Ну а дальше?

Валютный кризис в Малайзии? Извини, старина. Это наших рук дело. Небольшое понижение курса фунта стерлингов семь лет назад, приведшее экономику Великобритании к неприятным последствиям? Да, мы воспользовались этим обстоятельством в собственных интересах, и тяжелая ситуация превратилась в критическую. Ужасно сожалеем, но мы просто не подумали, чем это может обернуться…

На смену эпохе относительного мира и процветания придут войны и лишения. А что станет с представительствами Фонда Свободы в развивающихся странах и государствах Восточной Европы – после того как весь мир узнает, что их использовали в качестве прикрытия американские спецслужбы? Во многих странах, сотрудничавших с Соединенными Штатами, правительства просто не перенесут этого позора и вынуждены будут уйти в отставку. В других странах политики, чтобы сохранить лицо перед своими гражданами, разорвут связи с Америкой и объявят бывшего союзника врагом. Зарубежные филиалы американских компаний, не имеющих никакого отношения к Фонду Свободы, будут национализированы. Мировой торговле будет нанесен сокрушительный удар. А тем временем недовольные и обездоленные во всем мире наконец получат casus belli;[74] смутные подозрения обретут красноречивое подтверждение. Официальные политические партии и национально-освободительные движения поднимут крик, обвиняя американский империализм. Раздробленная Европа, лишь недавно начавшая делать первые робкие шаги к сближению, объединится перед лицом общего врага – Соединенных Штатов Америки.

Кто встанет на защиту США? У кого хватит решимости подать голос в поддержку страны, предавшей своих ближайших союзников? Страны, посредством тайных рычагов манипулировавшей правительствами всех государств земного шара? Страны, разбудившей справедливый гнев миллиардов людей? Даже организации, занимающиеся проблемами международного сотрудничества, подпадут под подозрение. По всей вероятности, грядущая катастрофа станет концом Организации Объединенных Наций; если и не сразу, ООН все равно обязательно погибнет, смытая приливной волной растущих обид и подозрений.

А это будет означать – как там говорят американцы? – что весь мир погрузится в пучину смуты.

Перечитав еще раз только что полученную телеграмму, Халиф ощутил прилив радостного возбуждения. Казалось, сплошные тучи наконец разошлись, дав возможность увидеть яркий луч солнца. Петер Новак выступит с обращением на ежегодном заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Этот человек – а он в конечном счете не более чем человек – наконец покажется на людях. Его встретят восторженными криками и словами признательности. И, если Халифу удастся осуществить задуманное, кое-чем еще.

Ахмад Табари повернулся к министру безопасности республики Мансур – на самом деле простому торговцу коврами, как бы пышно ни называлась его должность. Халиф обратился к нему почтительно, но в то же время его тон не допускал возражений.

– Это заседание будет иметь очень большое значение для Исламской республики Мансур, – сказал он.

– Ну разумеется, – согласился министр, невысокий, неказистый человечек в простом белом тюрбане.

Во всем, что не касалось догм Корана, руководство этого убогого, нищего государства с благоговейным почтением прислушивалось к чужим советам.

– О Мансуре будут судить по вашей делегации – по профессионализму ее членов, их дисциплинированности, умению вести себя. Не должно быть никаких ошибок, даже перед лицом неизвестного и непредвиденного. Необходимо обеспечить высочайший уровень безопасности.

Министр Мансура склонил голову; он прекрасно сознавал, что находится не в своей стихии, и, к собственной чести, не пытался притворяться, по крайней мере в присутствии признанного мастера политических интриг, стоявшего перед ним.

– Поэтому я сам буду сопровождать вашу делегацию. Вам необходимо только предоставить мне дипломатическое прикрытие, а я лично прослежу за тем, чтобы все было как надо.

– Хвала Аллаху, – сказал тщедушный человечек. – На большее мы и не смели надеяться. Ваша преданность правому делу придаст силы остальным.

Халиф кивнул, принимая похвалу.

– Но я делаю лишь то, – скромно произнес он, – что надлежит делать.

Длинный особняк при всей своей элегантности казался ничем не примечательным. Бурый камень: в Тертл-Бей, районе Нью-Йорка, таких домов сотни. Крыльцо было выложено из серовато-коричневого кирпича; ступени прикрывала черная металлическая решетка. Эта решетка не давала поскользнуться в слякоть и гололедицу; кроме того, установленные под ней датчики регистрировали появление постороннего. Солнце отражалось от окон гостиной, забранных частым переплетом; со стороны казалось, что это сделано лишь из соображений красоты, но в действительности толстые стекла выдерживали попадание крупнокалиберных пуль. «Стерильная семерка» – так называл этот особняк заместитель директора разведывательного управления министерства обороны. Этот охраняемый дом, один из десяти, разбросанных по всей стране, руководители программы «Мёбиус» держали для своих целей. Джэнсон получил заверения, что здесь он будет находиться под круглосуточной охраной; что не менее важно, ему была предоставлена возможность пользоваться самыми современными системами связи, в том числе он получил прямой доступ к огромному банку данных, собираемых всеми разведывательными службами Соединенных Штатов.

Джэнсон сидел в кабинете на втором этаже, уставившись в желтый блокнот. Глаза у него были красными от постоянного недосыпания, в висках пульсировала боль. Джэнсон постоянно общался по шифрованной связи с оставшимися в живых членами программы «Мёбиус». Все были в напряжении, никто даже не пытался изображать спокойствие.

Если Петер Новак прибывает в Соединенные Штаты, как он это сделает? Есть ли надежда на то, что пограничный контроль известит о его появлении? Соответствующие распоряжения были разосланы во все аэропорты страны, государственные и частные. Руководство аэропортов было уведомлено о том, что вследствие появления «достоверной информации» об угрозе для жизни Петера Новака необходимо сразу же сообщать о его местонахождении специальной службе безопасности, подчиняющейся государственному департаменту США и занимающейся охраной зарубежных высокопоставленных лиц.

Джэнсон позвонил Дереку Коллинзу, находившемуся на острове Фиппс. После предыдущего нападения численность подразделения национальной гвардии, обеспечивающего охрану директора Отдела консульских операций, была утроена. В трубке послышалось позвякивание собачьего ошейника.

– Должен признаться, Батчу здесь очень нравится, – сказал Коллинз. – Проклятие, эта псина ко мне по-настоящему привязалась. После всего случившегося я очень рад, что он постоянно со мной. Конечно, рабочим, приехавшим вчера заниматься ремонтом, Батч совсем не понравился – он смотрел на них как на свой потенциальный обед. Но, наверное, вы звоните для того, чтобы узнать положение дел.

– Что нового?

– Хорошая новость такая: кобра двинулась в путь – по крайней мере, мы в этом уверены почти на сто процентов. Но есть и плохая новость. Вчера утром было обнаружено тело Нелл Пирсон. Так сказать, миссис Новак. Предположительно покончила с собой. Вскрыла вены в ванне. Так что и эта ниточка оборвалась.

– Господи, – ахнул Джэнсон. – Вы полагаете, она была убита?

– Нет, это был «крик о помощи». Разумеется, она была убита, мать твою. Но никто и никогда не сможет это доказать.

– Какая потеря, – сказал Джэнсон, и в его голосе прозвучал вопрос.

– Переходим к следующей теме, – подавленно произнес Коллинз. – Пуму до сих пор не видели. Никто и нигде. Были четыре донесения о появлении похожих людей, быстро признанные ложными. Все дело в том, что мы даже не можем сказать с уверенностью, что нашему другу придется пересекать границу – он может уже находиться в Штатах. В любом случае, для него прибыть в страну инкогнито будет детской игрой. Америка огромная страна с большим населением, у нас больше пятисот международных аэропортов. Наши границы по сути своей дырявые. Впрочем, вам это и без меня прекрасно известно.