— У нас еще есть время оглядеться, — сообщил Оуэн. — Я не знаю ни одной распродажи в этих краях, которая началась бы вовремя.

Они осмотрели мебель в обеденном зале — приятные массивные столы, покрытые патиной времени, красивые кресла из резного дерева.

— Хороши, — тихо произнесла Мэри, они перешли на шепот, обсуждая цены.

— Вы хотите, чтобы я делал заявки от вашего имени? — уточнил Оуэн. — Или это испортит вам удовольствие?

— Я никогда не была на торгах, — призналась Мэри. — Пожалуйста, возьмите все на себя. Если я почувствую, что достаточно, толкну вас. Это будет означать, что я согласна.

Она не вмешивалась в торги, позволив Оуэну взять руководство на себя. И когда ударил молоток, восемь больших столов и четыре круглых поменьше достались ему за удивительно низкую цену. Мэри бросило в жар от ощущения общего успеха. Затем выставили кресла — сорок восемь штук по дюжине в каждом лоте. Все они тоже достались Оуэну.

— Это замечательно! — прошептала Мэри.

Она оглядела толпу. В большинстве своем фермеры и их жены, местные жители, для которых распродажа, помимо всего прочего, была, по-видимому, удобным случаем встретить друзей и обменяться новостями.

Она почувствовала руку Оуэна на своей руке.

— Выйдем отсюда, — шепнул он и провел ее сквозь толпу на свежий воздух. — Нам повезло. — Оуэн выглядел довольным.

— Да. И я чувствую, мы сразу продвинули вперед наши дела.

— Теперь они будут продавать мебель для спальни, — сообщил Оуэн, листая каталог. — Вам это не нужно? Тогда мы можем порадоваться солнцу. А как насчет садового оборудования? Давайте посмотрим.

Они обошли вокруг здания, где были выставлены разнообразные садовые принадлежности, лопаты, тачки и другие инструменты. Мэри приметила большие кадки, выкрашенные в зеленый цвет.

— Эти подошли бы, — заметила она. — Мы могли бы поставить их вдоль парапета и посадить в них цветы.

— Прекрасная идея.

— О, посмотрите на это. Как раз то, что мне нужно!

Мери подошла к старомодной эмалированной ванне.

Оуэн громко расхохотался.

— Но мне действительно нужно, — настаивала Мэри. — Я бы могла поставить ванну на кухне, но мне там нужно пространство для шкафов. Сейчас я пользуюсь пластиковым тазом, требующим большой сноровки, а это было бы то, что надо!

— Тогда вы сами можете подать на нее заявку, — усмехнулся Оуэн.

— Хорошо. Я так и сделаю. Мне только нужно взмахнуть моим каталогом?

— Да. Но если вы взмахнете с излишним энтузиазмом и все фермерские жены подумают, что ванна — статусный символ, то я с вами больше не разговариваю. Более того, уеду без вас, а вы можете шагать домой пешком и нести эту ванну на голове.

— Под каким номером она идет? — Мэри схватила каталог и стала листать страницы. — Ах, Оуэн, скоро должно начаться! Пойдемте обратно!

— Нет, они сами выйдут сюда, когда настанет время садовых принадлежностей.

— Ванны нет в списке садовых вещей. Она среди банных и медицинских принадлежностей. Ах, Оуэн, пойдемте!

Они быстро прошли в дом и через пустой общий зал устремились вверх по лестнице. Люди выходили из спален и заполняли коридор. Оуэн проталкивался через толпу, а Мэри, держась за его куртку, следовала за ним.

Аукционист выкрикнул:

— Лот сто шестьдесят два — эмалированная ванна и прилагаемые к ней мелочи. Предлагаемая цена — пять шиллингов!

Мэри в нерешительности подняла взгляд на Оуэна.

Легкая улыбка играла в углах его губ. Он незаметно покачал головой.

— Ладно. Тогда — полкроны, — объявил аукционист.

Мэри опять покосилась на Оуэна и заметила, что он кивнул. Она замахала каталогом.

— Полкроны — раз… Полкроны… — Раздался удар молотка.

Они опять вышли на свежий воздух, и Мэри подняла к Оуэну восторженное лицо.

— Я это сделала! — воскликнула она. — Я выиграла! За полкроны!

— Вы взмахнули каталогом, как настоящий эксперт, — пошутил Оуэн. — Но вы не заметили, что он не стал спрашивать ваше имя? Боюсь, что он написал мое имя рядом с лотом сто шестьдесят два. Теперь меня ждет репутация человека, который цепляется за прошлое.

Мэри рассмеялась.

— Давайте посмотрим, что там прилагается к ней. Может быть, вам удастся сохранить лицо, сделав вид, что вы заинтересовались чем-то из приложений.

В час дня аукционист объявил перерыв на ленч, и толпа разбрелась по машинам и грузовикам, среди которых оказалась даже фермерская телега, запряженная тихой рабочей лошадью.

— Вот каким способом я хотела бы путешествовать, — заявила Мэри, наблюдая, как лошадь медленно двигалась вверх по узкой дороге.

Они сидели на низкой каменной стене недалеко от гостиницы и ели то, что им приготовила в поездку миссис Эванс. Мэри чувствовала себя спокойной и счастливой. Оуэн передал ей пакет с сандвичами, а сам стал открывать две бутылки с легким элем.

Тут Оуэн произнес:

— Мэри, я хочу вас о чем-то спросить.

— Да?

— Не могли бы вы найти работу для Гвинет в «Доме у Моста»?

Мэри сжалась.

— Почему вы думаете, что Гвинет захочет выполнять такую работу? — поинтересовалась она.

— Гвинет говорила мне об этом. И хотела, чтобы я попросил вас. Гвинет очень хорошая, я уверен, и вам она будет хорошей помощницей, когда вы откроетесь.

— Захочет ли она быть официанткой?

— Думаю, да, — не задумываясь ответил Оуэн. — Гвинет хорошо адаптируется. Хотя она упоминала о работе в магазине.

Ну, разумеется! Магазин — это сплошное удовольствие, а подавать еду на столы — тяжелая работа. Однако никто еще не предлагал свои услуги в магазине в утренние часы… но все равно она сделает все, чтобы Гвинет работала в кафе.

Мэри встала. На солнце набежало облако, и горы сразу стали темными, грозными. Как все символично, подумала Мэри. Очень похоже на ее отношения с Оуэном — то солнечные, то облачные.

— Хорошо. Скажите Гвинет, чтобы она зашла ко мне. Мы поговорим об этом. И давайте вернемся на распродажу. Они должны скоро начать.

В четыре часа они отправились в обратный путь. Багажник с трудом вместил садовые кадки, ванну и прочие покупки. Позже она договорится с кузеном мистера Моргана, чтобы он забрал столы и стулья. Мэри чувствовала себя усталой.

Когда подъехали к «Дому у Моста», Оуэн спросил:

— Куда мне все это выгрузить?

— Кадки лучше оставить около дома. А остальное можно отнести на кухню. Мы не сможем пройти через большую комнату.

Мэри помогла ему внести вещи, и они свалили их на кухонном полу.

— Я подвезу вас к вашей тетушке. Вы кажетесь очень усталой, я вижу, вы очень хотите поскорее добраться домой.

— Я остановилась не у тетушки Дайлис, — сообщила Мэри, объяснять ему все обстоятельства она не собиралась. — Я остановилась у доктора и миссис Тревор.

На лице Оуэна не осталось и следа улыбки.

— Понятно. Что ж, я все равно могу вас подбросить.

— Нет, я дойду пешком. — Мэри протянула руку, тон ее стал официальным. — Очень вам благодарна, что отвезли меня на распродажу.

— Почему бы тебе не пойти с нами в церковь? — спросил Хью на следующее утро. Мэри задумалась. Они сидели с доктором и миссис Тревор за большим обеденным столом. Этим утром комната казалась не такой мрачной — солнечный свет лился через выступающую застекленную нишу; семья собралась за неторопливым завтраком в приятной, спокойной атмосфере.

Доктор Тревор улыбнулся ей.

— Это должно быть частью образования каждого человека, — сказал он, — знать, как у других проводится богослужение. Бывали ли вы когда-нибудь на службе в валлийской церкви?

— Нет… Думаю, я пошла бы с удовольствием. — Тогда, по крайней мере, она будет уверена, что не встретит Оуэна, возвращаясь из церкви.

Мэри все еще переживала вчерашнее разочарование. Она была введена в заблуждение его дружеским отношением, приняла его за искреннее чувство, ответила Оуэну взаимностью. Но это оказалось всего лишь игрой, он хотел расположить ее к Гвинет. Мэри вспомнила слова миссис Тревор: «Ваша тетушка всегда была ему хорошим другом… он будет рад помочь ей таким образом…»