— Да, я вижу, что в маленьком городе ничего нельзя скрыть.

— Точно, — улыбнулась Салли, — а этот городок еще хуже многих.

Прежде чем Лаурин успела выяснить, что имеет в виду Салли, на своем мотоцикле подъехал Кайл.

— Который сейчас час? — тихо спросила Салли.

Лаурин взглянула на часы.

— Половина первого.

— Джанетт отпустила, — ухмыльнулась Салли.

— Привет, ребята, — крикнул им Кайл. — А где Эмили?

— Внутри, — сообщила Салли. — Ты выглядишь сильно помятым.

— Хотел бы я посмотреть, какой свеженькой ты выглядела бы после трех часов за рулем. — Он вытащил из одного из багажных отделений мотоцикла небольшой бумажный пакет. — Это тебе, — сказал он, протягивая пакет писательнице. — Тут для тебя ячменный сахар.

— Очень мило, — отозвалась Салли и тут же запустила туда руку.

— А это для вас, — сказал Кайл, вручая Лаурин небольшой предмет, завернутый в бумагу.

— Спасибо. — Она была удивлена и обрадована, разворачивая бумагу. — Что это?

— Я не знаю. Я выиграл это в механической лотерее на дороге. Думаю, что это собачка. Вам не обязательно хранить ее. Мне она просто показалась очень смешной.

— А мне она нравится, — объявила Лаурин. Это был первый подарок, который она получала от мужчины. Кроме того, собачка была из настоящего меха. — А что вы привезли Эмили? — спросила она.

— Себя, — улыбнулся Кайл.

Салли предложила ему апельсин.

— Как Джанетт? — спросила она.

— Игрива… очень, очень игрива. Она думала, что я заинтересован ею.

— А разве нет? — задала ему провокационный вопрос Лаурин. У нее в отношении Эмили уже возникло некоторое чувство собственности.

— Нет, — решительно замотал головой Кайл. — Шесть месяцев моего брака были худшим временем в моей жизни. И, тем не менее, мне льстит, что Джанетт все еще испытывает ко мне страсть.

— На твоем месте я не рассказывала бы Эмили об этом, — посоветовала Салли. — Я вообще говорила бы о Джанетт как можно меньше.

— Почему? Они когда-то были приятельницами. — Он замолчал и задумался на какое-то мгновение. — Ладно, возможно, это не такая уж плохая мысль. Я ее принимаю.

— Очень мудро с твоей стороны, — сухо заметила Салли.

— Думаю, что ты не права, — продолжал спорить Кайл. — Мне кажется, что Эмили выше этих мелких дрязг. Она — выдающаяся женщина.

Как раз в этот момент вышла из дверей Эмили.

— А, привет, — сказала она как бы между прочим.

— Привет, — сказал он и пошел за ней следом. — Что случилось? У тебя какое-то странное выражение на лице.

— Я в полном порядке, — сердито отозвалась она. — У меня все хорошо. Как Джанетт?

— Нормально.

— Как она выглядит?

Какую-то долю секунды он колебался, потом сказал:

— Так себе.

Эмили бросила на него взгляд, означавший, что она не верит ни одному его слову, но благодарна ему за ложь.

— Ты выглядишь усталым.

— Я действительно устал — торопился вернуться.

Она пожала плечами, изображая равнодушие.

— Ты мог бы задержаться там и поспать.

— Эмили, ты мне не веришь.

— Потому что ты иногда совершаешь странные поступки. Однако мне надо съездить домой и вернуться сюда.

— Я поеду с тобой, — предложил Кайл.

— Это выглядит смешно. Ты измучен. Я вернусь. Лаурин, пока меня не будет, присмотри за Кайлом. Не позволяй ему играть на проезжей части улицы.

Кайл покачал головой.

— Она все еще не доверяет мне. И все только потому, что сколько-то лет назад я женился на Джанетт. По-вашему, это справедливо?

— Я не знаю, — честно призналась Лаурин. — А почему вы женились на Джанетт?

— Это несколько сложно объяснить. Эмили была моим лучшим другом, а Джанетт моей девушкой. И Джанетт во что бы то ни стало хотела выйти замуж. Так и случилось. Прежде чем я сообразил, что происходит, начались все церемонии и нам начали присылать подарки. Обратного хода для меня уже не было. События развивались со стремительной быстротой. Мои сестры уже истратили свои с большим трудом заработанные сбережения на платья подружек невесты — платья были такие уродливые, что вряд ли их можно было надеть для какого-нибудь другого случая. Я это знаю, потому что сестры много раз мне об этом говорили. Если бы я попытался дать задний ход, они убили бы меня. После свадьбы началась семейная жизнь, и я понял, что я в беде. Джанетт уехала в свою первую поездку в Европу в качестве манекенщицы. Поначалу я был счастлив, что ей так повезло с работой. Потом она вернулась домой и выдала мне такой поцелуй, что у меня в глазах потемнело. Я спросил ее, где она этому научилась, и она ответила: "В Испании". Я уже понимал, что у нас совершенно противоположные взгляды на верность в отношениях. Я был женат четыре месяца, когда я вновь встретил Эмили. Я играл в тот вечер в баре "У Дока", а она зашла туда попрощаться. Какой-то ее родственник умер и оставил ей немного денег. Эмили сказала мне, что уезжает во Францию учиться готовить пирожные с кремом. Я совсем запаниковал. Я подумал, что Франция, наверное, еще хуже Испании, но я ничего не мог поделать. Я был женатым мужчиной, а Эмили давней приятельницей, которая сейчас уходила из моей жизни. Мы повспоминали прошлые времена, выпили пива, потом потанцевали. Эмили исполнила свой немыслимый шимми. Можно было подумать, что у нее там внутри моторчик. И только тогда я понял, какую ужасную ошибку совершил, что на самом деле я люблю Эмили. И эта женщина, на которой я должен был жениться, уезжала в Европу, чтобы ее там растерзали шеф-повара.

— И что случилось потом?

— Мы с Джанетт развелись. Я думаю, что она хотела этого развода не меньше, чем я. Странно, что сейчас она об этом словно забыла. Эмили научилась печь пирожные с кремом и поработала в нескольких очень хороших европейских ресторанах. Мы не виделись долгое время и переписывались через отделение "Америкэн экспресс", но не более того. Потом я услышал от наших общих знакомых — точнее говоря, Салли позвонила мне, — что Эмили вернулась в Кингз Ривер. Я позвонил ей, и все было замечательно, как в былые времена. Мы дурачились, ходили в кино, а после фильма отправлялись в кафе и угощались там мороженым. Однажды я посмотрел ей прямо в глаза и сказал, что люблю ее. А она глянула на меня так, словно я хочу продать ей болото. Или она до сих пор злится на меня за то, что я женился на Джанетт, или она не разделяет моих чувств. Я не знаю. Либо что-нибудь произойдет, либо я поеду в Испанию.

— Что-нибудь обязательно произойдет, — заверила его Лаурин. — Любой скажет, что Эмили любит вас.

— Я считаю, что у меня с ней есть еще один шанс. — Он зевнул. — Думаю, что мне надо вырубиться на несколько часов.

Они вместе прошли внутрь театра. Кайл отправился в фойе, чтобы вздремнуть на диване, а Лаурин уселась в задних рядах, где уже сидела Салли, орлиным взором наблюдая за репетицией. Вид у нее был несчастный.

— У твоей матери, — обратилась она к Лаурин, — ужасная манера перевирать текст.

— Это только на репетициях, — утешила ее Лаурин. — К премьере она будет знать свою роль назубок.

Полчаса спустя Джилли в дамском туалете, рыдая, старалась вытащить из волос остатки переспелого персика.

— Я ненавижу этот город, ненавижу, — рыдала она, встав на цыпочки, чтобы засунуть голову под кран с водой. — Ненавижу всех его жителей, включая эту пародию на писательницу.

Джилли никак не могла понять, что она сделала такого, чтобы спровоцировать Салли на подобные действия. Писательница выглядела вполне милой женщиной. Джилли только немного перефразировала ее текст. На ее взгляд, пьеса слишком многословна, что вполне объяснимо. В конце концов, это первая пьеса Салли Хейс. Может, Лаурин и нравится проводить время со своими вонючими новыми друзьями, а Джилли ждет не дождется, когда соберет свои вещички и сбежит из этого Кингз Ривер. С тех пор как она приехала сюда, все идет наперекосяк.

— Джилли, вы в порядке? — Гектор деликатно постучал в дверь дамского туалета.