– Это настолько плохо?
– Предположим, что так. И если бы наш общий бостонский друг и твой хозяин, – а я думаю, что он все еще твой хозяин, – Арон Пинкус подумал бы, что ты серьезно занимаешься Деллакроче с точки зрения совместных с ним денежных дел, он сразу же позвонил бы твоей матери!
– Это так плохо?
– Я смеюсь. Он бы справился у нее о твоем здоровье и собственноручно убрал табличку с твоим именем с двери твоего кабинета! – наклонился вперед Бартон. – Твой Деллакроче не кто иной, как председатель «Коза ностра». Он настолько преуспел в связанном с благотворительностью рэкете, что сам кардинал приглашает его к Алфреду Е. Смиту на ежегодный обед. Вполне понятно, что это в высшей степени неприкосновенная личность. Он всегда оставляет окружных прокуроров и судей в дураках, и если они не могут до сих пор подступиться к нему, то это происходит вовсе не оттого, что они мало что для этого делают.
– В таком случае Арон не должен знать о моем в высшей степени невинном расследовании, – произнес доверительно Сэм.
– Я никому не скажу о твоей неосторожности. Между прочим, это действительно неосторожность? Этот твой клиент, он что, на самом деле такой наивный?
За Сэма начал отвечать его желудок, и, дабы заглушить эти звуки, он быстро проговорил:
– Мне кажется, что это именно так. Я оплачиваю долги. Мой клиент вытащил меня из дерьма, в которое я вляпался в Индокитае!
– Понятно.
– Поэтому я не могу отвернуться от него, хотя он и представляется тебе таким наивным в связи с этим Деллакроче.
– Не придирайся к словам, – ответил Бартон, протягивая руку к телефонной трубке. – Мисс Демпси, соедините меня, пожалуйста, с Филом Енсеном… Енсен, – кладя трубку на место и снова поворачиваясь к Дивероу, пояснил он, – является вторым человеком по своей значимости в прокурорской команде федерального округа. Она затеяла охоту на Деллакроче еще до того, как Енсен вошел в ее ряды, что случилось три года назад. Сам же Енсен начал вовсю бороться с преступностью еще в начале шестидесятых годов.
– Достойно похвалы.
– Ерунда! Просто он хочет стать сенатором или еще кем-нибудь почище! Там, где есть реальные деньги…
В этот момент зазвонил телефон. Бартон взял трубку.
– Благодарю вас… Это ты, Фил? Это Джесси… Ко мне сейчас зашел мой старый приятель, который долгое время отсутствовал… Он расспрашивает меня об Анджело Деллакроче.
На другом конце провода раздался смех – настолько громкий, что он был хорошо слышен в комнате, а сам Бартон даже вздрогнул.
– Нет-нет, уверяю тебя, он не имеет с ним ничего общего… Ты думаешь, что я сошел с ума?.. Но я тебе повторяю: его долго не было в Америке. – Выслушав все, что ему сказали, Бартон взглянул на Сэма. – Ты был в Северной Италии? Где, Фил? Около Милана?..
Дивероу отрицательно покачал головой. И Бартон продолжал расспрашивать, держа телефонную трубку у уха и обращаясь к Сэму:
– А в Марселе?.. В Анкаре?.. Может, в Рашиде? – Дивероу лишь качал головой. – А в Алжире?.. Ты был в Алжире?.. Нет, Фил, все мимо. Это точно. Я не стал бы тебе звонить, если бы речь шла о чем-нибудь другом, но теперь… Нет, обычные инвестиции, совершенно законные… Да, я знаю, Фил… Фил говорит, что следующим приобретением этих ублюдков будет Диснейленд… Да, Фил, это не болтовня. Он просто уйдет. Спасибо. Я только хотел получить подтверждение статуса Деллакроче… Хорошо. Я получил его.
Бартон положил трубку на место и откинулся назад.
– Ну вот.
– Я подсыпал соли на рану?
– И еще как! Деллакроче не только вышел сухим из воды после предъявления ему на той неделе обвинительного заключения, но и должен получить публичные извинения от обвинителя из-за утечки информации из следственного отдела. Как тебе это нравится?
– Я рад, что я не Енсен.
– Дело не в Енсене, Сэм! Его контора оставит Деллакроче в покое месяца на два, а потом снова займется им. Впрочем, толку от этого будет мало, так что Деллакроче ничто не помешает и впредь кататься как сыр в масле… Во всяком случае, в зале суда он не задержится!
– Но моему клиенту все-таки лучше держаться от него подальше, – утвердительно проговорил Дивероу.
– Некоторые так и поступают, – ответил Бартон. – В конце концов, человека делают не одежды, в которые он рядится, а его инвесторы. Спроси любого от Бискании до Сан-Клементе.
– И разве, черт побери, это не интересно?.. Ты больше ничего не можешь мне сказать, а?
– Судя по всему, нам надо избегать его. – Сэм отодвинул телефон в своем номере отеля и протянул руку к стоявшему на другой стороне стола стакану с бурбоном. – Он пользуется дурной славой, и ты поэтому не захочешь, чтобы он находился рядом с тобой.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Я предпочел бы, чтобы ты сказал мне: «Да, Сэм, я буду держаться подальше от Анджело Деллакроче!» Вот что я хотел бы услышать от тебя.
– Я понимаю.
– Ты не слушаешь. Но когда с адвокатом заключают договор, то его слушают! А теперь повтори за мной: «Я не пойду к…»
– Я знаю, что у тебя был трудный день, но тебе надо бы подумать и о другом деле. Просто поразмышлять над этим.
– Но я все еще думаю об Анджело Деллакроче.
– С ним покончено…
– Рад слышать об этом!
– На время… Теперь я хочу, чтобы ты подготовил черновик самого обычного с юридической точки зрения учредительного договора, оставив в нем свободные места, куда мы внесем имена людей, которые будут нашими акционерами…
– Таких, как Деллакроче? – Дивероу спросил это тоном, в котором явно прозвучало то, что он думал.
– Да хватит тебе об этом ублюдке, черт бы тебя побрал!
– Судя по тому, что я узнал о нем, – быстро ответил Дивероу, – тебе лучше относиться к нему как к особе королевской крови. Хотя я бы предпочел, чтобы ты вообще о нем больше не справлялся. Но о какой именно корпорации ты говоришь? Если ты хочешь зарегистрировать ее в Нью-Йорке, то я должен буду пригласить для этой цели другого юриста. Я уже объяснял тебе.
– Нет, парень, и еще раз нет! – прокричал Хаукинз. – Никаких других юристов! Только ты!
– По-моему, я выразился довольно ясно: у меня нет разрешения на работу в этом штате! И я не имею права ничего регистрировать в штате Нью-Йорк.
– Да кто говорит тебе о регистрации? Я веду сейчас речь только о бумагах.
Несколько секунд Сэм молчал, размышляя над тем, что от него хотят услышать и что он мог бы ответить.
– Ты хочешь сказать, что держишь меня за десять тысяч долларов только для того, чтобы я приготовил юридические документы, которые ты вовсе не собираешься регистрировать?
– Я не говорил, что не собираюсь сделать это в будущем. Но я не хочу сейчас ломать себе из-за этого голову.
– Тогда зачем тебе раньше времени нанимать юриста и какого черта я торчу в Нью-Йорке?
– Ты здесь только потому, что я не хочу, чтобы ты находился в Вашингтоне. Для твоего же собственного блага. А когда кто-нибудь добывает деньги для корпорации, ему просто необходимо иметь юридически правильно оформленные документы для общего представления, отвечу я тебе в обратном порядке.
– Хорошо, Мак, с этими вопросами ясно, – согласился Дивероу. – А теперь скажи мне, что за корпорацию ты собираешься создать?
– Самую обыкновенную.
– Таких не существует, Мак: каждая компания имеет свою специфику!
– Ну, тогда такого типа, чтобы доходы делились между пайщиками.
– Все фирмы с этой точки зрения одинаковы. Или, во всяком случае, должны быть таковыми.
– Вот именно такую я и хочу. Я не намерен заниматься какой-то там дребеденью!
– Подожди минуту, Мак!
Положив трубку, Дивероу подошел к креслу, на котором лежал его кейс. Достал из него желтый блокнот и два карандаша и снова вернулся к письменному столу.
– Мне необходимо кое-что выяснить, – сказал он. – Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, которые помогут мне набросать черновой проект того самого юридического документа, который ты не намерен регистрировать.
