Не отводя взгляда от Фараона, он слышал, как Рик ругал Ширли, но основное его внимание было сосредоточено на быке.
— Держись, Фред, — крикнул Браун, не обращая внимания на вопли Ширли и ее заявления, что она не позволит ему перелезть через ограду. — Пока я буду отвлекать его, Дора поможет тебе выбраться…
— Нет! — Уголком глаза Фред заметил, как Дора уже начала перемещаться к воротам арены справа от него. Не сводя взгляда с быка, он крикнул: — Черт побери, дорогая, я не хочу, чтобы ты и близко подходила к этой здоровенной скотине. Стой там, где стоишь, и просто открой ворота, когда мы с Риком выманим его отсюда.
Браун быстро перелез через ограждения, мягко спрыгнув в пыль арены.
— Ты готов, Рик? — спросил Норман.
Вместо ответа тот передвинулся ближе к нему, чтобы бык оказался на равном расстоянии между ними и не знал, на кого броситься первым. Одновременно они оба начали медленно пятиться, направляя Фараона к воротам, открывавшим ему путь к длинному проходу, ведущему к загонам.
Делая каждый шаг с кошачьей осторожностью, ковбои старались не допускать никаких лишних движений, но все их предосторожности оказались напрасны. Фараон уже был зол до безумия. Хрипя и роя копытом землю, он переводил налитые кровью глаза с одного на другого, как бы выбирая, кого первым поднять на рога.
— Спокойнее, — умиротворяюще приговаривал Фред. — Спокойнее, мальчик. Никто не хочет тебе ничего плохого. Еще немножко, и ты очутишься дома. — Доре, стоявшей всего в двух метрах за его спиной, он приказал: — Приготовься. Как только ты откроешь ворота, мы с Риком побежим к ограждениям. Если нам повезет, он влетит в ворота, минуя нас.
Она в ужасе побледнела. Если этот фокус не сработает, Норман и Браун окажутся повернутыми спинами к быку, как бы приглашая того нанести удар.
— Я уверена, что должен быть какой-то иной выход…
— Если бы он был, дорогая, я не стал бы испытывать судьбу. Рик, готовность на счет три, хорошо?
— Как скажешь, — откликнулся тот.
— Отлично, тогда пошли. Раз. Два. Три!
В тот же момент Дора резким движением распахнула ворота, а двое мужчин, развернувшись, бросились к металлической ограде, каждый со своей стороны от ворот. Потеряв ориентацию, Фараон крутил головой во все стороны, не зная, куда броситься. И это, казалось, еще больше взбесило его.
Низко наклонив голову, он устремился прямо в ворота, как они и надеялись. Но буквально за секунду до того, как проскочить через них, бык изменил направление и, отклонившись в сторону, поддел на рога Рика.
— О Господи, нет! Ты убил его! — завопила Ширли, когда животное исчезло в загоне. — Ты убил его! Это ты во всем виноват, ты, Норман!
Дора уже осматривала Рика, рядом с ней на колени опустился Фред.
— Как дела? — спросил он хрипло.
— Неважно, — ответил Рик, распростертый в пыли, с лицом таким же серым, как и сама пыль арены. — Чертовски больно.
Видя, как кровь толчками выходит из рваной раны на бедре его бывшего противника, Норман быстро сорвал с себя рубашку, поморщившись от боли, которую испытал при слишком резком движении.
Наложив жгут, Фред попробовал пошутить:
— Подумай о том, что этот сукин сын сделал бы с тобой, если бы и правда решил, что ты ему не нравишься. Он мог бы раскатать тебя в лепешку.
На побелевшем лбу Рика выступили капельки пота, и он застонал, когда самодельный жгут затянулся слишком туго.
— Ты смотри, какой я везучий. — Вымученная улыбка искривила его губы, когда он встретился затуманенными болью глазами со взглядом Фреда. — Ты прости меня, приятель. Я знал, что Ширли готова все поставить на то, чтобы я обрел титул чемпиона, но никак не думал, что она зайдет так далеко. Я должен был догадаться, — продолжал Браун, все еще тяжело дыша при каждом новом слове. — Когда она как-то сообщила мне неправильное время начала скачек, я подумал, что девушка просто ошиблась.
— Но тем не менее ты не сказал Фреду об этом ни слова, — возразила Дора, в глазах которой сверкали молнии.
— К тому времени, когда до меня дошло, что она натворила, он уже ушел, и ничего нельзя было исправить.
— А как насчет моей подрезанной подпруги? — напомнил Фред, у которого при этом воспоминании взгляд стал каменным. — Скажешь, что и об этом ты ничего не знал?
— До последнего времени нет, пока Рон Вильямс не начал задавать вопросы после твоего отъезда в Калифорнию. — Боль, не имевшая ничего общего с раной, исказила его черты. — Мне не хотелось верить во что-то подобное. Я знаю, что с моей стороны это было глупостью, но я не мог прогнать Ширли. Я ее люблю.
Это признание заставило разрыдаться рыжеволосую девушку, неожиданно появившуюся рядом с ними в сопровождении двух охранников.
— О, Рик, мне так жаль! — С мертвенно-бледным лицом она подбежала к нему и рухнула на колени. — У меня и в мыслях не было сделать кому-нибудь плохо. Я просто хотела, чтобы ты победил.
И Ширли залилась слезами. Браун посмотрел на Фреда, когда вдали раздались сирены мчавшихся к ним машин.
— Я не буду в претензии, если ты обо всем сообщишь полиции, — задыхаясь, сказал он. — В общем-то, по идее, так и надо. Ты ведь мог и погибнуть!
Огонь, опалявший раненый бок Нормана, лишний раз подтверждал, что это было чистой правдой. Господи, если бы не Твоя милость, то именно он сейчас лежал бы на земле, истекая кровью. И никто на свете не обвинит Фреда, если он будет беспощаден в отношении Ширли. В конце концов, сколько вреда она причинила ему!
Рядом с ним шевельнулась Дора, и Фред почувствовал, что она смотрит на него. Он знал — Дора поддержит любое его решение. И тут же оно пришло. Все, чего хотел Фред… остаться с ней наедине.
— Не думаю, что это необходимо, — хрипло сказал он, как раз в тот момент, когда рядом с ними резко затормозила машина «скорой помощи». — А теперь поезжай в больницу, пока не залил кровью всю арену!
Пятнадцатью минутами позже Дора включала свет в своем кемпере и усаживала Фреда на кушетку, одновременно доставая аптечку первой помощи из ванной.
— Все-таки я думаю, что надо было попросить медиков осмотреть тебя, прежде чем они увезли Рика в больницу, — недовольно ворчала она. Вооружившись целым набором дезинфицирующих средств и кучей перевязочного материала, извлеченного из дорожной аптечки, Дора предупредила: — Будет больно, — и приступила к работе.
При первом ее прикосновении Фред вздрогнул, но ее близость доставляла ему слишком большое наслаждение, чтобы не перетерпеть боль. Глядя на белокурую прядь, все время падавшую ей на лоб, пока она обрабатывала его раны, он боролся с желанием притянуть ее к себе, приласкать. Но одновременно сознание Фреда не оставляло воспоминание о пережитом на арене. У него перед глазами все еще стоял разъяренный Фараон. Фред находился на волоске от смерти, и сейчас ему было даже удивительно сознавать, как прочищаются мозги человека, когда он смотрит смерти в глаза. Но теперь Норман твердо знал, чего хочет в жизни.
Только Дору. Она — все, что ему нужно, все, что его заботит. Дора — начало и конец его мечтаний.
Потрясенный этой мыслью, он не мог отвести от нее глаз. Да, он любит ее.
Как же это случилось? Откуда взялась эта любовь? Он давно уверил себя, что не желает иметь ничего общего с этим обыденным словом, и делал все от него зависящее, чтобы любая женщина, с которой он общался, заранее знала об этом. И, тем не менее леди Стивенс не пришлось делать ничего особенного, кроме как свысока посмотреть на него, наморщив свой курносый носик, и отшить, как будто он не больше чем грязь под ее ногами, и Фред оказался полностью на крючке. Господи, ну почему братья не рассказали ему, чем это все кончается? Улыбнувшись, он поднял руку и нежно убрал белокурый локон, все время падавший ей на глаза. При его прикосновении она буквально замерла, устремив на него неподвижный взгляд. В неожиданно наступившем напряженном молчании Фред мог поклясться, что слышит, как у них в унисон стучат сердца.
