Закон, учреждающий жюри для рассмотрения ущербов, был направлен под этим общим названием на все нарушения домашнего спокойствия, то есть как надругательство над жилищем и кража, так и посягательство на невинность несовершеннолетних и женщин. Также возможно, что эта юрисдикция оказывается клеветой. Во всех подобных преступлениях как только обвиняемый признавался виновным, он приговаривался к двум наказаниям: одно — направленное на возмещение убытка, другое — общественное.

Наконец, суд, занятый делами ошибок, был обременен всеми делами, касающимися завещаний («сфабрикованных» или разглашенных до смерти завещателя), фальшивых монет, присвоения личности, звания, должности (вероятно, наиболее встречающиеся случаи), подкупа свидетелей или коррупции судей. И снова наказанием было лишение «воды и огня» за преступления, особенно распространенные в римском обществе последнего века Республики.

Нельзя не заметить решительного прогресса, который сулланская реформа стремилась внести в организацию процедуры и уголовного права: она уточняла и развивала компетенцию постоянных трибуналов, которые уже существовали (первый был создан в 149 году при столкновении с преступлениями взяточничества), учреждала новые, относящиеся к преступлениям общего права. Как следствие, это дало более точное разграничение правонарушения и преступления и четкое разделение между частными процессами (которые оставались в компетенции одного-единственного судьи) и уголовным процессом, который протекал перед жюри. И хотя он состоял из различных законов, все вместе представляло собой настоящий уголовный кодекс, единственный, который римляне когда-либо знали: Цезарь и Август только дополнят его.

Сулланское законодательство распространялось также на другие области, о которых, правда, наша информация иногда очень ограничена: так, практически ничего не известно о законе, который Сулла заставил принять, касающемся адюльтера и нравов; не казалось вызывающим сомнение, во всяком случае, что он соответствовал желанию вернуться к тому, что римляне считали своей древней традицией добродетели и строгости, в частности у старой аристократии, чьим достойным отпрыском был сам Сулла. Из этого желания оздоровить нравы исходит закон против роскоши, четко устанавливавший разрешенные расходы на похороны, указывающий дни, когда разрешалось давать частные праздники (но ограничивая и число гостей и расходы на праздник). Однако устремление законодателя было направлено не только на повышение нравственности социальной жизни города, уменьшая расходы знати без зазрения совести, подчас скандальные по сравнению с нищетой плебса; цель была также экономической, потому что целью закона было стремление сделать доступными большему числу людей некоторые продовольственные товары, остававшиеся до сих пор привилегированным в силу их непомерной стоимости. И эта мера была направлена на перспективу отмены распределения зерна плебсу: Сулла, очевидно, хотел вернуться к социальному равновесию, которое бы освободило самых бедных от необходимости обращаться к милостыне от Города (и который позволил бы в то же время избежать демагогических нападок со стороны тех, кто ее им обещал), потому что они смогли бы обеспечить себе приличное существование по низким ценам. Рог изобилия, фигурирующий на монетах этой эпохи, не говорит о другом. Конечно, стремление было без будущего, но оно очень примечательно и без каких-либо сомнений объясняет огромную популярность, которую снискал диктатор.

К этому нужно добавить, что Сулла не уклонялся и от проблемы долгов: он не только поостерегся вернуться к распоряжениям, принятым в предыдущие годы, чтобы их уменьшить, но занялся составлением законов, которые бы предохраняли от того, чтобы феномен не принял снова пропорции, угрожающие экономическому и социальному равновесию Города: он заставил принять, в частности, закон о залоге, который дополнял уже используемое в предыдущие десятилетия положение, направленное на освобождение дебитора от слишком большой власти кредитора. Закон Суллы был направлен на лимитирование задолженности, запрещая кому-либо ручаться за кредит более 20 000 сестерциев для одного дебитора по отношению к одному кредитору в одном и том же году.

Все эти реформы были бы неполными, если бы они не сопровождались приведением в порядок религиозных дел. Здесь тоже эти вопросы были урегулированы с помощью закона. Коллегия понтификов, без сомнения, с V века потеряла часть своих полномочий с публикацией законов и юридических формул, обладателями которых изначально были ее члены, но эти священники были еще значительными личностями, компетентными в юридических и административных областях. Ответственные за большое число культов, лишенных собственного духовенства, они были необходимы магистратам, которым диктовали ритуальные формулы во время посвящений или жертвоприношений и вмешивались в некоторые юридические процедуры (для регламентирующих форм адаптации, свадьбы, завещания). И великий понтифик, самый важный из них, располагавший официальным жилищем на Форуме (в непосредственной близости от дома весталок — нес ответственность за шестерых девственниц, посвященных Весте), указывал для каждого года значительные события и таким образом образовывал архивы (Анналы), послужившие древним историкам. Коллегия состояла из девяти членов; Сулла увеличил ее до пятнадцати.

Что касается авгуров, читавших предзнаменования во имя государства, их число тоже увеличилось с девяти до пятнадцати. Посредством интерпретации, даваемой ими знакам, они были в контакте с божеством, что придавало им особую значимость. Проявленная Суллой настойчивость в требовании по возвращении с Востока восстановить его в должности авгура позволяет оценить политическое и религиозное влияние сана, одним из самых знаменитых носителей которого в последующие годы был сам Цицерон.

Конечно, увеличение носителей сана основывалось на констатации новых потребностей, созданных увеличением числа магистратов; конечно, оно позволяло ввести туда новых членов для участия в римской политической жизни. Но закон Суллы также изменил условия приема, заменив выборы кооптацией, что возвращало этих священников к патрицианской традиции. Один великий понтифик продолжал избираться, и в этом 81 году им был Квинт Цецилий Метелл Пий, обратившийся к выборам, чтобы заместить Квинта Муция Сцеволу, погибшего в предыдущем году при известных обстоятельствах.

Вмешательство Суллы в религиозную область было также отмечено особенно важной муниципальной активностью. Сулла посвятил храм Венере Феликс, а другой — Беллоне, строительство которых он осуществил. В особенности Капитолий, разрушенный пожаром летом 83 года, получил преимущество начать реконструкцию великого храма Юпитера Капитолийского, завершающего пункт триумфального кортежа, главного святилища Рима. Речь шла об огромном строении 3300 кв. м, передняя часть которого, пронай, состояла из трех рядов по шесть колонн (по этой причине храм назван шестиосновным), в то время как его три зала были посвящены трем божествам, «капитолийской триаде»: Добрейшему и Величайшему Юпитеру (Jupiter Optimus Maximus) в центре, справа — Минерве, слева — Юноне. Ворота были из бронзы, так же, как и большая статуя высшего бога на квадриге, которая венчала фронтон. Но диктатор должен был среди прочего заботиться о реконструкции храмов Юпитера Феретрийского в Фидах (вблизи которого он приказал, конечно же, воздвигнуть триумфальный монумент, основание которого, найденное во время раскопок Via del Маге, выставлено сегодня в музее Капитолия) и Венеры Эрицины. Он должен был также задумать новый Табуларий (архивы государства), занимающий на северо-восточной части Форума склоны холма и чьи структуры фундамента, состоявшие из огромных блоков туфа, еще заметны. Пожар Капитолия, сообщение о котором он получил одновременно со своей победой, не мог быть не воспринят как знак богов: он давал Сулле случай полностью восстановить священный холм, где Ромул разместил первый Рим.

Другие предпринятые Суллой муниципальные предприятия касались одного из самых значимых полюсов республиканского Рима: речь идет о курии на Форуме. Чтобы дать возможность зданию с удобством принимать собрание, состоящее теперь из 600 членов, Сулла приказал реконструировать и оборудовать края настилом из черного мрамора. И когда курия сгорела через тридцать лет, Фавст Сулла обеспечил ее реконструкцию, и еще он воздвиг храм, посвященный богине (или скорее божественной абстракции) Фелисите. Во всяком случае, это переоборудование Форума заключало в себе также новое распределение судебного пространства, потому что нужно было разместить различные постоянные трибуналы таким образом, чтобы они не мешали друг другу.