Джереми покачал головой, усмехаясь: «Мередит, Мередит… Своевольная, резкая, теплая и любящая… Но вот только ее нет рядом».

Он медленно пошел дальше, продолжая размышлять о превратностях судьбы: «Господи! Помоги! Я не должен дать ей возможности ускользнуть. Единственная проблема в том, что мне неизвестно, как поступить. Любовь для меня — совершенно незнакомое чувство. Успех у женщин всегда достигался легко, а если и приходилось проигрывать, — это не имело никакого значения, потому что все они были мне безразличны. Но теперь я должен завоевать Мередит. Без нее моя жизнь потеряет всякий смысл, поэтому все нужно сделать правильно. Я должен заставить полюбить себя… Должен! Но как? Соблазнить? Воспользоваться лестью? Взять штурмом? Объяснить?.. Что предпринять? Или же я уже потерял все свои шансы и нет никакой надежды на успех? Так опротивел ей, что Мередит возненавидела меня навсегда? — Он нахмурился. — Нет, об этом лучше не думать… Я буду добиваться своего мягко и осторожно. Конечно, это не в моем характере, но на сей раз я должен поступить только таким образом. Придется терпеливо ждать своего часа. Что ж, стану изучать ее и обязательно узнаю, как найти дорогу к сердцу. Сколько бы времени ни пришлось потратить и как бы ни пришлось унижаться — я добьюсь, что Мередит полюбит меня».

Она бежала в свою комнату, как в спасительную гавань. Бетси, которая тоже ходила искать госпожу вместе с другими, примчалась вслед за ней. Служанка помогла снять мокрую одежду и вымыть испачканное лицо, волосы и руки, а затем насухо вытереть влажные локоны, все время что-то бубня тихим монотонным голосом, что, в конце концов, немного расслабило ее нервы. Через некоторое время непроизвольная дрожь прошла, и мозг вернулся из ужасающегося вакуума.

Мередит забралась в постель и взяла в руки подушку. К тому часу, когда Джереми заглянул, чтобы проверить ее состояние, она крепко спала.

После пробуждения голова стала намного яснее. Мередит смогла сесть и спокойно обдумать происшедшее. «Кто-то хотел убить меня, — мелькнуло в глубинах сознания. — Это совершенно неопровержимый факт. Мне прежде всего нужно выяснить, кто это сделал. Выяснить и каким-то образом предотвратить следующую попытку. Но кто мог желать смерти? — Покусывая ноготь большого пальца, она перебирала всех, кого знала: друзей родственников, знакомых — никто из них ничего не имел против нее. — Конечно, есть такие, кто не особенно поддерживает со мной дружеские отношения, но чтобы ненавидеть до такой степени?! Нет. Правда, существует еще Опал… Возможно, ей очень не нравится, что я вышла за Джереми. — Мередит верила в существование любовной связи между Девлином и Гамильтон. — Но стала бы она стрелять в меня? Б конце концов, я ей не соперница. И даже не сплю с ним… Может, Опал желает выйти за Девлина? Но тогда остается другая проблема — мистер Гамильтон. Способна ли Опал убить двоих, чтобы заполучить столь желанного мужчину? — Самым убедительным аргументом против того, что это не миссис Гамильтон, являлся почти неоспоримый факт: вряд ли эта женщина знает, как обращаться с оружием, не говоря уж о том, чтобы прятаться на „Мшистой заводи“ в темноте под дождем, надеясь убрать Мередит. — Нет, выглядит слишком надуманно. Убийца слышал или видел, как я бежала в хижину Бена. Кто-то на усадьбе? Один из слуг? Едва ли. Насколько мне известно, меня любят, особенно после того, как мы с Джереми освободили невольников. Нет! Это просто смешно. У них нет мотивов убивать меня — да и ни у кого их нет, если уж на то пошло. „За исключением, разумеется, Джереми…“ Мозг метнулся прочь от этой неожиданной мысли, но Мередит заставила себя обдумать ее логично и Хладнокровно. С ее смертью Девлин унаследовал бы огромное состояние. Поскольку у них нет детей, по закону вся собственность перешла бы к нему. Хотя… он и сейчас богат, так как контролирует доходы всей плантации. Но она помешала продаже „Мшистой заводи“, даже пригрозила убить его, если потребуется. Убрав ее с дороги, Девлин освободит путь для осуществления своих планов. Кроме того, ему не придется мириться с ней, чтобы владеть плантацией.

Мередит отчаянно попыталась найти кого-то другого с такими же мотивами или кого-то, кто точил на нее зуб, но оказалось, что только Джереми выгодна ее смерть. Он запросто мог слышать, как она ушла лечить Бена и догадаться — это его шанс избавиться от надоевшей жены. Девлин вполне мог выскользнуть на улицу и спрятаться, а потом стрелять в нее. Увидев, как он прорывается сквозь толпу, Мередит предположила, что он пришел из дома. Но Джереми мог обойти вокруг и выйти с другой стороны. Никто бы не заметил этого маневра, потому что все смотрели на нее.

Она вспомнила случай, когда Девлин попросил ее принести ему сапоги. Из одного выскользнула змея, но лишь по чистой случайности удалось заметить ее. Если бы гадина оставалась свернувшейся на дне, Мередит схватила бы обувь, а та укусила бы обязательно. Смерть наступила бы так же быстро, как и в случае с Беном.

Мередит закрыла глаза, внезапно безотчетно задрожав. Нет, нет, нет, этого не может быть! Это не Джереми! Да, он пытался продать плантацию, но это предел его алчности и подлости. Девлин не мог столько времени спать с ней, заниматься страстной любовью, нашептывать на ухо нежные слова — и замышлять убить ее! Джереми — не такой злодей. Он не мог этого сделать. Или она принимает желаемое за действительное? Только Девлин может желать ее смерти, только он.

В течение последующих нескольких дней Джереми старательно ухаживал за Мередит. Вместо того, чтобы избегать ее, он взял себе за правило быть рядом с ней. Его манеры были милыми и непринужденными, даже заискивающими, словно он ухажер, а не законный муж. Девлин обратил на нее всю силу своего очарования, подавляя желание железной рукой, равно как раздражение и злость, порождаемые ее холодностью и надменностью. Он делал все возможное, чтобы она полюбила его, и Мередит не могла не поддаться очарованию его слов и улыбок. И все же, хотя сердце ее переполняла любовь к нему, а тело томилось по его ласкам, она боялась Джереми. Его заискивающие манеры пугали больше, чем разбушевавшаяся ярость. Мередит подозревала в этой перемене попытку выглядеть нормальной и счастливой семейной парой, влюбленными друг в друга молодоженами, чтобы, когда она «случайно» уйдет в мир иной, его не обвинили в смерти жены. Слуги будут качать головами и уверять всех, что мистер Джереми очень заботился о супруге, что они всегда целовались и смеялись. Вот в чем причина его ухаживаний. По крайней мере, так считала сама Мередит. Хуже всего то, что она не могла никому доверить свои подозрения. Недавно заезжала Алтея, чтобы сообщить о своей помолвке с Блейном Рэндаллом, и на мгновение у Мередит появилось желание во всем открыться подруге и кузине, но, подумав, она не решилась посвящать мисс Уитни в свои «страшные» семейные тайны. Хотя Мередит и подозревала Джереми в попытке убийства, слова прямо-таки застревали у нее в горле. Преданность и любовь не позволяли ей выдать намерения мужа кому-то другому, а тем более Алтее, так как она могла все рассказать своему брату. Мередит не собиралась предоставлять Галену еще одну возможность оскорбить Девлина. Поэтому она промолчала, терпеливо и с улыбкой слушая восторженные описания многочисленных восхитительных качеств возлюбленного Алтеи и небольшой будущей вечеринки, на которой намеревались объявить о помолвке.

— Будет всего несколько друзей и наша семья, — заверила она Мередит. — Одним словом, скромный и неофициальный ужин. Так что тебе будет вполне прилично появиться, несмотря на траур. По крайней мере, так решили мы с мамой.

— Как мило с твоей стороны, Алтея, подумать обо мне в такое время.

Кузина улыбнулась.

— Ну, разумеется я всегда помню о тебе. Твое присутствие очень важно… Поскольку мы будем помолвлены около года, ко дню свадьбы твой траур закончится — и ты сможешь выполнять роль подружки при обручении… Ах, Мередит, скажи мне правду, — она доверительно наклонилась вперед, сжав руку подруги. — Приятно быть замужем?