После этих слов последовало краткое молчание, словно бы никто не мог придумать, что сказать.

— Вы хорошо знаете лорда Дерлинга, леди Гартдейл? — спросила миссис Митчелл.

Диана судорожно вцепилась в подлокотники. Пожилая дама в ответ лишь пожала плечами.

— Не лучше и не хуже других. Мне известно его положение в обществе и то, что он хорош собой. Что ж еще мне надобно знать?

— Добрый день, мама. Надеюсь, я не помешал. Диана обернулась, и сердце у нее замерло: в дверях стоял Эдвард. Его волосы были мокрыми от дождя, но ботинки — совершенно сухими. Должно быть, прежде чем войти, он потрудился почистить их. Диана задумалась, является ли такая аккуратность чертой его характера или следствием многолетнего проживания в доме матери.

Каково-то ему было, размышляла Диана, расти в доме, где нет места любви и никогда не слышен смех? Может быть, такой леди Гартдейл сделала смерть ее мужа, а до тех пор она была любящей, заботливой матерью? Окружала ли она своего сына, продолжателя рода, заботой и любовью? Или и раньше была такой же эгоистичной, как сейчас, передоверяя воспитание детей нянькам и гувернанткам, проявляя лишь видимость любви?

— Я не ждала тебя так скоро, Эдвард. — Приветствие леди Гартдейл было более чем сдержанным, и, несмотря на то, что Эдвард в ответ на него улыбнулся, Диана поняла, что стоило это ему немалых усилий.

— Я думал, что, вернувшись пораньше, смогу разнообразить ваше одиночество в этот дождливый день, но, как вижу, миссис Митчелл меня опередила.

— А вот я не стала бы разгуливать в такую погоду, — доверительным тоном сообщила леди Гартдейл. — Все разумные люди сидят дома и греются у камина, а не шатаются под дождем бог знает где.

Фиби резко вздохнула и взглянула на тетку, к которой обращалось это замечание. Та, к счастью, была слишком хорошего воспитания, чтобы показать, что она приняла оскорбление на свой счет.

— Вы правы, когда на дворе сыро и промозгло, приятно сидеть в тепле у камина. Однако сидеть дома из-за скверной погоды не годится, иначе вскоре большую часть времени мы будем проводить в четырех стенах.

— А разве дом не для этого?

Диана бросила короткий взгляд на леди Элен, лицо которой после этой бестактности матери выражало ужас и смятение. Диана подивилась, как это дитя сумело сохранить бодрость и жизнерадостность в атмосфере такой злобы и ненависти.

— Матушка предложила вам чаю? — невозмутимо поинтересовался Эдвард.

— Нет, но в этом нет необходимости, милорд. — Миссис Митчелл ничем не выдавала бушевавших в ней чувств. — Я приехала лишь с тем, чтобы познакомить леди Гартдейл с племянницами и дать Фиби возможность повидаться с леди Элен. Теперь же, пожалуй, нам пора. Надеюсь, в будущем нам еще представится возможность погостить у вас подольше.

— Мне жаль, что я не смог побыть с вами, но рад, что застал вас. — Эдвард обернулся к Диане. — Мисс Хепворт, не откажете ли вы мне в любезности…

— Мисс Хепворт? — Леди Гартдейл вдруг словно очнулась от оцепенения. — Диана Хепворт?

Взгляды присутствующих устремились на вдову, а затем на Диану, которая гордо вскинула голову, выказывая свое пренебрежение к тому, что за этим, она уже знала, последует.

— Да, леди Гартдейл. Мое имя — Диана Хепворт. Смертельная бледность покрыла лицо женщины.

— И немудрено, что ваша тетка, представляя вас, не назвала мне вашего полного имени, — прошипела графиня. — Удивительно только, что вы вообще посмели показаться на пороге этого дома!

Леди Элен ахнула.

— Мама!

— Молчать! — выкрикнула леди Гартдейл, поднимая руку. — Ты знаешь, кто это?

Эдвард сделал шаг вперед.

— Я знаю, кто она, мама, но сейчас не время и не место.

— Напротив. У меня масса времени, а поскольку дом этот мой, место самое что ни на есть подходящее. — Леди Гартдейл заносчиво взглянула на Диану. — Чтоб ноги вашей здесь больше не было! На щеках миссис Митчелл вспыхнули два красных пятна, но она не дрогнула.

— Мы приехали к вам по делу, леди Гартдейл. Прошу благосклонно выслушать нас. Это в ваших интересах.

— Я не желаю слушать вас!

— Это то, о чем ваша дочь должна знать. Это ради…

— Соизвольте покинуть мой дом! — выкрикнула графиня. — Ни слова больше. Не желаю ничего слушать!

Фиби побледнела, и Диана поняла, что нужно немедленно уходить, пока дело не зашло слишком далеко.

Миссис Митчелл, к счастью, уже была на ногах. Она непреклонно посмотрела на графиню.

— Плохую услугу вы оказываете своей семье, леди Гартдейл. Надеюсь, в будущем вам не придется об этом жалеть!

— Вон!

Миссис Митчелл не заставила повторять это дважды и с высоко поднятой головой направилась к двери, по ходу кивнув Эдварду. Диана последовала за ней, обхватив за плечи Фиби, готовую разрыдаться и дрожащую как осиновый лист. Диана посмотрела на леди Элен. Бедная девушка была в ужасе.

Наконец Диана исподволь, украдкой взглянула на Эдварда. Он был мрачнее тучи.

Диана, не говоря ни слова, поспешно покинула комнату. Закончилась одна из самых неприятных встреч в ее жизни.

Сказать, что Фиби была шокирована, значит не сказать ничего. Всю дорогу домой девушка не проронила ни слова, а по возвращении на Джордж-стрит немедленно поднялась к себе. По ее щекам бежали слезы.

Диана, тоже потрясенная, проследовала за теткой в гостиную.

— Будь добра, позвони, пожалуйста, Джиггинсу, Диана, — сказала миссис Митчелл, рывком стягивая перчатки. — Нужно выпить чаю.

Сняв шляпку и перчатки, Диана дернула за колокольчик. Чосер, почуяв неладное, тихонько сел в сторонке, ожидая, пока на него обратят внимание.

— Простите меня, тетя, я ничего подобного не предполагала, — тихо проговорила Диана.

— Конечно, не предполагала, дитя мое, и тебе ровным счетом не за что просить у меня прощения. Что за выходки позволяет себе эта несчастная! Это ни на что не похоже! Ее детей можно лишь пожалеть. Неудивительно, что леди Элен не терпится покинуть ее дом.

Диана присела и, сжалившись над Чосером, подозвала пса к себе. Тот подобострастно приблизился к ней.

— Сейчас меня более волнует Фиби, — с горечью проговорила Диана. — Бедняжка теперь будет гадать, в чем дело.

— Нужно срочно придумать, что ей сказать. — Миссис Митчелл принялась расхаживать по комнате. — Боюсь, объясняться с ней придется тебе. Фиби юна, но не так уж наивна. Она не может не усмотреть какой-то связи между тобой и леди Гартдейл. О, я была готова броситься на нее! — воскликнула миссис Митчелл, потрясая кулаками в воздухе. — Как она посмела! Выставила нас вон, как самых последних негодяек!

Пытаясь настроить себя на философский лад, Диана пожала плечами.

— Не сказать, чтобы мне было приятно поведение графини, но, полагаю, оно вполне объяснимо. Она думает, что я имею дурное влияние на леди Элен: ведь я когда-то предала ее будущего мужа. И она, вне всякого сомнения, не желала слушать те гнусности, которые я могла наговорить о нем.

— Но откуда ей было знать, что мы будем говорить о нем непременно гнусности? — воскликнула миссис Митчелл. — Одно наше намерение посоветовать ей повнимательнее присмотреться к лорду Дерлингу еще не повод выставлять нас за дверь, так и не дав ничего сказать! Всему есть предел, Диана, а поведение леди Гартдейл переходит все границы!

Миссис Митчелл поняла, что ходит взад-вперед без толку, и, остановившись, резко опустилась на стул.

— Беда в том, что теперь для вас с Фиби все осложнится. Леди Гартдейл, без сомнения, запретит леди Элен видеться с Фиби, а тебе даже приближаться к ней.

— Разумеется. Она расскажет дочери, что я была помолвлена с лордом Дерлингом и разорвала помолвку из самых низких побуждений. Она убедит ее не верить ни одному моему слову о нем. — Диана замолчала, потому что в гостиную, неся поднос с чаем, вошел Джиггинс. Он поставил его на столик рядом с Дианой, и, когда бесшумно удалился, Диана продолжила: — Поверит ей леди Элен или нет, мнение леди Гартдейл обо мне от этого не изменится, и уж она заставит дочь выйти замуж за этого человека.