— Возможно. Но учтите, Бернард, что это всего лишь домыслы.

Бернард встал. Рана у него саднила, тело стягивала повязка, голова кружилась, а сердце ныло. Он подошел к окну и, выглянув в сад, уставился на цветник из роз.

— Ваши домыслы могут быть верны, — сказал он, стараясь сохранять самообладание. — Если Сеттон приказал убить моих родителей, то ему ни к чему было, чтобы священник из Дассета узнал о его злодействе. Поэтому он послал за епископом, а Терстан, узнав о совершенном злодеянии, потребовал от Сеттона возмещения. Мне пообещали землю и Клэр. Епископа это устроило. А Сеттон посчитал, что я никогда ничего не получу. Представляю, как он обрадовался, когда узнал о моей смерти! Все складывалось так, как он и предполагал.

— Это ошибочное сообщение коснулось жизни многих, — сказал епископ. — Для лорда Сеттона это означало, что он может искать мужа для Клэр.

— И он нашел Юстаса Маршалла, — кивнул Бернард. — Накануне помолвки Сеттон узнает, что я нахожусь в Йорке со сломанной ногой. Если бы Терстан был жив, он засвидетельствовал бы мои притязания на награду, и Сеттону пришлось бы выполнить обещанное. Но Терстан внезапно умирает, и в вопросе о вознаграждении слово Сеттона перевешивает мое слово. Его устраивает брачный договор между Клэр и Юстасом Маршаллом, и он твердо верит в то, что сможет отвергнуть мои требования, а вот я не в состоянии ничего сделать. — Бернард повернулся к Саймону. — Разве есть способ доказать его вину! Или все это, как говорит епископ, одни предположения?

— Если говорить честно, то почти невозможно доказать причастность Сеттона к смерти твоих родителей, — заявил Саймон. — Я могу допросить людей в Факстоне и здесь, в Дерли, но, даже если кто-нибудь видел убийц, сомнительно, что мы их найдем. А Сеттон уже исповедовался епископу Терстану, и грехи ему отпущены, так что он не обязан исповедоваться вторично.

Перед Бернардом мелькнул луч надежды.

— Но если Сеттон не выполнил епитимью, разве он все равно свободен от грехов?

Епископ кивнул.

— Думаю, что отпущение грехов произошло, как только вы вышли из его спальни. Но Богу известно, что епитимья не выполнена, поэтому место лорда Сеттона в раю остается под сомнением. Неплохо ему об этом напомнить.

— Хм. Сеттону это безразлично, если только он опять не окажется на смертном одре. Могущественный зять — вот его земная награда и защита. Как бы я ни хотел отомстить Сеттону, стоит мне лишь поднести клинок к его горлу, как он тут же потребует, чтобы меня повесили. — Бернард снова отвернулся к окну. — Как мне все исправить? Я бы многое отдал за то, чтобы начать заново с того момента, как въехал в Дассет.

— И что бы ты тогда сделал? — поинтересовался Саймон.

— Не знаю, — пожал плечами Бернард. — Я много раз это обдумывал и всегда, доходя до того момента, когда Сеттон заявляет мне, что Клэр я не получу, опять теряю голову. — Он обернулся. — Клэр моя. По закону она невеста моя, а не Маршалла, и должна стать моей женой, а не его.

— Но между Маршаллом и Сеттоном заключен брачный контракт. Маршаллы — очень влиятельная семья.

— Они богаты. И их ценят при королевском дворе, — добавил епископ. — Интересно, что про все это думает Маршалл.

Бернард сомневался в том, что лорд Сеттон сообщил Маршаллу об отсутствии его невесты.

— Он может ничего пока не знать, так как приезжает в Дассет только сегодня.

— Маршаллу не понравится эта новость, — заметил епископ. — Возможно, он попытается сам отыскать леди Клэр. Маршаллы свято соблюдают кодекс рыцарской чести. Их двор считается самым респектабельным в королевстве. Бернард сел в кресло лицом к епископу.

— Значит, он честный человек.

Снова забрезжил луч надежды.

— Я незнаком с Юстасом, но полагаю, что он — достойный член своей семьи.

— Если он услышит мой рассказ, поверит ли мне?

— Возможно. Но ведь сначала он выслушает лорда Сеттона…

— Верно. Но если я приеду в Дассет и поговорю с ним как рыцарь с рыцарем…

— Не торопись, Бернард, — предостерег его Саймон. — У тебя могут возникнуть трудности.

Как ты туда попадешь? Ты не успеешь даже въехать в ворота, как тебя схватят и бросят в подземелье. Но если и не бросят, то учти — Сеттон и Маршалл уже успели поговорить как лорд с лордом.

— Хорошо, Саймон, — согласился с ним Бернард. — Но послушай. Я приезжаю в Дассет и заявляю перед Сеттоном и Маршаллом о том, что претендую на вознаграждение, считая этот разговор делом чести между рыцарями. Надеюсь, что Маршалл, по крайней мере, выслушает меня. Что из этого выйдет? — Бернард стал загибать пальцы. — Они оба могут рассмеяться мне в лице и бросят меня в темницу либо тут же повесят. Или Маршалл поверит мне, расторгнет помолвку, и Клэр сможет выйти за меня. Или, скорее всего, я должен каким-то образом доказать, что говорю правду, а Сеттон лжет.

Саймон ухмыльнулся.

— Маловероятно, что на Сеттона вдруг найдет страсть покаяться и признать, что он лжет.

Бернард покачал головой.

— Он этого действительно не сделает. Остается только один способ доказать, что я прав. Это турнир.

Епископ хлопнул в ладоши.

— О, замечательно!

Саймон со стоном закрыл лицо руками.

— Вы не можете воспринимать это серьезно.

— Почему нет? Как я сам до этого не додумался! В этом есть особенный смысл.

— Бернард, ты мастерски управляешься с саблей. Никто не оспаривает твое искусство. Твой конь превосходен. Однако у тебя плохая кольчуга, нет шлема, и ты ранен. — Саймон понизил — голос: — Если мне не изменяет память, ты не прикасался к копью три года или около этого, да и копья у тебя нет. Как ты можешь бросать вызов, претендуя на руку Клэр?

— А почему нет? Я не могу доказать, что Сеттон виновен в смерти моих родителей; не могу доказать, что он обещал мне награду, — слово лорда значит больше, чем мое, рыцаря. Какой еще выход есть у меня, как не бросить вызов Сеттону? У меня единственный козырь — сила моих рук и убежденность в собственной правоте.

Последовало молчание, во время которого Бернард спрашивал себя: не прав ли Саймон — ведь ему понадобятся и шлем, и пика, и щит?

— Я могу поехать к Хью, — сообразил он. — Хейлуэлл находится всего в нескольких часах езды к югу от Дерли. Наверняка у Хью найдется лишняя пика. Он вполне может быть в Хейлуэлле, если собирается посетить турнир в Дассете.

Но Саймон продолжал сомневаться:

— Сможешь ли ты удержать пику с твоей раной?

— У меня в запасе пять дней. Этого достаточно. Епископ встал с кресла.

— А как же леди Клэр?

— Я возьму ее с собой.

— Нет, этого я не могу позволить. Она и так остаточно пережила, и, хотя вы считаете ее своей, у церкви другое отношение к этому.

Бернарду не понравился скрытый выговор от епископа за то, что он спал с Клэр, но чего ожидать от священника?

— Клэр может остаться у нас с Линнет, — предложил Саймон.

Епископ кивнул.

— Пока что пусть будет так. Однако, чтобы доказать благие намерения Бернарда, ей следует вернуться в Дассет.

— Я не представляю, как можно отослать ее обратно к отцу, — не выдержал Бернард. — После вчерашних событий Сеттон вне себя от гнева на нее. Боюсь, он просто изобьет ее.

— Ваши страхи вполне обоснованны. Кстати, я нашел решение. Когда вы были здесь в последняя раз, то интересовались покупкой прав на земли, принадлежащие церкви. Вопрос меня заинтересовал, и я кое-что разузнал. В частности, то, что у лорда Сеттона есть достаточно земли, принадлежащей епископу Дерли. Я видел Одо Сеттона всего раз с тех пор, как стал епископом, — он приходил, чтобы засвидетельствовать мне почтение, поскольку пользуется моими землями. — Епископ криво усмехнулся. — Просто позор, что он не пригласил меня на свадьбу дочери, но если я появлюсь у его ворот, то он, наверное, не прогонит меня прочь. Поэтому я сам отвезу леди Клэр домой.

Еще вчера он получил стрелу в спину, а сегодня с нетерпением ждет, когда сможет сразиться на пиках с Юстасом Маршаллом. Ведь, скорее всего, именно Маршалл примет его вызов.