— Давай я поговорю с Шарпи в понедельник, — говорит Мишель. — У меня есть одна идея.
— Какая?
— Может, хозяева согласятся продать ее поэтапно?
— Да ни за что на свете они на это не пойдут!
* * *
Окна нашего pension[22] выходят на старый порт, и я целый день наблюдаю за тем, как приходят или отчаливают яхты и паромчики курсируют между берегом и островами. Мишель ушел на последнюю деловую встречу фестиваля и вернется только вечером. Меня гложет желание опять съездить наверх, в холмы, но я точно знаю, что одна никогда не найду дорогу. Вместо этого я провожу весь день в комнате, читаю и делаю заметки в блокноте.
Я приехала в Канны не для того, чтобы покупать дом. Мишелю надо было присутствовать на фестивале, и он пригласил меня провести эту неделю с ним. Но давняя мечта о доме у моря каждый раз, когда я оказываюсь на побережье — в Финляндии ли, Австралии, Африке или Девоне, — заставляет меня внимательно вглядываться в объявления, вывешенные в окнах агентств, а иногда и смотреть дома и участки. Я не оставляю надежды на случайную удачу — на встречу с местом, про которое сразу пойму, что оно мое. И еще ни один дом не казался мне таким моим, как «Аппассионата». Но в любом случае покупать ее было бы безумием. До этого момента все, что зарабатывала, я всегда тратила на путешествия. Мне нравится пересекать границы и открывать мир. Я непоседлива и неугомонна, точно стараюсь за отпущенный мне срок прожить сотню жизней. Я никогда даже не делала попытки где-нибудь осесть. Никакого капитала у меня нет. Французский учила в только школе и говорю на нем с трудом. С сельским хозяйством знакома больше понаслышке: у маминой семьи ферма на юге Ирландии, и я девочкой проводила там школьные каникулы, а кроме того, мне довелось сыграть жену деревенского ветеринара в сериале. Вряд ли это можно считать серьезным агрономическим опытом. И все-таки мысль о том, чтобы вернуть к жизни старую оливковую ферму с видом на море и пустить наконец корни вместе с этим мужчиной…
Но я ведь его едва знаю. Он сделал мне предложение на второй день знакомства. Coup de foudre[23], как он сам выразился. Но зато, с тех пор как мы встретились, у меня непрерывно кружится голова, и я, как перекати-поле, лечу куда-то, подхваченная ветром. Может, это и нелогично, но я точно знаю: то, что происходит сейчас в моей жизни, правильно.
Я начинаю набрасывать на листочке бумаги список предстоящих дел, хотя это для меня совсем нехарактерно. Сейчас это просто попытка немного обуздать воображение и оценить масштаб задуманного. Пока еще перспектива превратиться в землевладелицу представляется мне чем-то из области фантастики. Возможно, так она обретет плоть и кровь.
В шесть часов церковные колокола начинают созывать прихожан к первой воскресной мессе, которую служат вечером в субботу, а я, устав от попыток примирить мечту с реальностью, отправляюсь на пляж. Вода еще холодная, и купаюсь только я одна. Мне это нравится и нравится соленый вкус моря на губах. Я переворачиваюсь на спину и рассматриваю линию набережной, растянувшуюся до самого Кап д’Антиба, и холмы за ней. Все здесь кажется иностранным и непривычным. Розовые и кремовые стены домов, мягкий ностальгический свет, привлекающий сюда столько художников. Впервые мне на глаза попадается обсерватория на холме справа. Я пытаюсь примерить на себя роль habitant[24]. Смогу ли я жить здесь? Да. Да! И хотя уже миллионы людей делали это до меня, я кажусь сама себе отважной и безрассудной искательницей приключений, которая воплощает в жизнь то, о чем другие только мечтают. Я чувствую восхитительный прилив сил и энергичным кролем плыву прочь от берега. Конечно, одна я вряд ли бы решилась на это. Но нас двое. Двое. И я глубоко ныряю, стараясь достичь дна.
* * *
В воскресенье мы уезжаем из города и направляемся в старый очаровательный городок Ванс, прилепившийся к самой верхушке холма, в конце длинной петляющей дороги. Мишель хочет показать мне часовню Розер, которую по заказу доминиканцев спроектировал и построил Анри Матисс, живший тогда в Симье, элегантном квартале на холме прямо над Ниццей. Но часовня оказывается закрытой. Какое разочарование. А я уже представляла себе немноголюдную, скромную мессу. Монахи со склоненными головами, запах ладана. В надежде увидеть хотя бы здание часовни и сад мы просовываем головы через решетку, и Мишель показывает мне на бронзовый крест высотой сорок два фута и потом на крышу часовни. Она выложена сверкающей на солнце лазоревого цвета плиткой. Какая простота и свежесть, какая чистота!
А потом, словно кусочки металла, притягиваемые магнитом, мы едем к вилле.
Теперь, когда Шарпи не дышит нам в спину, мы можем изучить ее повнимательнее. На ведущей к дому асфальтовой дорожке я нахожу несколько стреляных гильз от охотничьих ружей и оглядываюсь, не понимая, на кого здесь можно охотиться. На кроликов?
— На диких кабанов, — предполагает Мишель.
— Так близко к побережью? — недоверчиво смеюсь я. — Быть этого не может.
Мы снова поднимаемся на террасу, но на этот раз не решаемся проникнуть в дом. Одно дело, когда дверь ломал Шарпи, а другое — мы, практически посторонние люди. Вместо этого мы прижимаем лица к пыльным стеклам окон и заглядываем внутрь. Грязно-коричневые ставни выцвели и облезли.
— Мы выкрасим их в ярко-синий, как в часовне Матисса, — говорит Мишель.
В цвет лазури. Кот д’Азур, Лазурный Берег. Я поднимаю глаза и смотрю в небо. Синий кобальт наверху. Внизу — стены цвета ванили и лазурные ставни. Неожиданное, яркое и пленительное сочетание.
— Да, хорошо, — шепчу я.
Многие планки на ставнях сломаны грабителями или скваттерами.
— Придется их заменить.
— Здесь все придется заменить. Целого ничего не осталось.
Забавная пристройка, которую мы не заметили вчера: на верхней террасе к стене дома прилепилась печь для выпечки хлеба, напоминающая огромный улей.
— А это придется убрать.
— Непременно!
— Мы еще не заглядывали в гараж.
— Он наверняка заперт.
Так и есть. Рядом с гаражом — конюшня на два стойла. Верхние и нижние половинки дверей, скрипя, раскачиваются на ржавых петлях. Я ожидаю, что внутри будет пахнуть сеном, но оказывается, конюшня доверху забита старыми картонными коробками с какими-то бумагами и папками. На полу валяются несколько сломанных садовых инструментов и треснувшая фарфоровая чашка без ручки. Вдоль стены выстроился ряд темно-зеленых пыльных бутылок. Интересно, кому принадлежали все эти предметы? И что стало с этими людьми?
Дом — это гораздо больше, чем стены и крыша. А дом в чужой стране — еще более интригующая загадка. Его познание — это работа для души. Настоящее путешествие. И мы с Мишелем отправимся в него вместе. Упоенные нашей новой любовью, мы будем изучать его и друг друга. Нам предстоит пройти долгий путь от тех развалин, что вчера показал нам месье Шарпи, до нашего нового дома и оливковой фермы. Мы вкладываем деньги в мечту, в любовь и друг в друга. И когда мы станем обрезать ветки деревьев или собирать урожай, наша мечта будет превращаться в реальность. А чтобы отпраздновать успех, мы разошлем приглашения нашим родным и друзьям по всему миру.
Под щедрым полуденным солнцем мы сидим, взявшись за руки, на краю пустого бассейна и болтаем ногами. Потом по ступенькам спускаемся на дно, громко кричим, поем и слушаем эхо. Бегаем вдоль стенок, пока не начинаем задыхаться. Высоко над головой, в синем небе мелькают ласточки. Мы закрываем глаза и слушаем тишину. Мне еще никогда не доводилось разгуливать по пустому бассейну. Ногами мы расталкиваем зеленые плети плюща и обнаруживаем несколько лужиц грязной дождевой воды, скопившейся в глубоких трещинах на дне. Вперемешку с пятнистыми листьями в них плавают утонувшие букашки. Стены бассейна высокие, гораздо выше нас с Мишелем. Я прижимаюсь спиной к выгоревшему голубому бетону, и мне кажется, что мы угодили в самое сердце — нет, это мы станем его сердцем! — в самое лоно нашего будущего дома. Я прижимаюсь к Мишелю, и мы начинаем целоваться, и мой пульс бьется в два раза быстрее обычного. Мы смотрим друг другу в глаза и улыбаемся, охваченные одним чувством, — два крошечных взволнованных человечках на дне огромной чаши. Я вспоминаю «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна. Мне кажется, что я Алиса, попавшая в Страну чудес. Кто-то уменьшил нас, для того чтобы мы могли начать наше путешествие. Мы будем обживать это место, учиться у него и становиться сильнее и выше. И, возрождая его, мы станем познавать друг друга и самих себя.
