Герцог спрыгнул на землю, а затем легко, словно пушинку, подхватил на руки девушку и осторожно опустил ее вниз. Прежде чем разжать объятия, он прошептал:

— Ты такая маленькая и хрупкая, что я боюсь прикасаться к тебе, но ты заполнила собой весь мой мир…

Поцеловав ее волосы, Эван отпустил ее, и в ту же секунду девушка вскрикнула от ужаса: от ближайшего куста отделилась темная тень.

— Не бойся, любовь моя, — тотчас услышала она спокойный голос герцога, — это Рейлд, и ты можешь доверять ему так же, как доверяю ему я сам.

— Верно, ваша светлость, — послышался голос из темноты.

Незнакомец сделал шаг вперед, и в свете луны Иона увидела, что его голова побелела от прожитых лет, а обветренное лицо испещрено морщинами. На мужчине был надет килт, а на поясе висел кинжал.

Он подошел к лошади и взял в руки поводья; конь втянул ноздрями ночной воздух и потянулся к шотландцу, словно требуя ласки.

— Что, еще не забыл старика? — добродушно проворчал Рейлд.

— Громовержец помнит добро, так же как и его хозяин. Привяжи его к дереву, Рейлд, нам нужно поторапливаться.

— Да, ваша светлость.

Герцог посмотрел на возвышающиеся впереди скалы и направился к ним. Иона в недоумении поспешила следом. Вначале ей показалось, что Эван собирается забраться на гору, но потом увидела, что он, раздвинув вересковые заросли, склонился к земле. Должно быть, он привел в действие какой-то скрытый от посторонних глаз механизм, потому что в следующее мгновение раздался глухой скрежет и огромная каменная глыба медленно отодвинулась в сторону, открыв изумленному взору девушки зияющую черную дыру, ведущую куда-то в недра скалы.

Наклонив голову, Рейлд молча шагнул в темноту, потом Иона услышала какой-то шорох, и пещера озарилась мерцающим светом фонаря. Герцог протянул Ионе руку:

— Не бойся… идем.

— Когда ты рядом, мне ничего не страшно.

Они ступили внутрь, и девушка увидела перед собой грубые каменные ступени, уходящие в темноту. Снова раздался скрежет — скала позади них закрылась.

Рейлд шел впереди, держа фонарь над головой, чтобы освещать путь герцогу и Ионе. Они поднимались все выше и выше; ступеньки казались бесконечными. Ионе очень хотелось узнать, куда же ведет этот подземный коридор, но мужчины шли молча, и она не решалась задать свой вопрос. Прошло еще несколько минут; внезапно стены коридора расширились, а потолок взмыл вверх, и они очутились в огромной пещере.

«Наверное, это самое сердце скалы», — подумала девушка.

В свете фонаря она разглядела, что вдоль стен сложены груды каких-то вещей.

Рейлд поставил фонарь на грубую деревянную скамью, потом нырнул куда-то в темноту и принес еще одну.

— Пойду проверю, не видать ли кого, ваша светлость. Вам и леди лучше подождать меня здесь, — сказал он.

— Будь осторожен, Рейлд.

— Не беспокойтесь, ваша светлость.

Старый шотландец зажег второй фонарь и направился в дальний конец пещеры, где виднелся еще один проход.

— Где мы? — наконец спросила девушка.

— Это Пещера предводителя. О ее существовании известно только главе клана и одному или двум его самым преданным слугам. Это место создала сама природа. В былые времена сюда можно было попасть только с вершины Черной скалы, на которой когда-то собирался совет старейшин клана Маккрэггенов. А те ступеньки, по которым мы только что поднимались, были вырублены в скале по приказу моего прапрадеда, Маккрэггена Мора, который решил, что пещера может стать отличным укрытием на случай непредвиденной опасности. Да, она верой и правдой послужила и мне, да и многим из моих предков.

— Любопытное место, — задумчиво проговорила Иона, притронувшись к сверкающей, словно покрытой изморозью стене. Затем ее взгляд скользнул вниз, и она с удивлением увидела, что то, что она вначале приняла за груду непонятного хлама, оказалось огромной коллекцией оружия. Чего здесь только не было! Палаши, клейморы[12], кинжалы, мушкеты, а еще шотландские пледы и килты, сложенные в аккуратные стопки.

— Зачем здесь все это? — спросила Иона.

— Англичане запретили шотландцам носить нашу одежду и иметь при себе оружие, поэтому все это будет храниться здесь, в пещере, до того дня, пока мы не сможем снова надеть килты.

Иона поняла, что настал момент для самого главного вопроса, ради которого она и проделала свой нелегкий путь из Франции, но в то же мгновение она вдруг увидела странную продолговатую коробку. Ее крышка была стеклянной, и сквозь нее было видно нечто, что привлекло внимание девушки. Она наклонилась над коробкой и замерла в изумлении: внутри лежал сложенный килт и жакет, белая меховая сумка[13] с серебряной застежкой, а поверх всего — шотландский берет, украшенный тремя белыми орлиными перьями.

Иона повернулась к герцогу:

— Чья это одежда?

Ее голос слегка дрожал от волнения. Он едва заметно улыбнулся:

— Она когда-то принадлежала моему прапрадеду, Маккрэггену Мору.

— Кто знает об этой пещере?

— Только я и Рейлд.

— Так, значит… Значит, это был ты! В битве при Каллодене! Дагхолл рассказывал мне, что полсотни твоих людей отправились тогда сражаться, но им всем было бы суждено погибнуть, если бы сам Маккрэгген Мор не поднялся из могилы, чтобы спасти их. Они узнали его по белым орлиным перьям на берете. Он спас их всех, а затем исчез… Но теперь я знаю, кто это был на самом деле! Это был… ты!

Герцог подошел к Ионе и положил руки ей на плечи.

— Да, моя девочка, я был там, но, к сожалению, я опоздал: мой принц проиграл сражение.

Глаза девушки наполнились слезами счастья.

— О, как я счастлива… — прошептала она, — как же я счастлива, что ты верен ему… Ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы помочь нашему принцу…

— Но я опоздал…

В голосе герцога послышались отголоски боли. Он повернулся, сделал несколько шагов к центру пещеры, затем вернулся обратно.

— Я был в Италии, когда впервые услышал о мятеже. Тогда я много путешествовал… Меня не было дома около двух лет, но когда я узнал, что произошло, то немедленно поспешил обратно. Из-за сильного шторма наш корабль пристал к берегам Шотландии только 14 апреля. Я купил лошадь, чтобы поскорее добраться до замка, и всю дорогу пришпоривал ее, так что вскоре бедное животное совершенно выбилось из сил. Не доехав пяти миль до замка, я увидел ферму Рейлда и решил остановиться, чтобы дать моему скакуну немного передохнуть. Тогда я и узнал, что отец при смерти, а мачеха и брат не скрывают своих симпатий к англичанам. Рейлд рассказал мне о расположении английских войск и армии принца, и я понял, что если хочу успеть помочь ему, то должен действовать немедленно. У меня не было при себе ни оружия, ни подходящей одежды, и тогда я вспомнил об этой пещере. Я пришел сюда под покровом ночи, выбрал себе оружие, оделся в костюм моего прапрадеда, оседлал лошадь и помчался на поле брани… К сожалению, исход битвы был уже предрешен. Единственное, что я смог сделать, — это вывести из окружения горстку своих людей… Я слышал, как один из них назвал меня именем прапрадеда, а впоследствии Рейлд уговорил меня не открывать правду — о жестокости, с которой англичане расправлялись с участниками мятежа, к тому времени было известно уже далеко за пределами Шотландии. Во время битвы меня ранили, я потерял много крови и решил отсидеться здесь, в пещерах, пока рана не затянется. Я провел здесь около трех недель и за это время узнал, что принцу удалось скрыться, а люди, которые были ему верны, теперь терпят невыносимые страдания… Да, я не сумел помочь своему принцу, но я понял, что могу попытаться спасти хотя бы немногих из тех, кто все это время служил ему верой и правдой. Если бы я открыто объявил себя якобитом, англичане истребили бы весь клан Маккрэггенов… простые люди страдали бы от пыток, а на месте деревень остались бы одни пепелища… При помощи Рейлда я незамеченным вернулся туда, где пришвартовался мой корабль, и поселился в местной гостинице. Спустя несколько дней я отправил в замок сообщение о своем скором приезде, чтобы за мной выслали карету и слуг. Никто не сомневался, что я только что вернулся из Италии… Когда умер отец, я стал герцогом Акрэ и главой клана Маккрэггенов. Я знал, что мачеха и брат ненавидят меня. Нейл жаждал занять мое место, и они оба прекрасно понимали, что для этого им нужно лишь доказать, что я — якобит… Последние пять лет стали для меня настоящей пыткой, но, клянусь, я боялся не за себя, но за свой народ… В случае моей неосторожности мои люди неминуемо пострадали бы вместе со мной…