— Я и не играю ни в какие игры, тем более непристойные. Но она не только твоя, но также и моя дочь, ведь так?

— Так, да вот только никто не хочет всерьез считать тебя матерью. Ты просто сучка! Эгоистка! Тебя никто не интересует, а Лорел для тебя раньше просто не существовала. Ты давным-давно утратила свои права на нее!

— Я ее мать, — упрямо настаивала Каролин. — Ты не можешь запретить мне видеться с ней.

— Разве?

Джейсон так низко наклонился над Каролин, что ей даже пришлось слегка отстраниться. Она могла видеть мохнатые кончики его ресниц, яркие точки зрачков. Она окунулась в его выразительный мужской запах, и ее пронзило воспоминание о Ките и об отце. Запах Джсйсона не был точным воспроизведением их ароматов, но все же содержал в себе нечто чарующее, притягательное. Сомервилл тяжело опустил свои руки на плечи Каролин, причем пальцы его стали крепко сдавливать ее.

— Если тебе так хочется стать матерью Лорел, то, быть может, ты пожелаешь также занять свое законное место в супружеской постели?

Каролин судорожно сглотнула, но глаз опускать не стала. По правде говоря, она просто не могла их отвести в сторону, будучи заворожена серебристо-зеленым взглядом Джейсона.

— А что, если я решу восстановить свои права? — продолжал хрипеть Сомервилл. — Кстати, я это непременно сделаю, если ты будешь продолжать встречаться с Лорел. Ты что, забыла уже, как ненавидела спать со мной? Как ненавидела даже вот это. — Тут Джейсон наклонил голову и прижался ртом к ее губам, пытаясь раскрыть их кончиком языка. Он прижал ее податливое тело к своему так, чтобы она могла почувствовать всю волшебную крепость его мышц. Его дыхание испепеляло ей кожу. Каролин, вдруг вспыхнув, затрепетала. Она подняла руки к его груди, как если бы собиралась оттолкнуть его, но силы в этих руках не было. Джейсон еще больше отдался поцелую и одной рукой обхватил ее грудь. Даже сквозь одежду она почувствовала всю силу его жара. Пока он пытался нащупать ее сосок, его язык упивался нектаром ее рта. Он обследовал поверхность неба и лениво ласкал язык, в то время как его свободная рука настойчиво гладила бедра Каролин.

Сама же Каролин забылась в плывущем мире безумных страстей. Где бы Джейсон ни прикасался к ней, она чувствовала в своем теле жизнь: грудь, живот, ноги, руки, рот, — все в остром желании отзывалось ему. Внезапно Сомервилл отпустил ее и почти отшвырнул прочь.

— Ага, ты этого хочешь! — Рот его презрительно кривился, а глаза сверкали. — Снова хочешь оказаться в моей постели, не так ли?

Дрожащими руками Каролин утерла губы и попыталась собраться с мыслями. Сейчас было не время разваливаться на части. Ей нужно подумать о Лорел. Важным было только это. Ей следовало сосредоточиться на Лорел и старательно воображать себя Синтией.

— Ты же прекрасно знаешь, что не хочу, — сказала она тихо.

— Рад слышать от тебя такие речи. Но всего вероятнее то, что посредством тесного общения с дочерью ты хочешь причинить мне боль. Найдешь лазейку в ее сердце, а потом будешь угрожать мне, что уйдешь из ее жизни!

— О нет! Только не это! Как тебе в голову могла прийти такая мысль! — вскрикнула Каролин.

— Дорогая моя, где речь идет о тебе, я могу ожидать чего угодно.

— Но поверь, я изменилась. Я не причиню зла Лорел. Я просто хочу, чтобы ты предоставил мне возможность видеться с ней. Я хочу быть ей матерью!

— Ты же не переваривала ее раньше! Тебя всю ломало при одном упоминании о дочери. Откуда вдруг такая перемена?

— Я… у меня был опыт… такой опыт, который заставил меня понять, что я была не права в своем отношении к ней.

Каролин разглядывала свои руки. Ей нельзя было отступаться, нельзя было совершать никаких оплошностей. О своих чувствах она подумает позже. Но сейчас ей предстояло убедить Джейсона в том, что побег Синтии изменил ее отношение к Лорел. Иначе вся ее собственная возня с малышкой будет понята абсолютно не правильно. Джейсон продолжал сомневаться в ее добрых намерениях по отношению к Лорел и, не ровен час, запретит ей видеться с девочкой. Или, что уже совсем нехорошо будет, обнаружит самозванство Каролин и вышвырнет обманщицу из дому. Она закусила губу, едва справляясь с дрожью, уже овладевавшей всем ее телом. Как можно заставить Джейсона поверить? Что же такое могло переменить нрав Синтии?

— Я видела… я видела ужасные вещи, — начала она, взор ее затуманился: припоминались виденные в Вест-Индии кошмары. — Дети, умирающие от голода. Калеки. Брошенные на произвол судьбы старики…

Джейсон продолжал смотреть на супругу молча. От изумления морщины на его рассерженном лице стали разглаживаться. Каролин подняла к нему глаза, влажные от слез. Искренняя мольба читалась в этих глазах.

— Я поняла, какой глупой была по отношению к Лорел. Я ведь гораздо лучше обеспечена материально, чем большинство матерей. Я хочу наверстать все упущенное за эти годы. Мне никогда не хотелось причинять Лорел боль. Дело в том, что я страдала почти врожденной неприязнью к людям, несколько отличным от нормальных. Теперь я вижу, как заблуждалась. Джейсон, пожалуйста, дай мне шанс. Не забирай ребенка, не лишай надежды на счастье в материнстве. Не поступай со мной так жестоко!

В глазах Сомервилла еще сохранялось настороженное выражение, но рот уже перестал презрительно кривиться.

— До чего же ты прелестна, когда молишь о снисхождении, о сострадании. Этим своим взглядом ты переворачиваешь всю душу человеку.

— Прошу тебя, Джейсон! Хочешь, я встану перед тобой на колени? Хочешь, буду ползать у тебя в ногах? Это тебя утешит?

— Трудно сказать. Я уже потерял все надежды на твое исправление. Если меня что-нибудь и волнует, так это судьба Лорел.

— Тогда позволь девочке наконец обрести мать. Она хочет, чтобы я была рядом. Она счастлива со мной!

— Она всего лишь заворожена твоей красотой, но понять, как эта красота ничтожна, бедняжка не в состоянии. Впрочем, ладно. Не буду мешать тебе видеться с ней, но обещаю, что следить начну самым жестоким образом. И если ты сделаешь что-то, что причинит зло Лорел, ты пожалеешь о том, что родилась на свет!

Каролин продолжала твердо стоять на своем, хотя угроза Джейсона потрясла се. Высоко подняв голову, она смотрела ему прямо в лицо и потом, в знак того, что поняла его слова, кивнула. Сомервилл гордо зашагал прочь, оставив ее в парке одну. Каролин направилась к каменной скамейке, что стояла возле клумбы с хризантемами. Яростный поцелуй Джейсона глубоко потряс девушку, но не из-за того чувства ненависти, которое скрывалось за этим поцелуем, а из-за ее собственной реакции на издевательскую ласку Джейсона. Она испытала волну страсти, безумное желание обвить его руками и ответить на поцелуй. Каролин вспомнила, как от его прикосновений воспламенилась ее кожа, как затвердели соски. До чего же унизительно было реагировать таким образом на поцелуй, которым Джейсон всего лишь хотел напомнить Синтии о том, как груб он бывал с ней в постели!

Каролин не узнавала сама себя. Она испытала страсть с Китом, но никогда не бывала увлечена так, как сам муж. Кит всегда уверял ее, что для леди ее воспитания некоторая холодность в амурной возне только естественна. Он научил ее, как доставлять удовольствие ему. Она с радостью делала все, о чем он просил, но сама едва ли испытывала нечто необычное. После смерти Кита у нее не было проблем с отваживанием своих бесчисленных поклонников. Она не имела ни малейшего желания иметь что-либо с ними. Но вот теперь она испытала вспышку страсти к мужу своей сестры, к человеку, который обращался с Синтией до последней степени скверно и от которого с первого дня их встречи в Антигуа она не видела ничего, кроме гнусного презрения и неуважения.

Каролин переполняли бурные и противоречивые эмоции. Когда она была моложе, то всегда избавлялась от подобных чувств, и самым действенным средством избавления была верховая прогулка: неистовый аллюр, дующий прямо в лицо ветер. Каролин с тоской во взоре посмотрела на конюшню. Ах, если бы сегодня ей удалось прокатиться!..