В пятницу вечером небольшая группа из трех человек уселась в карсту. Каролин в светло-голубом платье, отороченном белыми кружевами, выглядела ледяной красавицей. Огромные голубые глаза на очаровательно бледном лице привораживали к себе всякого, кто дерзал заглянуть в них. Строгая красота Селены подчеркивалась платьем приглушенно-лилового цвета. Широкие юбки обеих женщин, растянутые обручами, наполняли экипаж блеском тафты и шелка. Слабый запах розовой воды смешивался с несколько более тяжелым благоуханием жасмина. Джейсон сидел рядом с Каролин и по возможности старался не касаться ее, что, впрочем, было довольно трудно в тесной карете. На фоне прелести своих спутниц он напоминал своим суровым черным костюмом о некоей сдержанности, торжественности, даже об аскезе.

Усадьба Грейхилл приветливо освещалась огнями, что в сгущавшихся сумерках выглядело особенно мило. Дверь отворил мрачного вида дворецкий и тотчас отступил в сторону, давая пройти гостям. Потом он провел прибывших в ту комнату, где их уже поджидали Хью и Сент-Джон. Каролин осматривала дом с любопытством. Он оказался весьма изящен, хотя в размерах сильно уступал Браутон-Курту. Каролин заметила оригинальность приземистой центральной части здания, с деревянными балками. К ней-то и были произвольно пристроены три крыла, расходившиеся в разные стороны. Именно эти пристройки придавали дому то изящество, которое бросилось в глаза Каролин. Северный фасад был увит плющом.

Гостиная, где гости обнаружили Хью, также поражала своей элегантностью и вся дышала теплом и уютом, коих, по мнению Каролин, сильно недоставало в усадьбе Браутон-Курт. У Сомервиллов все выглядело излишне добротно и излишне современно. Мебель не несла печати исторической или семейной принадлежности.

Усадьба Грейхилл понравилась Каролин сразу же, как сразу же понравился и рослый улыбающийся мужчина, поднявшийся навстречу гостям из своего огромного кресла. Он тепло пожал руку Джейсону, пробурчав при этом невнятное приветствие, потом запечатлел на щеке Селены поцелуй, выражавший родственную привязанность.

— Как поживаете, тетушка Селена? Как вам показалась Италия?

— Мы обе, я и Италия, чувствуем себя просто великолепно! — с ослепительной улыбкой отозвалась леди Браутон.

— Вижу, что так оно и есть! С каждым годом вы все хорошеете, тетушка!

Селена рассмеялась и хлопнула Хью по руке сложенным веером:

— Льстец, льстец! Но именно за это я тебя и люблю! Хью повернулся к Каролин, взял ее руку в свою и поцеловал, правда, довольно сдержанно:

— Нет нужды спрашивать тебя об Италии. Ты вся цветешь!

Каролин улыбнулась: трудно было не улыбнуться столь обаятельному джентльмену. Братья поразительно походили друг на друга. Оба были темноволосые, длинноногие, с волевыми подбородками. Но Хью весь светился теплом и лаской, тогда как Джейсон был скорее молчалив и угрюм. Каролин хотелось дознаться, не напоминал ли когда-нибудь Сомервилл своего кузена и какая душевная травма могла превратить его в теперешнего грубияна и дикаря. Безусловно, веселый, общительный Хью затмевал своего сурового братца, но старался не подчеркивать этого и даже пару раз сумел развеселить Джейсона, заставил его улыбнуться. Чувствовалось, что их привязанность очень сильна. Каролин оставалось только удивляться тому, как легко отнесся Хью к поступку Синтии, оставившей мужа ради одного из общих друзей.

Несколько позднее, когда уже начало смеркаться, Селена играла для всех на фортепиано. Джейсон при этом стоял подле нее и переворачивал ноты. К удивлению Каролин, леди Браутон проявила себя талантливой исполнительницей.

Девушка сидела на стуле странного вида. У этого стула наличествовал всего один подлокотник. Каролин объяснили, что подобная форма была разработана в прошлом веке для мужчин, всегда носивших в ту пору шпагу при себе. Однако в веке нынешнем стулья такой конструкции оказались весьма удобными для женщин с их неимоверной ширины юбками. Хью подсел к Каролин поближе — на обтянутый красным бархатом диван.

Первые несколько минут после того, как Селена начала играть, Хью сохранял молчание, но потом наклонился к Каролин и пробормотал:

— Весьма сожалею, кузина Синтия…

Девушка в испуге воззрилась на него:

— Прошу прощения?

Хью улыбнулся, и в его глазах появилось доброе, но печальное выражение.

— Тебе не нужно притворяться. Джейсон рассказал мне правду. Весьма сожалею, что познакомил тебя с этим Бингемом. Я даже и представить не мог, что Деннис такой негодяй. Впрочем, мне следовало предвидеть и ваш побег…

Каролин лихорадочно соображала, что ей отвечать. Ей до крайности была неприятна мысль о том, что Хью считает ее изменницей и потаскушкой.

— Я… Прошу тебя, не смущайся…

— Это ты не смущайся, дорогая кузина. В общем-то мне не следовало заводить речь обо всем этом. Я просто хотел сказать тебе, что весьма сожалею о том, что мне пришлось сыграть столь незавидную роль во всей этой истории. — Тут Хью на минуту умолк, уставясь на свои холеные руки, потом, не поднимая глаз, вновь заговорил:

— Синтия, я знаю, что временами жить рядом с Джейсоном просто невыносимо. Но в глубине души он прекрасный человек. Прошу тебя, не суди его слишком строго.

— Не думаю, что все дело в моем осуждении Сомервилла, — отозвалась Каролин, — скорее наоборот.

— Я просто хочу сказать тебе, чтобы ты не принимала близко к сердцу все то, что он наговорил тебе за последнее время, и не настраивала себя против него. Конечно, у него вспыльчивый характер. И когда задето его самолюбие, он сначала действует, а уже потом размышляет. Однако кузен довольно отходчив, и его можно убедить рассмотреть причины конфликта. Уверен, что это произойдет очень скоро. Джейсон остынет, станет более спокойно относиться к случившемуся и захочет сам пойти на… примирение.

Каролин потупилась. Как раз примирения ей хотелось меньше всего. Чем дальше от нее Сомервилл, тем лучше.

— Не думаю, что когда-нибудь это случится.

— А ты не отступайся, Синтия, не отступайся от него, прошу тебя!

На лице Хью были написаны столь неподдельные печаль и сострадание, что Каролин не смогла сдержать улыбки. Несмотря на все недостатки, Джейсона, по всей видимости, очень любили родственники и прислуга.

— Ладно, не отступлюсь, раз ты так усиленно просишь меня об этом!

Хью слегка нахмурился:

— Надеюсь, ты не думаешь, что я помешался на своем драгоценном кузене?

— Нет, просто я всегда считала и считаю тебя человеком искренним и очень добрым. Мне не хотелось показаться тебе непочтительной.

— На тебя это не больно похоже!

Опять ошибка!

— Извини, пожалуйста, но иногда люди меняются. Жизнь часто делает их жестче и циничнее.

— Только не тебя. Не могу даже помыслить кузину Синтию особой бессердечной и циничной! Кстати, я часто размышляю над тем, что было бы, если б я встретился с тобой прежде, чем это сделал Джейсон…

— Что ты имеешь в виду? — в испуге отшатнулась Каролин.

Хью пожал плечами.

— Ничего, — сказал он и тотчас переключил свое внимание на Селену:

— Тетушка, как всегда, прекрасно играет, а Моцарт ей особенно удается!

— О да, да! — поддержала его Каролин. Ей еще так много предстояло узнать обо всех этих людях. Не будь сегодняшнего вечера, она могла бы спросить Селену о ее умении играть на фортепьяно, что было бы довольно странно для человека, знающего леди Браутон более семи лет, тем более учитывая несомненную одаренность последней. Куда ни кинь, всюду поджидают ловушки, подводные течения… К счастью, кое-какую информацию Каролин уже удалось почерпнуть из разговоров с Хью и другими. Если б она не спешила и располагала достаточным количеством времени, то наверняка смогла бы узнать все, что ей нужно.

После своего блистательного выступления Селена почувствовала себя несколько утомленной и, выждав около четверти часа, велела Джейсону закладывать карету. Все трое немедленно отбыли в ночь. Каролин, мягко откинувшись на мягких валиках, устало смежила веки. Роль Синтии отнимала слишком много сил. Беседа о родственниках навела ее на размышления о своей собственной семье, крошечной и жалкой. Теперь даже Синтия оставила их отца. Интересно, насколько отец постарел? Каково его здоровье? Возможно, она, Каролин, скоро выберется навестить его. Девушка любила отца, несмотря на постоянные стычки с ним в юности.