— Это чтобы сполоснуть руки, ягода в этом году очень сочная, растекается.

Они посмотрели на воду для рук и почти в один голос вскрикнули, — Аги!

Одрик вскочил и бросился в подсобку, но прачки там не нашел. Тогда он разыскал хозяина заведения и расспросил, где она живет.

— Кани, мы уходим! — крикнул Одрик из кухонной двери. Торкана уже была готова, официант собирал ей сладости с собой, с некоторых пор она становилась бережливой. Они покинули заведение через черный ход, недослушав словословий ресторатора.

Торкане пришлось догонять его бегом.

— Одрик, не лети ты так, мне за тобой не успеть.

— Да, пожалуй, — согласился юноша. — Уже столько времени прошло, несколько минут ничего не решают. Как же я мог забыть, ну что за голова дырявая.

— Но у тебя же была травма, и могли быть проблемы с памятью.

— Возможно, но это меня не оправдывает. Обещал, что значит все — кровь с носу, а должен выполнить.

— Ладно, не казни себя раньше времени. Может быть, именно так все и должно быть, может быть нам надо прийти в к ней именно сегодня?

— Кани, не успокаивай меня, я все равно не успокоюсь, пока ее не увижу.

Узкая улочка, петляя между домиками, вывела их к протоке Несаийи, по берегу которой беспорядочно приткнулись с десяток лачуг. На берегу, на свежей травке возились местные детишки.

— Ребята, не подскажете, где дом смиз Алите?

— Это та, у которой дочка тронутая? — съехидничал один вихрастый пацан. И тут же был схвачен Одриком за шиворот.

— Так! Еще раз, КАКАЯ дочка у смиз Алите? Повтори, а то я что–то не расслышал.

— Она… она… — юный наглец стал заикаться от страха, впервые попав в руки к магу.

— Я не слышу, — произнес Одрик по слогам и опустил глаза на ответчика. Но магический взгляд не вернул пацану дар речи, а только добавил дрожи.

— Асса, не надо его убивать, пожалуйста, — кто из друзей решился подергать Одрика за рукав. Маг выпустил перепуганного заику и направил свой интерес на его разговорчивого приятеля.

— С чего ты взял? Очень мне нужно…

— Мне так показалось.

— Неужели я такой страшный?

— Нет, целиком нет….Глаза страшные, в них белый огонь.

— Тебе показалось, это, наверное, так солнце отсвечивает. Лучше скажи, где искать Аги.

— Она вон там, где под навесом зверобой и цикорий сушатся. Она дома, она уже давно не выходит.

— Ей так плохо?

— Нет. Она просто рассказала, что к ней должен прийти какой–то Белый принц. И все смеялись.

— Вы смеялись?

— А чего мы? Вон все взрослые тоже… — пробубнил по нос малец.

— Эх, вы! — Вздохнул Одрик и вытащил серебряную крону, — Вот возьми, это на всех, леденцов себе купите.

И парочка магов направилась к дому Аги.

— Ах! — Вскрикнула девчушка из разновозрастной компании. — Это же ОН!

Одрик и Торкана через вошли на маленький дворик. В песке у изгороди возились куры, но не серые домашние, а зелено–бурые луговые. На открытой летней печке стоял внушительный чан с бельем и все не закипал, огонь был слаб для такого великана. Одрику не составило труда его раздуть, проходя мимо. Вот и корыто с мыльным раствором, а хозяйка отлучилась. Она повесила выстиранное белье в садике, между двумя яблонями и уже спешила к посетителям, возможно, это новые клиенты принесли вещи в стирку, смиз Алите надо зарабатывать на жизнь.

— Здравствуйте, смиз, мы в гости к Аги. Не помешаем?

— Сейн, это вы! А я не верила… — прачка опустилась на какой–то чурбачок, из глаз у нее потекли слезы.

— Смиз Алите, простите, что не пришел раньше. Так получилось.

— Вы не поняли, я не поверила собственной дочери. Я даже ругалась на нее, чтобы не выдумывала ерунды. Ну, зачем, такому как Вы, такие как мы…

— Не надо, смиз, не говорите так. Ваша Аги чудо природы, она еще прославит Каравач, со всей Северной равнины люди и нелюди будут приходить, чтобы услышать, хотя одно ее слово.

— Аги вас ждет, она там в садике.

Девочка сидела на крошечном островке зеленой травы в компании самодельных игрушек и вела с ними размеренную чайную беседу.

— Привет! А нас не пригласишь?

— Вот видите, они пришли, как я и говорила, — обратилась она к куклам. — Ну–ка все быстро двигайтесь! — Садитесь, пожалуйста.

— Кани, мы, пожалуй, попьем чайку?

— Конечно, разве можно отказаться от чая с пирожными в такой милой компании.

Тут вмешалась мать Аги,

— Сейн, простите, но вам и вашей девушке не на что присесть.

— Смиз, не переживайте, мы немножко побудем ее игрушками, — Одрик и Торкана опустились на траву в традиционной первой позе медитации.

У Торканы было какое–то странное щемящее чувство. Она слишком рано прекратила игры, стала не по годам серьезной и ответственной. А может быть зря, взрослыми и скучными мы побыть всегда успеем, а вот детьми уже нет. Вон Одрик играть не разучился, дети к нему так и липнут.

Между тем, все шло с настоящей игровой тщательностью. Аги поделила пирожные даже между игрушками. И сама красивая чашка общим решением игрушек была вручена Кани, как самой красивой кукле. И Одрику как очень большой игрушке в доме найдена большая чашка с отколотой ручкой, видимо оставшаяся от отца…. В общем, совсем как настоящее чаепитие, даже с соседями–доброжелателями подглядывавшими в щели заборов. А как же без этого, ведь очень интересно, что такого особенного может нашептывать убогая девочка молодому сейну, да еще магу, на ухо…

— … а то завтра у тебя будет очень много дел, и ты не придешь ко мне в гости. Ведь завтра ты сам будешь принимать гостей, они уже на пути к тебе. Но ты не заботься об угощении, они все принесут с собой, ты только постарайся никого не обделить, чтоб всем досталось. И будет их восемь….восемь….Знаешь, их даже будет восемь с половиной. О восьми целых ты не переживай, они сами виноваты, а половинку ты забери. Половинка тебе пригодится, когда–нибудь она всем нам пригодится….

— Ладно, — ответил Одрик, хотя и ничего не понял. — Как скажешь, половинку — так половинку. А теперь, девочки, давайте поиграем. В желания. Вы будете загадывать желания, а я выполнять. Аги первая загадывает.

— А у меня сегодня одно желание исполнилось, вы же пришли. Так что очередь Кани.

— У меня тоже уже исполнилось, и надеюсь, еще исполнится. Аги, снова твоя очередь.

— Одрик, а мне можно за другого загадать?

— Можно, тебе все можно.

— Тогда пусть все, что у мамы в корыте само выстирается, а то, как будто вы и не к ней в гости пришли.

— Вот такое простое, естественное желание…. Кани, ты со мной согласна?

— Я? Да, я согласна.

— У тебя было пятновыводящее плетение, не одолжишь мне его?

— Конечно, но оно слабое, на все не хватит, оно распадется.

— Кани, ну ты нашла, о чем переживать, сделай на нем узел, где я могу подключиться, и его хватит на всю городскую прачечную.

— А! Это я мигом.

— Все готово? Пошли. Аги, командуй!

И Аги уговорила маму присесть отдохнуть в тенечке. И Кани отпустила простое бытовое заклинание, но с подкачкой Одрика оно становилось мощным промышленным. Корыто покрылось высокой шапкой пены, а белье под ней стало белоснежным. Теперь только прополоскать. Смиз Алите стирает и на благородных господ, их тонкие простыни не должны пыхнуть тиной из мутной протоки, они полощутся в холодной колодезной воде. По воде Одрик пока не большой специалист, но не беда, покрутить ворот колодца и наполнить широкую бадью вполне по силам его рукам. А если высушить, то это вы обратились по адресу, нет большего профессионала в организации сквозняков, нежных ночных зефиров, иссушающих самумов, вальсирующих вихрей, и прочая, и прочая, и прочая…. И простыни наполняются ветром, раздуваются как тугие паруса, и Одрик проходит меж них, как капитан корабля, взявшего курс в дальние неведомые страны….

— Одрик, а ты можешь ЭТО куда–нибудь прогнать, — и Аги ткнула пальчиком в шапку мыльной пены.

— А она тебе не нравится? Почему?

— Она злая, от нее у мамы все руки в волдырях.