– Да, кстати, а кто этот друг?

– Один бизнесмен из Монреаля. «Друг» – это преувеличение. Если бы этот коттедж действительно принадлежал моему другу, я обошел бы его стороной – риск был бы слишком велик. Аласдэр Свифт – всего лишь человек, которому я в прошлом оказал кое-какие услуги. Он всегда приглашал меня заглянуть сюда, если я буду проездом в Северной Италии. Сам он проводит здесь несколько недель в июле, все остальное время в коттедже никто не живет. Я решил, что мы сможем перевести здесь дух. Кроме того, тут имеется качественное оборудование: спутниковая тарелка, высокоскоростная выделенная линия Интернета. Все, что может понадобиться современному деловому человеку.

– Все, кроме горячего кофе.

– На кухне есть пакет кофе. Почему бы тебе не приготовить нам по чашечке?

– Поверь мне, – возразила женщина, – это не лучшее предложение.

– Да я не слишком привередливый, – заверил ее Джэнсон.

Она мрачно выдержала его взгляд.

– Я не готовлю и не варю кофе. Можно было бы сказать, что я неистовая феминистка, но на самом деле я просто не умею. Я этим вовсе не хвалюсь. Наверное, это все потому, что моя мама умерла, когда я была еще совсем маленькой.

– По-моему, это, наоборот, должно было превратить тебя в стряпуху.

– Ты не знаешь моего отца. Он не хотел, чтобы я болталась на кухне. Вроде бы это было неуважением к памяти матери или что-то в таком духе. Правда, он научил меня разогревать в микроволновке готовый обед и выскребать его из фольги на тарелку.

Джэнсон пожал плечами.

– Горячая вода. Молотый кофе. Как-нибудь сама догадаешься.

– С другой стороны, – продолжала женщина, заливаясь краской, – я чертовски хорошо обращаюсь с оружием. И меня считали мастером в оперативной работе – слежка, скрытое наблюдение и тому подобное. Так что, если бы ты захотел, то мог бы с толком использовать меня. Но ты ведешь себя так, будто у тебя в башке только сопли и ореховая скорлупа.

Джэнсон расхохотался.

Она не ожидала от него такой реакции.

– Так говорил мой отец, – смущенно объяснила она. – Но я готова повторить эти слова. Не считай меня никчемной дешевкой. Как я уже говорила, я смогу тебе пригодиться. И ты сам это знаешь.

– Я даже не знаю, кто ты.

Он задержал взгляд на сильных, правильных чертах лица, на высоких скулах и полных губах, поймав себя на мысли, что уже почти перестал замечать синяки и ссадины.

– Меня зовут Джессика Кинкейд, – сказала женщина, протягивая руку. – Свари-ка ты нам кофе. И мы посидим и поговорим по душам.

Пока содержимое кофейника переправлялось в чашки, а затем в желудки, в сопровождении яичницы и ломтей хлеба, оторванных руками от большого круглого каравая, Джэнсон успел кое-что узнать о своем несостоявшемся палаче. Джессика родилась и выросла в крохотном городке Ред-Крик, штат Кентукки, затерявшемся в Кемберлендских горах. Ее отец содержал единственную в городе заправочную станцию и тратил почти все свои деньги в местном оружейном магазине.

– Он всегда хотел, чтобы я была мальчиком, – объяснила Джессика, – и я нередко забывала, что родилась девочкой. Первый раз он взял меня с собой на охоту, когда мне было еще лет пять-шесть. Отец считал, что я должна заниматься спортом, уметь починить машину и бить утку влет пулей, а не зарядом дроби.

– Маленькая Энни Оукли.[44]

– Черт, – усмехнулась она, – именно так меня звали ребята в школе. Наверное, я вселяла в них страх.

– Кажется, я начинаю понимать, что к чему. Машина ломается, твой дружок направляется пешком к ближайшему телефону-автомату, а ты тем временем перебираешь карбюратор. И через несколько минут двигатель с ревом оживает.

– Что-то вроде того, – подтвердила она, улыбаясь воспоминаниям, вызванным его словами.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что ты не вписываешься в стандарт обыкновенного сотрудника Кон-Оп.

– И в Ред-Крике я выделялась из толпы. Мне было шестнадцать, когда я закончила школу. На следующий день я выгребла всю выручку из кассы заправки, села на автобус и тронулась в путь. Рюкзак был набит дешевыми детективами в бумажных переплетах, про агентов ФБР и прочее дерьмо. И так я добралась до Лексингтона. Не поверишь, я еще ни разу в жизни там не была. Я вообще нигде не была – отец не хотел и слышать об этом. Таких больших городов я еще не видела. Направилась прямиком в отделение ФБР. Там за столом сидит толстая секретарша в годах. Я уговариваю ее дать мне анкету. Я тогда была еще нескладным подростком, кожа да кости, в основном кости, но тут появляется молодой федерал, и я начинаю как сумасшедшая строить ему глазки. Он говорит что-то вроде: «Ты уже прошла собеседование?» А я ему: «А почему бы вам самому не устроить мне собеседование, потому что вы непременно возьмете меня на службу, и это будет лучшее, что вы сделаете в жизни». – При воспоминании об этом Джессика густо покраснела. – Ладно, я была молодой. Даже не знала, что для того, чтобы стать агентом, требуется высшее образование. Так вот, этот парень и еще один тип в костюме начинают надо мной смеяться, поскольку работы у них в тот день все равно не было. А я им говорю, что могу попасть во все, во что прицелюсь. Они ради смеху ведут меня в тир в подвале. Дескать, «мы понимаем, что ты хвастаешь, но все же дадим тебе попробовать». И вот я в тире, они советуют мне заткнуть уши и спрашивают, умею ли я обращаться с пистолетом 22-го калибра.

– Дальше можешь не говорить. Ты выбила максимум.

– Черт! Один выстрел – одно попадание в яблочко. Четыре выстрела – четыре попадания в яблочко. Спокойно, без суеты. Тут они притихли, это точно. Стали выставлять новые мишени, а я их выбиваю одну за другой. Отвели меня на стрельбище, дали в руки винтовку, я и показала, на что способна.

– И меткого стрелка приняли на работу.

– Не совсем так. Меня зачислили в учебный отряд. Тем временем я должна была закончить колледж. Пришлось проштудировать горы книг. Оказалось, это совсем не трудно.

– Особенно для голубоглазой девушки с машинным маслом под ногтями и бездымным порохом в волосах.

– Ну а в учебном центре в Квантико вообще все было проще простого. По канату я забиралась быстрее всех в классе. Подъем на одних руках, проникновение на второй этаж, перелезание через заборы и все прочее. Наши бугаи за мной не поспевали. Я подала прошение зачислить меня в отделение национальной безопасности ФБР, и меня взяли. А через несколько лет, когда я выполняла одно задание ОНБ, меня заметил кто-то из Кон-Оп. Вот и все.

– Как кто-то однажды заметил Лану Тернер[45] на скамье у фонтана в супермаркете, – улыбнулся Джэнсон. – Мне почему-то кажется, что ты пропустила самые интересные подробности.

– На самом деле ничего интересного в этом нет, – сказала женщина. – Я в Чикаго, на позиции. Обычное задержание. Обычное дело, промышленный шпионаж. Только шпион на самом деле работает на Китайскую Народную Республику. Им занимаются ребята из Кон-Оп, а федералы обеспечивают поддержку и прикрытие. У меня задача простая: наблюдать. Но все идет не совсем так, как задумано. Этот тип ускользает из сетки. У него с собой куча микрофильмов, это мы знаем, поэтому ему определенно нельзя дать уйти. Каким-то образом ему удается выскочить из здания, и он бежит к своей машине. Если он до нее добежит, он ушел, потому что у нас нет прикрытия на колесах. Понимаешь, никто не ожидал, что он сможет уйти так далеко. Поэтому я прошу разрешения отстрелить ручку на двери его машины. Выиграть время. Руководитель операции говорит «нет» – он считает, это слишком опасно, я могу зацепить этого типа и вызвать международный скандал. Черт, на самом деле он просто дрожал за свою задницу. Я знаю, что не промахнусь. Риск нулевой. Руководитель меня не знает, поэтому он говорит: «Не стрелять. Ждать указаний. Красный свет. Табу».

– Но ты все-таки выстрелила.

– Влепила в ручку пулю в стальной оболочке, оторвала ее к чертовой матери. Этот тип не может попасть в машину, он наложил от страха в штаны. Он просто застывает на месте, читая молитвы Всевышнему, и наши ребята спокойно его скручивают. У него оказывается целая куча микрофильмов, полные технические характеристики всех систем связи.