Анна растянулась немного левее, стараясь уйти с линии огня.

Послышался звук, похожий на плевок, из груди охранника взметнулся темно-красный фонтанчик, и он рухнул навзничь на вымощенный каменными плитками тротуар. Краснолицый бросился к ним.

Они угодили в ловушку прямо во дворе дома Штрассера.

Убийца застрелил охранника! Бен и Анна увернулись, а несчастный старик подвернулся под пулю.

В следующий раз убийца не промахнется.

Если я побегу, сказал себе Бен, то я побегу к убийце.

И они оба безоружны!

Он услышал, что краснолицый незнакомец закричал по-английски:

– Не бойтесь! Не бойтесь! Я не буду стрелять!

Человек с огромными бровями бежал к ним, опустив пистолет.

– Хартман! – кричал он на бегу. – Бенджамин Хартман!

Бен изумленно уставился на него.

– У меня пистолет! – крикнула Анна. – Не подходите!

Но краснолицый так и не поднял оружия.

– Не бойтесь! Я не буду стрелять! – повторил он, бросил пистолет на тротуар и вытянул вперед пустые руки. – Он хотел убить вас, – заявил краснолицый, наклоняясь над телом старика. – Смотрите!

Это были последние слова, которые незнакомец произнес в своей жизни.

Двигаясь, словно манекен, внезапно наделенный жизнью, дряхлый охранник пошевелил рукой, вытащил из брючного кармана маленький, изящный револьвер с глушителем и направил его на склонившегося над ним краснолицего. Послышался мягкий хлопок, и во лбу и на затылке загадочного человека одновременно появились две дыры.

Что за чертовщина?

Старик, у которого из груди толчками хлестала кровь, начал садиться. Он был ранен, возможно, даже смертельно, но рука, державшая оружие, нисколько не дрожала.

– Нет! – раздался у них из-за спин яростный рев.

Резко обернувшись, Бен увидел еще одного человека, стоявшего под дубом, по диагонали от них: на той же стороны улицы, что и они, но ярдов на двадцать левее. Этот человек был вооружен большой винтовкой с оптическим прицелом – судя по всему, это был профессионал-снайпер.

Дублер краснолицего убийцы?

Дуло направлено в их сторону.

Уклониться от смертельной пули было просто невозможно.

В тот же миг Бен услышал громовой выстрел. Он был настолько парализован страхом, что даже не вздрогнул.

Две, три пули подряд ударили старика в середину груди, и он снова рухнул на землю.

Они вновь спаслись. Каким образом? Профессионал, вооруженный снайперской винтовкой, никак не мог промахнуться.

Человек с винтовкой – мужчина с блестящими черными волосами и оливковой кожей – кинулся к распростертому, залитому кровью телу охранника. Бена и Анну он словно не замечал.

Во всем этом не было никакого смысла. Почему все эти убийцы так старались разделаться со стариком-охранником? За кем же они все-таки охотились?

Бен медленно встал и увидел, что подошедший тоже склонился над стариком и извлек из внутреннего кармана его форменной куртки еще одно оружие: такой же автоматический револьвер с глушителем, навернутым на дуло.

– О, господи, – пробормотала Анна.

Человек с оливковой кожей ухватил в кулак редкие седые волосы старика, дернул, и они полностью отделились от головы, словно шкурка кролика, открыв серо-стальные приглаженные волосы.

Потом он так же легко оторвал белые усы и, подцепив дряблую кожу, стянул с лица старика искусно сделанную из цветной резины маску, неотличимую от настоящей старческой кожи.

– Латексный протез, – пояснил их спаситель. Он отцепил нос, потом сморщенные мешки под глазами «старика», и Бен узнал гладкое, лишенное морщин лицо того самого человека, который пытался убить его перед домом Юргена Ленца в Вене. Человека, пытавшегося убить их всех в Париже.

Человека, убившего его брата.

– Архитектор, – выдохнула Анна.

Бен застыл на месте.

Он открыл рот, не веря своим ушам, но это было правдой.

– Он собирался убить вас обоих, подойдя вплотную, – пояснил странный спаситель. Бен всматривался в его желтовато-коричневую кожу, странно длинные ресницы и квадратную челюсть. Говорил смуглокожий с легким ближневосточным акцентом. – Это ему легко удалось бы, так как его внешность ввела вас в заблуждение.

Бен вспомнил странное движение хилого старика, поднявшего руку, чтобы засунуть ее в карман куртки, чуть ли не извиняющееся выражение его лица.

– Подождите минуточку, – заговорила Анна. – Вы же Йосси. Из Вены. Израильский парень, работающий на ЦРУ. По крайней мере вы изображали его из себя.

– Черт возьми, скажите же, кто вы такой! – потребовал Бен.

– Мое имя не имеет значения, – ответил Йосси.

– Ну, а для меня имеет. Кто вы такой?

– Иегудия Малкин.

Имя ничего не сказало Бену.

– Вы следили за мной, – заявил он. – Я видел вашего партнера в Вене и в Париже.

– Да, он зарвался и засветился. Он следил за вами всю прошлую неделю. А я его страховал. Теперь можно вам сказать, Бен: нас нанял ваш отец.

Мой отец? Но для чего?

– Вас нанял…

– Макс Хартман более пятидесяти лет назад купил для наших родителей возможность выехать из нацистской Германии. А человек, который только что погиб, был не только моим партнером. Он был моим двоюродным братом. – Иегудия на секунду закрыл глаза. – Да чтоб все это черти побрали! Ави вовсе не собирался умирать. Ему было еще рано. Черт побери все это! – он с силой замотал головой. Смерть родственника, видимо, еще не проникла в его душу, и он не собирался позволить горю овладеть собой – слишком уж неподходящим был момент. Он твердо посмотрел в лицо Бену и увидел его растерянность. – Мы оба обязаны вашему отцу всем на свете. Я полагаю, что у него были какие-то связи с нацистами, потому что он сделал то же самое еще для многих семей немецких евреев.

Макс выкупал евреев – платил деньги, чтобы спасти их от лагерей? В таком случае то, что говорил Зонненфельд, было правдой.

– Где вы учились? – вмешалась в разговор Анна. – У вас не американская подготовка.

Иегудия повернулся к ней.

– Я родился в Израиле, в кибуце. Мои родители уехали в Палестину, как только вырвались из Германии.

– Вы служили в израильской армии?

– Парашютистом. В шестьдесят восьмом, после Шестидневной войны мы переехали в Америку. Мои родители были по горло сыты войнами. После средней школы я поступил в израильскую армию.

– Вся эта венская история с ЦРУ – что, черт возьми, все это значило? – сердито осведомилась Анна.

– Для этого дела я использовал моего товарища-американца. Нам было приказано убрать Бена подальше от опасности. Вернуть его в Штаты и взять под прямую защиту. Не позволить ему рисковать.

– Но как вы за это взялись… – начала Анна.

– Ну, вы же должны понять: у нас совершенно не было времени. Знаете, если вы хотите побеседовать со Штрассером, то лучше всего войти в дом, прежде чем объявятся полицейские.

– Вы правы, – согласилась Анна.

– Подождите, – потребовал Бен. – Вы сказали, что вас нанял мой отец. Когда это случилось?

Человек нетерпеливо огляделся.

– Где-то с неделю назад. Он позвонил нам с Ави и сказал, что вам угрожает определенная опасность. Сказал, что вы находитесь в Швейцарии. Дал нам имена и адреса – те места, в которых, как он считал, вы могли появиться. Он хотел, чтобы мы сделали все, что в наших силах, чтобы защитить вас. Сказал, что не хочет потерять еще и второго сына. – Он снова покрутил головой. – Вас чуть не убили прямо у нас на глазах в Вене. Потом еще раз в Париже. И здесь вы тоже вляпались в такую же ситуацию.

Бен не знал, с какого из интересовавших его вопросов лучше начать.

– Куда уехал мой отец?

– Я не знаю. Он сказал, что в Европу, но ничего не уточнял, а ведь это большой континент. Сказал, что с ним несколько месяцев никто не сможет связаться. Оставил нам кучу денег на путевые расходы. – Он мрачно улыбнулся. – Намного больше, чем нам когда-нибудь могло понадобиться, честно.

Анна тем временем склонилась над телом Фоглера и вынула оружие из нейлоновой плечевой кобуры. Она отвинтила глушитель, опустила его в карман своей спортивной куртки, а револьвер засунула за пояс юбки, так что его совсем не было видно.