быстро произнесла Девина, — а кроме того, согласитесь, Джейк очень ревнив!

— А мне приятно, что он меня ревнует, — улыбнулась Нэнси-Мэй. — После замужества я и не собираюсь обращать внимание на других молодых людей.

Она подсела к туалетному столику и, наклонив голову, стала разглядывать свое отражение в зеркале.

— Девина, как ты думаешь, я привлекательная девушка? — спросила мисс Вандерхольц.

— Конечно, Нэнси-Мэй, вы очаровательны, — искренне ответила Девина. — И не только Джейк, но и многие другие молодые мужчины будут говорить вам об этом.

— Надеюсь, — ответила Нэнси-Мэй. — Знаешь, что я слышала сегодня?

— Что?

— Я слышала, как один молодой человек говорил другому: «Мисс Каслтон — очень привлекательная девушка, но мисс Вандерхольц не только красива, но и умна. Когда я узнал, кто она, то был не только заинтригован, но и озадачен!»

Девина с удивлением взглянула на Нэнси-Мэй:

— Неужели он так сказал?

— Клянусь тебе!

— Мне, конечно, лестно услышать о себе такой отзыв, но есть хорошая поговорка: «Птицу красивой делают перья». Если бы я носила свою старую одежду, то, уверяю, никто не обратил бы на меня никакого внимания!

— Тогда носи мои платья и радуйся, а когда будешь уезжать из замка, оставь себе те, которые тебе больше всего нравятся. Я потом еще себе куплю.

— Вы очень добры, — сказала Девина, — но ваша мама уже щедро меня отблагодарила.

— Ой, ты мне напомнила об одной вещи! — воскликнула Нэнси-Мэй. — Я хотела сделать тебе подарок. Вчера Джейк получил для меня по чеку много денег, но, когда я попросила его дать часть тебе, он отказался!

— Что вы имеете в виду, говоря «много денег»? — спросила Девина.

— Ну, чтобы хватило на поездку, — ответила Нэнси-Мэй. — Он обменял у корабельного казначея мой чек на фунты стерлингов, я ведь не могу сама это сделать, пока я твоя «компаньонка».

— Конечно, — согласилась Девина и добавила: — Джейк, видимо, жадный парень. Ваша мама щедро вознаградила меня, но я не хочу рисковать и получать по чекам, которые она мне вручила, деньги, пока вы не вернетесь. Проблема в том, что я не знаю, хватит ли у меня денег на обратную дорогу из замка в Лондон.

Девина вспомнила, как, стоя на мраморной лестнице роскошного особняка на Пятой авеню, она мечтала получить должность компаньонки, чтобы заработать достаточно денег на обратный билет в Англию, и ей почему-то стало грустно.