— Милорд, — крикнул снизу Майлз. — Люди обыскали местность около старой мельницы и вернулись. Послать их в Дерли?

Опять неудача! Как он ненавидел неудачи.

— Пусть все соберутся в зале. Сначала я с ними поговорю.

Люди, которые отправятся в Дерли, должны быть осторожны и не привлекать внимания епископа или шерифа. Клэр предупреждала его о них. Хорошо еще, если у его дочери хватит разума не мешать ему! Теперь они оба, Клэр и Фицгиббонз, убежали, и тем самым, все еще больше осложнилось.

Этот негодяй угрожал жизни своего сюзерена, сжег конюшню и похитил Клэр. Да за одно лишь из этих преступлений Фицгиббонз заслуживал виселицы! Как и Клэр — она помогла ему бежать, и по ней тоже веревка плачет… Но она ему нужна, чтобы выдать ее замуж за Маршалла.

Во всем, разумеется, виноват епископ Терстан. Четыре года назад, когда он, Сеттон, заболел, Терстан отказывал ему в отпущении грехов до тех пор, пока тот не согласился с условиями епитимьи: послать рыцаря в Крестовый поход и наградить Бернарда Фицгиббонза.

Одо думал, что одним ударом все решил, уступив епископу. Бернард Фицгиббонз не был рыцарем, а всего лишь неумелым оруженосцем, которому ни разу не удавалось вонзить копье в столб с мишенью, не упав при этом с лошади. Да и мечом он не владел, так что опасности ни для кого не представлял. Но, тем не менее, епископ Терстан не возразил против этого выбора, особенно когда Сеттон пообещал вознаградить парня по возвращении. В этом-то и оказалась загвоздка. Ни один человек в здравом уме не мог предположить, что Фицгиббонз выживет и вернется обратно, требуя от Сеттона награды, которую тот и не собирался ему давать. Парень оказался упрямым — весь в отца.

Сеттон расценил смерть родителей Бернарда как несчастный случай. Дело было давнее, и у него не было ни малейшего желания расплачиваться за ошибку. В конце концов, он же взял сироту к себе, кормил его и одевал. Чего еще парню нужно? Да Фицгиббонз должен быть благодарен за то, что ему предоставили соломенный тюфяк в зале лорда, а не бросили на произвол судьбы. За все годы Фицгиббонз ни разу не проявил благодарности. Может, мальчишка знал, что случилось в тот день, когда он осиротел? Сеттону было на это наплевать … до вчерашнего дня.

Фицгиббонз изменился — он стал мужчиной, рыцарем. И представлял собой угрозу.

Сеттон спустился со стены и направился в залу. Последнее время он чересчур снисходителен к Клер, которой вскружили голову дурацкие придворные манеры Юстаса Маршалла. И вот теперь девчонка поставила под угрозу объединение с этой влиятельной семьей. Когда Клэр вернется, он ей напомнит, кому в первую очередь она должна повиноваться.

— Где мы? — спросила Клэр.

— В райском саду.

Она едва не рассмеялась. Прошлую ночь она провела, свернувшись клубочком, на руках Бернарда, а теперь сидела впереди него на Кабале. Опасности и стремления убежать она уже не испытывала. Странно…

Наоборот, от Бернарда веяло уверенностью. Неразумно пребывать в спокойствии, так как именно он ее похитил. Правда, эта безмятежность скоро кончится, поскольку люди отца догонят их и увезут в Дассет.

А пока что она может насладиться тишиной леса и обществом мужчины, который ей очень нравится, чего она никак не ожидала. Хорошо бы еще знать, куда они едут. Они проснулись рано и позавтракали овсяными лепешками из мешка Бернарда. Затем медленно и долго ехали по лесу. Клэр заподозрила, что Бернард сбился с пути.

— Где же мы? — снова спросила она.

— К югу от Дассета, к северу от Йорка и к западу от Дерли.

— Ты заблудился.

— Нет, — не согласился он. — Просто из-за тумана трудно понять, где находишься.

— Мы едем в какое-то определенное место?

Он долго молчал, прежде чем ответить:

— Домой.

Такого ответа она не ожидала.

— Ты отвезешь меня обратно в Дассет?

— Нет. Я говорю о своем доме, где жили мои родители… и где они умерли. Думаю, что от особняка Факстона кое-что уцелело.

Она никогда не слышала о таком месте. Странно. Ей казалось, что она знает все отцовские владения.

— Ты с тех пор ни разу там не был?

— Не к чему было.

— Тогда зачем ехать туда сейчас? Отец, наверняка, обыщет твой бывший дом.

— Неужели ты беспокоишься обо мне, Клер?

Да, она беспокоилась, и это никуда не годится. Она попыталась ему помочь, а он отплатил тем, что подверг угрозе их жизни. Если Бернард собирается ехать туда, где отец станет их искать в первую очередь, она не будет его отговаривать. Ей надо бы попытаться убежать, а не радоваться тому, что едет вместе с ним сквозь туман.

— Вовсе я не беспокоюсь, — ответила Клэр, чувствуя, что говорит неправду. — Где это — Факстон? Я никогда не слышала про такое место. Он со смехом повторил:

— К югу от Дассета, к северу от Йорка и к западу от Дерли.

Она тоже засмеялась.

— А едем мы туда вот зачем: в тех краях живет — жила раньше — знахарка, госпожа Морган. Она сумеет вылечить кашель.

— Я ее знаю, — сказала Клэр. — У мамы всегда под рукой снадобья от нее.

— Да? Я что-то не помню, чтобы эта женщина приходила в Дассет.

— Она никогда сама не приходит. Мама всегда посылает к ней кого-нибудь, чтобы забрать лекарства. Но эта вдова живет в местечке Фалленвуд, а не в Факстоне.

— И где же находится этот Фалленвуд?

Клэр улыбнулась.

— К югу от Дассета и к западу от Дерли. Бернард, это не одно и то же место? У отца могла быть причина переименовать деревню.

Он пожал плечами, но она почувствовала, он насторожился.

— Возможно, — сказал он.

— Сколько тебе было лет, когда… когда ты оттуда уехал?

— Около двенадцати.

Ей хотелось расспросить его: был ли он счастлив в Факстоне, любил ли родителей, и любили ли они его. Но она не решилась на это, чтобы своим любопытством не ворошить болезненных воспоминаний. Поэтому дальше они ехали молча.

Туман начал рассеиваться, и Клэр разглядела впереди пруд. Бернард подъехал к нему и остановился.

— Это садок, — сказал он. — Я в нем, бывало, ловил форелей и окуней.

— Теперь в нем полно угрей, — сказала Клэр, уверенная в том, что они находятся в Фалленвуде. — Отец не любит окуня, и пруд приспособили для разведения угрей.

Бернард в ответ только хмыкнул. Вскоре он придержал коня у хижины с соломенной крышей. Из-за угла домика, размахивая крыльями и с недовольным криком, к ним устремились два огромных серых гуся.

— Вот о нашем приходе и объявили, — весело заметил Бернард.

— Это гуси госпожи Морган? — спросила Клэр.

— Думаю, что да.

В дверях появилась старушка. Когда она увидела Бернарда, глаза у нее полезли на лоб, и она перекрестилась шишковатыми пальцами.

— Слава всем святым! Бернард, ты ли это?

— Да, я. Почему это всех так удивляет?

Женщина с улыбкой вперевалочку подошла к нему.

— Ох, парень, тебя ни с кем не спутаешь. Сойди вниз, чтобы мне, старухе, можно было получше тебя разглядеть.

Бернард не успел поставить ногу на землю, как знахарка крепко обняла его. Бернард не смутился и тоже обнял ее. В глазах старушки блестели слезы.

— Ты долго не возвращался, Бернард Фицгиббонз, и хорошо, что вернулся. — Вдова повернулась к Клэр, сидящей на Кабале. — Миледи, как ваша простуда?

Клэр удивленно воззрилась на нее.

— Именно поэтому мы здесь, Лилиан, — ответил за Клэр Бернард. — Своим кашлем она распугала птиц в гнездах.

— Тогда сними ее с коня. Коня спрячьте за домом и входите.

Бернард обхватил Клэр за талию и легко спустил на землю. Какой он сильный, подумала она, зная, что крупнее многих женщин ее возраста, а он подхватил ее словно перышко.

— Входите, входите, — звала их Лилиан.

— Иди вперед, а я заведу Кабала за дом.

Клэр вошла следом за госпожой Морган — Лилиан, как звал ее Бернард, — в домик и уселась в кресло около очага, куда та ей указала.

— Все еще кашляете? — ласково спросила Лилиан.

— Откуда вам известно, что я простужена?

Лилиан усмехнулась и, отвернувшись, стала рыться в большом деревянном сундуке.