Лаура злобно улыбнулась и оторвала еще кусок.

– Можешь пичкать их своей историей о пшеничных полях Висконсина.

– Я серьезно. – Ди Энн положила ладонь на руку Лауры, чтобы остановить ее расправу над круассаном.

– Поступай как знаешь, – судорожно вздохнула Лаура. – Я доверяю тебе.

И она действительно ей доверяла. Они познакомились восемь лет назад, когда Ди Энн, прочитав объявление в газете, пришла помогать Лауре в выездном обслуживании мероприятий. В кулинарии она не слишком разбиралась, зато сразу стало ясно, что в общении с людьми она просто волшебница. Хорошо сложенная, с песочной гривой вьющихся волос, свежей кожей скорее двадцатишестилетней, чем тридцатишестилетней женщины, она была привлекательна и естественно превратилась в метрдотеля ресторана. Она была скромна, дружелюбна, хорошо запоминала имена, лица и излюбленные напитки постоянных посетителей, прекрасно ладила не только с мужчинами, но и с женщинами. К тому же она была тактична. Она знала, что нельзя сажать главу исторического факультета из Амхерста рядом с главой аналогичного факультета колледжа Смита после жаркой борьбы, которую те вели за присуждение гранта. Политическая жизнь била ключом в западном Массачусетсе, и Ди Энн Кирхем следила за событиями.

Да, Лаура доверяла ей. Ди Энн прекрасно справлялась с руководством рестораном в ее отсутствие.

– Пожалуй, я спущусь вниз, – промолвила Лаура, непрестанно испытывая потребность в движении. – Какой кошмар, – добавила она, бросив взгляд на растерзанный круассан.

– Ничего страшного, – ответила Ди Энн и протянула ей красную салфетку, сложенную веером. – Вытри руки. Это тесто.

Лаура обтерла пальцы и взглянула на часы. Они показывали четверть двенадцатого. Ресторан открывался в половине.

– Столы к ленчу накрыты? – Пока они беседовали, подошли две официантки.

– К ленчу все готово. Иди. Я управлюсь здесь.

Лаура благодарно улыбнулась. Если не считать того, что она постоянно испытывала необходимость двигаться, на самом деле она была совершенно не готова к общению с посетителями. Слишком со многими из них она была знакома, и Ди Энн права: все они будут задавать вопросы. У нее нет сил отвечать на них. Пока ей просто даже нечего ответить.

Поэтому она снова вернулась на кухню и спустилась вниз. Там ее приветствовали повара выездных бригад. Все они тоже уже читали статью, и, перед тем как вернуться к своей работе, каждый высказал Лауре слова одобрения.

Взяв с полки передник, Лаура присоединилась к ним и на какое-то время полностью погрузилась в резку, рубку, фаршировку и разделку продуктов. Из приемника на стене звучал мягкий рок, который, сочетаясь с отрывочными разговорами, создавал приятную атмосферу. Однако мысли Лауры неизбежно возвращались к Джеффу. Когда она во второй раз обнаружила, что нарезает воздух, а не гриб, она уронила нож и промокнула рукой выступившие над губой капли пота. Она вздохнула, взяла нож и вновь принялась было за работу, но уже через несколько минут заметила, как сильно у нее дрожат руки.

Предоставив заниматься резкой другим, она принялась упаковывать в пластиковые контейнеры закуски. Через полчаса, ощутив спазмы в желудке, который сжимался и разжимался как кулак, она сняла передник, попрощалась и вернулась домой. Затаив дыхание, она открыла дверь гаража, чтобы поставить машину, – но «порше» внутри не было, да и дом был таким же пустым, каким она его оставила.

Правда, на автоответчике ее ждали три сообщения. Со вспышкой надежды она нажала кнопку. После сигнала включения последовала первая информация: «Дезинфекционная фирма „Гренди“. Мы будем у вас между восьмью и десятью утра в понедельник для ежеквартальной дезинфекции. Если вас не устраивает время, перезвоните». Мужской голос назвал номер телефона. Лаура сделала пометку в календаре и, закусив губу, стала ждать следующего сообщения.

Автоответчик снова загудел. «Здравствуйте, миссис Фрай, – раздался бодрый женский голос. – Это Диана из дамского магазина. Свитер, который вы заказывали, только что прибыл из Уэльса. Можете забрать его в любое удобное для вас время». Как ей и обещали, выполнение заказа заняло ровно три месяца. Лаура записала, чтобы не забыть, и, затаив дыхание, включила третье сообщение. Когда раздался голос Мадди, она с яростью выдохнула.

«Ты знаешь мою ненависть к автоответчикам, Лаура, но это важно. Мой телефон разрывается от звонков в связи со статьей в «Сан». Неужели было так необходимо с ним разговаривать? Утверждение, что ты волнуешься о муже, но при этом в состоянии продолжать работать, рисует тебя абсолютно бессердечной и черствой. Джеффри выглядит цинично расчетливым дельцом, существующим между домом, рестораном и машиной. И что это за дом в Холиоке? Ты ничего мне о нем не говорила. Может, ты еще что-нибудь скрывала от меня? Я хотела бы знать, что происходит, чтобы давать интеллигентные пояснения окружающим. Я буду в своем кабинете между половиной двенадцатого и четвертью первого. Позвони мне туда». Раздался гудок, и автоответчик отключился.

Лаура опустилась на табурет и обхватила голову руками. Да, пусть приходит дезинфектор. Да, она заберет заказанный свитер. Нет, она не станет звонить Мадди. Она превратилась в развалину. Она нуждается в утешении. А на это Мадди неспособна.

Скотт приехал в шесть. Он прилетел в Брэдли Филд, и там его встретила незнакомая Лауре девушка, некая Келли, с которой, по его словам, он встречался летом. Вероятно, он поддерживал с ней связь, и хотя при других обстоятельствах Лаура не преминула бы пригласить ее в дом, на сей раз она была счастлива, когда красный «шеви» девушки выехал за ворота. Она хотела остаться наедине со Скоттом, хотела посвятить его во все происшедшее, поговорить с ним о Джеффе.

Она надеялась, что у Скотта в силу его близости с отцом есть какие-либо соображения относительно случившегося. Но она заблуждалась – у Скотта не было ни малейшего представления об этом.

– А когда вы ездили с ним в Бостон на игры, о чем вы разговаривали?

– О бейсболе, – ответил Скотт. Он лежал на кровати, как это делал всегда, возвращаясь домой из школы. На стенах висели флаги, полки были уставлены призами и другими памятными вещицами школьных дней, которые сложились для него очень счастливо. Лаура знала, что и в колледже ему хорошо, но там он уже не был таким героем, как в школе. Какая разница, что, с точки зрения Лауры, широкие плечи и однодневная щетина придавали ему неотразимый вид. В глазах тысяч других студентов Пенна он выглядел мелкой рыбешкой. Ему пришлось привыкать к этому в течение почти целого года, но, когда в мае он возвратился домой со значком члена братства и вполне приличными оценками, к нему вернулось чувство достоинства.

Лаура была уверена, что Джефф вел искренние разговоры с уже повзрослевшим Скоттом.

– Нужели твой отец никогда не разговаривал с тобой о работе?

– Нет. Он хотел забыть о ней. Поэтому-то он так и любил бейсбол. Это было своеобразным бегством. Я думаю, если папа о чем и мечтал, так это о том, чтобы стать профессиональным бейсболистом.

– Ты серьезно? – изумленно переспросила Лаура.

– Конечно.

Ей пришли на память слова Лидии о том, что Джефф всегда был вторым. Кристиан не был профессиональным бейсболистом, но играл за университетскую команду в колледже. Пять лет спустя, занимаясь в другом колледже, Джефф не попал в команду. Вместо этого он женился на Лауре.

– Он когда-нибудь говорил тебе об этом?

– Нет. Но в этом можно не сомневаться, если посмотреть, как он следит за игрой, поддерживает игроков, критикует тренеров. Но, черт, мама, это ведь только мечты. Все о чем-нибудь мечтают.

Лаура понимала это. И все же что-то тревожило ее. Сидя боком у стола, она оперлась на него локтями.

– Ты думаешь, ему не нравилась его работа?

– Почему, он к ней прекрасно относился.

– Настолько прекрасно, что хотел видеть тебя своим коллегой? – поддела его Лаура.

– Он понимал, что из этого ничего не получится, – скорчил физиономию Скотт. – У меня всегда были нелады с математикой. Я никогда бы не смог заниматься тем, что делает он. К тому же он знает о моем желании стать адвокатом.