писала Мэри Гилмор, старейшая поэтесса и ветеран социалистического движения. Алан Маршалл посылал во фронтовую газету корреспонденции, составившие книгу «Это — мой народ». Причард выступала на митингах, призывая к установлению дипломатических отношений с Советским Союзом, на который пала главная тяжесть битвы с фашизмом. Война, принесшая неисчислимые и неслыханные страдания миллионам, обнажила всю страшную человеконенавистническую суть террористической диктатуры буржуазии и потребовала от писателей уточнения социальных и политических критериев в подходе к действительности. «То, что я смутно понимала раньше, — говорит Кьюсак в автобиографической книге, опубликованной в 1975 году, — переросло в глубокое убеждение: род человеческий может уцелеть лишь при той социальной системе, которая основывается на глубоком уважении к человеку и имеет целью полное осуществление потенциальных возможностей мужчин и женщин, независимо от расы и цвета кожи».

Быстро последовавшие друг за другом романы «Орел или решка» (1951), «Скажи смерти „нет!“ (1951) и „Южная сталь“ (1953) далеки от батальной тематики, но писательница обращает внимание на то, как менялось войной течение жизни людей, их мировосприятие и моральные устои.

В романе «Орел или решка» (написан в соавторстве с Флоренс Джеймс) перед читателем проходят восемь дней из жизни Сиднея 1944 года — тылового города, где одни работают и терпят лишения, а другие — «сливки» общества — преспокойно нарушают законы о мобилизации трудовых резервов и предаются светским развлечениям, где процветают темные дельцы — содержатели притонов и игорных домов и по-хозяйски держатся союзники-американцы. Рассказывая о судьбах нескольких женщин, служащих в роскошном отеле (главная сценическая площадка романа), Кьюсак не избежала «эффектов Золушки». Но демократизм ее оценок и симпатий не вызывает сомнений: они отданы не богатым, праздным, преисполненным кастовой заносчивости, а людям, которые в атмосфере коррупции сохраняют честность, порядочность и несут бремя военных тягот.

Еще рельефнее классовые и политические противостояния в романе «Южная сталь», где на разных полюсах оказываются члены одной семьи. Подобный раскол был показан Вэнсом Палмером в романе «Семья Суэйн» (1934). Но Суэйны — из числа владеющих Австралией, «верхняя корочка», а Кьюсак берет рабочую семью — Суитэплы трудятся на предприятиях «Южной стали» (псевдоним «БХП») и живут в Ньюкасле, где писательница наблюдала трагический парадокс капитализма: война, величайшее коллективное бедствие, оживила порт, замерший в годы кризиса, сделала ненужными объявления «рабочих рук не требуется». Старший из братьев Суитэплов, Рад, — профсоюзный организатор, коммунист, верит, что частное предпринимательство будет «сдано в музей истории вместе с рабовладельчеством и феодализмом». Средний, Кейр, — ведущий металлург, верой и правдой служит компании. Для Кейра Рад — смутьян, мешающий работе «Южной стали», оплота оборонной мощи Австралии. Для Рада Кейр — отступник, переметнувшийся во вражеский лагерь, а заслуги «Южной стали» сомнительны: как и другие австралийские монополии, она продавала Японии железный лом и чугун даже в 1941 году, содействуя тем самым вооружению противника. Младший брат, Лэнди, — кочегар корабля, подорванного японцами, олицетворяет мужество, выказанное австралийским тружеником в войну.

Кьюсак не удалось создать произведение, которое бы с достаточной полнотой и глубиной осветило жизнь и социальную роль промышленного пролетариата Австралии. Но знаменательно само обращение к важнейшему, не исследованному литературой пласту, к проблеме власти монополий. И портреты рабочих написаны с сознанием того, что они, а не монополия истинные создатели общественного богатства.

Роман «Скажи смерти „нет!“ — лучшее, на наш взгляд, произведение Кьюсак, в котором она в наибольшей степени добилась художественной цельности. Секрет его воздействия, как отмечала Юлия Друнина, высоко оценившая роман в рецензии, напечатанной в „Иностранной литературе“, — в органичности слияния социально-значимого и сугубо личного: „…социальная трагедия придает не очень оригинальной любовной истории глубину и значительность, а ярко выписанная любовь эмоционально окрашивает повествование, придает ему лиричность и остроту“. Впрочем, по-своему неповторима и оборванная туберкулезом история любви Джэн Блейкли, скромной машинистки из какой-то сиднейской конторы, и Барта Темплтона, солдата, возвратившегося с оккупационными войсками из Японии.

Кьюсак писала роман под впечатлением от смерти близкой подруги, которую также унесла чахотка, исполняла предсмертную просьбу — рассказать о хождениях по мукам больных, оставленных равнодушным государством один на один с грозной болезнью. Тщательно, как она обычно это делала, подготавливая фактический материал, Кьюсак посещала больницы и жила в санаториях — под вымышленным именем, беседовала с врачами и чиновниками министерства здравоохранения, выслушала добрую сотню больных. Она написала роман-обвинение.

Джэн осталась бы в живых, если бы… Если бы у нее хватило денег, чтобы лечиться в частном санатории. Если бы места в бесплатном, государственном, не надо было ждать так долго — очередь продвигалась, только когда кто-нибудь умирал. Если бы Джэн не жила в мрачной, лишенной воздуха клетушке, в каменном колодце доходного дома. Если бы жизнь ее не зависела от дельцов, подвизающихся на ниве медицины, — «светил» вроде Мерчисона Лейда, который забывает о пациенте, как только за ним закрывается дверь, или хозяйки санатория Пайн Ридж, выгнавшей Джэн на все четыре стороны, узнав, что она не в состоянии оплачивать сиделку. И случай с Джэн не исключение. Рядом с ней в убогих палатах Спрингвейла оканчивают свои дни взрослые и дети, обреченные бедностью, — мальчишка-абориген, Дэнни Мориарти, занемогший, скитаясь по стране в поисках работы, Джим Чемберс, отказывающий себе даже в маленьких радостях — куреве, газете, потому что дома жена и дети еле сводят концы с концами.

Общественный резонанс романа Кьюсак был таков, что министерство здравоохранения штата Новый Южный Уэльс улучшило организацию лечения туберкулезных больных. Однако не будем обольщаться. Свои обвинения в адрес буржуазной системы здравоохранения, где главенствует частнопредпринимательская медицина, Кьюсак повторила в последнем своем романе — «Сук в аду» (1971), и с полным основанием. Когда лейбористское правительство Уитлема (1972—1975) попыталось ввести в Австралии общедоступное государственное медицинское страхование и расширить сеть государственных медицинских учреждений, оно натолкнулось на яростное сопротивление частных страховых компаний и частнопрактикующих врачей, угрожавших даже, что они вообще не будут лечить тех, кто рискнет обратиться в государственную клинику.

Обличительный заряд книги усиливается сочувствием, которое вызывают герои, их обаянием, самоотверженностью и тщетностью борьбы Барта за жизнь любимой женщины. Барт, фермерский сын, парень, каких, казалось бы, тысячи, — первый в ряду созданных Кьюсак образов людей, проходящих путь нравственного и гражданского возмужания. В его первоначальном мужском эгоизме и беспечности, смешанной с боязнью совершить ошибку, попасть в капкан, — психология солдата, который после пекла войны и смахивавшей на пикник оккупационной службы смотрит на мир без розовых очков и без уверенности в будущем — вон отец по-прежнему тянет фермерскую лямку, не вылезая из долгов, брат убит, янки твердят о третьей мировой. Так не проще ли наслаждаться сегодняшним днем, не связывая себя обязательствами? А Барт, с которым мы расстаемся, — человек, доказавший свою надежность, по-новому, серьезно взглянувший на окружающее.