— Сядь. Я дам тебе что-нибудь выпить.

— Она злится на меня и хочет отплатить мне через Лаурин. Я знал, что этим кончится. Когда затеваешь развод…

— А вы собираетесь разводиться? — как бы невзначай спросила Кэтрин.

— Как тебе сказать… — Он рассматривал листок бумаги, который она ему дала. — Подожди-ка. Что-то очень знакомый код города. Что Джилли делает в Кингз Ривер?

— Она занята в спектакле.

— Почему?

— Потому что я ей это посоветовала. Это нужно для ее карьеры. Не вижу причин, почему бы тебе не съездить туда в следующую субботу, чтобы повидать Лаурин.

— "Мустанги" выезжают в двухнедельную поездку. Почему все-таки она поехала в Кингз Ривер?

Кэтрин уже хотелось, чтобы Бобби поскорее выпил свою содовую и отправился домой.

— Чтобы играть там в спектакле, — повторила она.

— Нет, там должно быть что-то еще.

— Ну и что же?

— Может, она хочет встретить там кого-то.

— Бобби, — спросила Кэтрин, — у тебя в последнее время возникли сложности в твоих личных отношениях?

Какое-то мгновение он смотрел на нее, и в его красивых глазах читалось изумление.

— Странно, что ты спросила об этом, — сказал он. — Я думаю, что между мной и Делией возникло некоторое непонимание.

— Расскажи, в чем дело?

— Понимаешь, — вздохнул он, — у Делии есть свои достоинства. Она красива, умна, никогда не жалуется, что я уделяю ей недостаточно внимания, и она терпеть не может оперу. А когда живешь какое-то время с женщиной, то, естественно, привязываешься к ней.

— Так в чем же проблемы?

— Она всегда была несколько замкнутой. Поначалу мне это даже нравилось. Она жила своей жизнью, я был занят своими делами. Но в последнее время раздаются какие-то странные телефонные звонки. Когда я поднимаю трубку, на другом конце трубку вешают.

— А ты спрашивал у Делии, что происходит?

— Да. Она говорит, что это связано с ее хобби, но я этому не верю. У Делии хобби вкладывать деньги в предметы искусства — скульптуру, керамику и тому подобное. Она покупает такие произведения, которые ей нравятся и которые она потом может продать с прибылью. В этом деле нет ничего таинственного.

— А может быть, тот, кто звонит, обладает информацией об этих предметах искусства и не хочет ее распространения?

— Но я не коллекционирую произведения искусства. Почему нужно вешать трубку, когда я отвечаю на звонок? У Делии полно друзей, которые звонят ей по всяким поводам, что происходит в мире художественных ценностей, и никто из них не бросает трубку, когда я отвечаю. Нет, тут что-то такое, о чем она не хочет, чтобы я знал.

— А почему ты не скажешь ей прямо о своих подозрениях?

— Потому что она будет врать мне, — ответил Бобби. — Я бы на ее месте сделал то же самое. Я пытался подслушивать ее телефонные разговоры, но Делия женщина очень хитрая. Мне удалось подслушать только лишь часть одного разговора. Она говорила с женщиной. Мысль о том, что Делия изменяет мне, уже отвратительна, но если еще и с женщиной? Это убьет меня.

— Я уверена, что тебе нечего беспокоиться.

— Будем надеяться, что ты права.

— Бобби, — глянула на него Кэтрин, — ты любишь Делию?

— Я только что сообразил, что как только я выйду за дверь, ты позвонишь Джилли и перескажешь ей все, что я тебе говорил, но одну вещь, я уверен, ты ей не скажешь. Я думаю, что люблю Делию.

— Вот так-так, — сказала Кэтрин. — Я не ожидала этого.

— Я тоже, — признался Бобби. — Приятно сознавать, что жизнь еще может удивлять нас.

В ту же минуту, как за Бобби закрылась дверь, Кэтрин бросилась к телефону. Ей была отвратительна мысль, что ее звонок разбудит Эмили, но была уверена, что Джилли еще не спит. Время было всего-то четверть второго. К изумлению Кэтрин, номер оказался занят.

Эмили Лайонс знала, что с той минуты, как она впустила в свой дом нью-йоркскую актрису, начнутся необычайные происшествия. Два часа ночи, а телефон надрывается. Не иначе, как кого-то застрелили или зарезали, или к кому-то пристают. В этом Эмили была уверена. Поскольку единственный в доме телефон находился в гостиной внизу, Эмили пришлось выбираться из постели, натягивать на себя халат и постараться проснуться настолько, чтобы не рухнуть с лестницы вниз головой. Однако, либо Джилли оказалась проворнее ее, либо она вообще не ложилась. Она добежала до телефона раньше Эмили. Последней в гостиной появилась Лаурин.

— Джилли, — раздался в трубке взволнованный голос. — Это Эндрю Олден.

— Эндрю? — Джилли даже не пыталась скрыть своего изумления. Он был последним человеком на земле, от которого она могла ожидать телефонного звонка среди ночи. — Как ты узнал, что я здесь?

— Марта уже зафиксировала этот номер в памяти нашего телефона. Она очень способная девочка.

— Да, я знаю, — ответила Джилли, с трудом сообразив, что настоящее имя Тини Марта. Она просто не походила на девочку по имени Марта. — Кэтрин говорит, что она оказалась отличной секретаршей. — Джилли заметила, как посмотрела на нее Эмили, и поняла, что думает хозяйка дома о квартирантах, которым звонят в такие странные часы. — Эндрю, это не совсем подходящее время для телефонных звонков. Будет лучше, если ты сразу скажешь, в чем дело.

— Я разыскиваю мою падчерицу Джанетт.

— Я думала, что ее зовут Джейд.

Услышав это имя, Эмили превратилась вся в слух.

— Она отзывается на эти имена, — пояснил Эндрю.

— Эндрю, ты должен сказать своим девочкам, чтобы они выбрали одно какое-то имя. Жизнь и так достаточно сложна.

— Ты не видела ее?

— Здесь, в Кингз Ривер? Джанетт?

— В Кингз Ривер? — эхом отозвалась Эмили. — Джанетт? Надеюсь, что речь идет не о Джанетт Олден?

Джилли прикрыла рукой трубку.

— Да, именно о ней. Вы за последнее время не встречали ее в городе?

— Нет, не встречала, — мрачно ответила Эмили. — Я хотела бы никогда ее не видеть больше в этом городе.

Ничего не объясняя, она устремилась наверх по лестнице.

Джилли, все еще прикрывая рукой трубку, обернулась к Лаурин.

— Ты все еще считаешь, что эти люди нормальные? — Она вновь обратилась к Эндрю. — Нет, мы ее не видели.

— Если вы ее встретите…

— Я скажу ей, чтобы она немедленно позвонила тебе.

— Нет! Позвоните вы мне и сообщите, где она.

Джилли подумала, что это выглядит довольно странно, но она была не из тех матерей, которые советуют другим родителям, как они должны обращаться со своими детьми.

— Хорошо, я позвоню тебе.

— Спасибо, Джилли. Я просто не могу выразить, как я тебе благодарен.

Она повесила трубку и сказала Лаурин:

— Это самый странный разговор, какой когда-либо бывал у меня с мужчиной.

Телефон вновь зазвонил. Джилли подумала, что это наверное опять Эндрю, который хочет объяснить свое странное поведение, но на этот раз звонила Кэтрин.

— Джилли, ты ничего не забыла сделать сегодня? — начала Кэтрин.

— Не-ет, по-моему, нет.

— Ты дубина, ты забыла позвонить Бобби и сообщить ему, где ты и его единственная дочь Лаурин будете обретаться.

— Это точно, забыла. — Она попросила Лаурин. — Солнышко, принеси мне сигареты.

— Нет, — сказала Лаурин.

— Перестань. И пепельницу.

Лаурин, ворча, подчинилась.

— Бобби решил, что ты похитила Лаурин, — продолжала Кэтрин. — Он только что приезжал ко мне.

— Хорошенькое дельце.

— Он очень расстроен. Я думаю, что ты должна извиниться перед ним.

Джилли следила, как дым от ее сигареты поднимается вверх по лестнице. Когда он достиг спальни Эмили, та принялась громко кашлять. Это был ее способ без слов протестовать против того, что Джилли нарушает запрет курить в доме.

— Ты права, Кэт, — сказала она. — Я иногда бываю просто дурой.

— В чем дело? — спросила Лаурин. — Что ты натворила?

— Иди спать! — зашипела Джилли.

— Нет, скажи мне.

— Я была невежлива по отношению к твоему отцу. Я собираюсь позвонить ему и извиниться, как только кончу разговор с Кэтрин. А теперь отправляйся наверх. Я хочу поговорить с Кэтрин наедине.