— Я даже не смогла попрощаться с ним, — плакала Джилли.

— Ты уже попрощалась.

— Нет, я не попрощалась, — повторила Джилли, в глазах ее стояли слезы.

— Без сирены? — победоносно улыбаясь, спросила Лаурин у полицейского, которому поручили доставить ее домой.

— Здесь ее нельзя включать, — пояснил он. — Жилой квартал.

Лаурин вздохнула. Она не понимала, зачем ехать в полицейской машине, если не включена сирена.

— Ну вот вы и дома, целая и невредимая.

— Благодарю вас.

Она прошла по дорожке к входной двери и замерла. Дверь была открыта, а чемоданы Джилли стояли на ступеньках. Лаурин не успела предположить, что же происходит, как из дома появилась Джилли с еще одним чемоданом. Она небрежно приветствовала Лаурин:

— А, это ты? Привет.

— Мама, что происходит? — Лаурин шла вслед за матерью на кухню.

— Возьми себя в руки, подруга, — сказала Джилли, наливая себе кофе. — Мы уволены.

— Как это?

— Можно сказать иначе — нас вышвырнули.

— Эмили?

— Нет, конечно. И, к тому же, Ассоциация торговцев нас выгоняет из города.

— Если бы Эмили была там, она бы…

— Ее бы затюкали, — закончила за нее Джилли. — Лучше, дорогая, иди и собери свои вещи.

— А где папа?

— Он поехал в мотель. Я сказала ему, что позвоню, когда мы будем готовы. Так что иди собирайся.

— Но я не готова уезжать, — жалобно сказала Лаурин. — У меня свои планы. Я хотела провести здесь день рождения, и я ни с кем не попрощалась!

— Укладывай вещи.

— Но я должна дождаться, когда вернутся Эмили и Кайл.

— Лаурин, у меня нет настроения дожидаться их. Если ты не начнешь упаковываться, это сделаю я.

Лаурин была так поглощена переживанием своего несчастья, что не сразу услышала, как подъехала машина. Она выглянула за дверь.

— Гектор!

— Привет, Лаурин. — Он явно нервничал. — Где твоя мать?

— Наверху, укладывает вещи. Вы хотите повидать ее?

— Нет. Ты не выйдешь сюда?

— Конечно. Мне так жаль, что они отменили спектакль.

— Мне тоже.

Он протянул ей свою визитную карточку.

— Может, тебе что-нибудь будет нужно. Кроме того, я обещал, что не уеду, не попрощавшись.

— Возвращаетесь в Калифорнию?

Он кивнул.

— Сегодня же. Мне нужно только заехать домой и побросать вещи в чемодан. Странно, я всегда мечтал вернуться в мой родной город, когда добьюсь успеха. Мне никогда не приходило в голову, что они по-прежнему не хотят меня здесь. — Он в изумлении покачал головой. — На обороте карточки номер моего домашнего телефона. У меня автоответчик, так что если тебе захочется поговорить — ну, если родители тебя слишком затуркают, или учителя, мало ли что — ты всегда можешь поговорить со мной.

Она сунула карточку в карман.

— Я рада, что вы приехали попрощаться.

— Да, вот такие дела, — сказал Гектор. — Ну, что ж, до свидания.

— Лаурин, — крикнула из кухни Джилли. — Я не могу найти рубашки с эмблемой "Мустангов"

Она подошла к двери и выглянула.

— Я лучше пойду, — сказала Лаурин и пошла в дом.

Джилли стояла за стеклянной дверью и смотрела на Гектора. Потом отошла. Гектор сел в машину и уехал.

— Он приезжал попрощаться со мной, — сказала Лаурин, закрывая за собой дверь.

— Очень мило с его стороны.

Лаурин поднялась наверх и принялась упаковывать свои вещи, понимая, что мать не в настроении "Не хочу я уезжать", — думала она. Ничего не доведено до положительного конца. Вроде бы состоялось то, о чем молилась Лаурин, — ее родители сходятся, семья восстанавливается. И все-таки, когда она думала о своей семье, то всегда вспоминала фарфорового котика бабушки Чарльз. Он много раз падал со своей полочки, и каждый раз бабушка Чарльз терпеливо склеивала его. Но какие бы усилия она ни прилагала, трещины оставались видны. "Не то же ли самое происходит с нами?" — думала Лаурин. Ответа на этот вопрос у нее не было, но в одном она была уверена — что что-то не в порядке.

Она отнесла свой чемодан вниз.

— Ты звонила папе?

— Нет еще.

— Я уже собралась, можешь звонить.

Двигаясь, как лунатик, Джилли подошла к телефону и набрала номер.

Глядя, как она набирает номер, Лаурин вдруг почувствовала себя ужасно усталой. Что принесли ее усилия соединить родителей? Все, чего она добилась, это отсрочки развода на несколько лет, и то, что она измучается ностальгическими воспоминаниями о прошлом. По правде говоря, когда она вспоминала то время, когда они жили вместе, то представляла себе фотографии их троих в газетах. Лаурин знала, что всегда любила отца, но, как ни трудно это признавать, она привыкла к тому, что он не является частью их жизни.

Лаурин положила руку поверх руки Джилли, набиравшей номер, и нажала на рычаг.

— Мама, ты не можешь вернуться к папе.

— Я это знаю, — отозвалась Джилли.

— Знаешь? Почему же ты тогда не остановила Гектора и не сказала, чтобы он не уезжал?

— Потому что я волновалась за тебя, и хотела поступить как лучше, но не была уверена, что это так. Ох, Лаурин, сейчас самое время передумать. Как, по-твоему, что я должна сделать?

— Надо успеть застать Гектора, — сказала Лаурин и, схватив мать за руку, потащила ее к дверям.

— Ты сошла с ума! Он не захочет даже разговаривать со мной.

— Тебе и не нужно будет разговаривать с ним, поехали.

Они выбежали из дома.

На их счастье, Эмили как раз подъехала к дому.

— Быстренько вылезайте, — сказала Джилли. — Мне нужна ваша машина.

— Зачем? — спросила Эмили.

— Не спорь, — сказал Кайл, — вылезай.

Он подал ей пример, и Эмили вылезла вслед за ним.

Если Джилли не так уж искусно водила машину, то этот недостаток она компенсировала скоростью, с которой гнала "пуму" к бунгало Гектора.

— Но почему, Лаурин? — бормотала она. — Проживи я сто лет, я все равно никогда не пойму.

— Ты пропустила поворот. Поворачивать надо туда!

Джилли дала задний ход и въехала на дорожку, ведущую к бунгало Гектора.

— В окнах свет! — возбужденно сообщила Лаурин. — Мы успели! Мы застали его!

Она выскочила из машины и побежала к дому.

Джилли последовала за ней, но не торопясь. Она видела, что дверь открыта, и понимала, что Гектора нет. Джилли присела на ступеньки.

— Ладно, Лаурин, — сказала она. — Я так и знала, что мы его не застанем.

— Если бы мы знали, из какого аэропорта он вылетает или каким рейсом, мы могли бы найти его. Ой, мы же можем полететь в Калифорнию! Мама, у меня есть номер телефона Гектора, я знаю…

— Поедем, Лаурин. Этого и не могло случиться, поедем.

— Ты хочешь повидать папу?

Джилли кивнула.

— Чтобы попрощаться с ним?

— Да.

— А когда мы вернемся в Нью-Йорк, ты подпишешь бумаги на развод, которые лежат в шкафчике на кухне?

— Да.

Лаурин села рядом.

— И ты больше не выйдешь замуж… — Слезы полились из глаз Лаурин. — О, я знаю, что это для нас выход, но не могу не плакать. Это так грустно, когда всему приходит конец.

— Я знаю. — Джилли обняла ее за плечи и притянула к себе. — Мне тоже грустно. И я боюсь, но ты права. Я не могу вернуться к нашей прошлой жизни с твоим отцом. Эта жизнь уже больше не существует. Но я солгала бы тебе, если бы сказала, что не испытываю к нему никаких чувств. Я думала, что знаю, когда придет время разводиться — когда в моем сердце не останется никакой любви к нему, когда при мне упомянут его имя, а я не буду ничего чувствовать, но до такого предела не дойти никогда. Ты не будешь чувствовать себя совершенно свободной, если ты любишь кого-то, но теперь все кончилось. Я знаю, что все кончилось, и даже не знаю, почему.

Когда Бобби открыл дверь своего домика в мотеле и увидел Джилли, он понял, что что-то не в порядке.

— А где Лаурин? Где твои чемоданы?

— Бобби, мне очень жаль, но мы не едем с тобой.

— Опять этот режиссер? — с горечью спросил он. — Я знал, что так и будет.