Глава рода Юэ, мрачневший с каждым словом все больше, со стоном схватился за голову и опустился на резную скамью, протянувшуюся вдоль стены. Несколько минут в малой приемной царила абсолютная тишина, лишь трещала и лопалась в руках у гостя твердая скорлупа орехов.
— Сяо был бы достойным правителем, хорошим командиром, да и воином не из последних, — заговорил, наконец, Ши. — Но он был моим сыном. Он был энь–гун–вэй. Потомком рода Юэ. Наследником власти Чжу. У него не было кротости и смирения, не было той простой незамутненной честности, когда ты говоришь то, что думаешь, и думаешь тоже, что и говоришь. Он понимал Служение как бремя, как ярмо, которое обязан тянуть в обмен на власть и привилегии, но от того не собирался делать это спустя рукава. Я сам научил его этому. Но он все равно не был тем самым воплощением Служения, в которое превращают каждого из учеников дзи–додзё. Мой собственный Сай, — тайпэн усмехнулся. — Мы вместе уже лет двадцать пять, а он все еще шикает на меня, как на ребенка, когда я начинаю забываться и позволяю себе лишнюю пиалу вина.
— Держи его поблизости почаще, глядишь, и толку будет больше.
— Надо бы, — Гхань резко поднялся и расправил складки суо вокруг пояса. — Сяо был моим сыном, и всегда будет тем, кем он был. Однако в одном ты вновь прав, тайпэном Ханем, тем самым, какого знает сейчас вся Империя, он точно не стал бы.
— Тогда, ты знаешь, что делать, — кивнул собеседник.
В приоткрывшуюся дверь сунулся согбенный слуга.
— Дзито Гао прибыл и поднимается к вам, высокочтимые. Тайпэн Хань сообщает, что готов дать нужные вам объяснения, как только вы соблаговолите принять его.
— Зови всех, — коротко распорядился Ши. — Но сначала вызови сюда замкового смотрителя оружейных комнат.
Пожилой слуга, быстро откланявшись, проворно порскнул обратно в узкую щель между сходящихся деревянных створок.
Первыми на пороге малой приемной появились бывший дзи и бывший ну–бэй. Доспехи Удея и Ханя носили на себе следы недавнего боя, и хотя никакого оружия ни один из них на виду не держал, головы обоих были по–прежнему демонстративно облачены в тяжелые кованые шлемы.
— Тайпэн Гхань, — сухо кивнул Ли хозяину и обернулся ко второму человеку в комнате. — Тайпэн Сунь. Вижу, вести о вашем скором прибытии не были преувеличены.
Тайпэн Кара Сунь, командующий Закатной армии, поприветствовал молодого полководца «полупоклоном равных», и Хань немедля ответил тем же.
— К сожалению или к счастью, но мне не пришлось поторопиться, — устало вздохнул младший брат Ши. — У меня были определенные основания для нехороших опасений, и, боюсь, они подтвердились.
— Вероятно, что так, — не стал скрывать Ли.
Градоправитель Циндао в сопровождении двух младших братьев успел как раз к обмену последними фразами. Волнение и настороженность дзито открыто бросались в глаза, и даже присутствие собственного отца никак не повлияло на Гао. Поспешно обменявшись с полководцами пожеланиями удачи, чиновники замерли в ожидании. Слуги закрыли двери, оставляя Ли и Удея в окружении старших Юэ. Привычного предложения чая и угощения со стороны хозяина дома так и не последовало, да и ситуация как–то совсем не располагала к чему–то подобному.
— Вы обещали нам объяснения, Хань.
— Извольте, — без тени эмоций ответил Ли. — На меня и моих людей было совершено нападение. В гостевом доме на территории Юэ–сэн. Нападавших было около сорока человек, это разные люди, в том числе наемники и бандиты, но среди их предводителей, по меньшей мере, пятеро имеют прямое отношение к роду Юэ. Возглавлял этот отряд старший земельный пристав провинции Ву–Мин Со.
Судя по выражениям лиц, ни для кого из слушавших Ли слова молодого тайпэна не стали неожиданностью. Ши лишь брезгливо скривил губы, Гао страдальчески сморщился, а Сунь, похоже, разочарованно озвучил общую мысль.
— Какой дурак.
— Вижу, вы были готовы к этому нападению, — заметил Гхань.
— Да, военная разведка своевременно известила меня об опасности.
— Но, ни они, не вы не сочли необходимым уведомить об этом меня, — набычился Ши. — Хотя все это должно было происходить на подвластной мне территории, за которую несу ответственность не только я, но кое–кто еще из присутствующих.
— С вашей стороны, уважаемый, было крайне рискованно ставить свою жизнь под угрозу, — поддержал дядю Гао. — Несмотря на то явное недоверие, которое вы сейчас, безусловно, испытываете к нам, можете быть уверены, мы предприняли бы все необходимое, чтобы подобный инцидент не случился.
— Но он случился, и Ву теперь находится на допросе у армейских дознавателей, — отрезал Ли. — Надеюсь, у вас нет никаких возражений по этому поводу. Прямое нападение на императорского вассала, в любом случае, всегда рассматривается вне рамок судебного разбирательства. Также, я очень сильно надеюсь, что люди К»си Ёнг не получат от Ву каких–то ответов, которые заставят меня убедиться в правильности своих подозрений и того недоверия, о котором упомянул уважаемый дзито.
Ли поочередно сверлил тяжелым взглядом Юэ, собравшихся в приемной, но потомки царской семьи продолжали взирать на него с непробиваемыми лицами и полным отсутствием смущения или каких–то иных эмоций, кроме разве что раздражения.
— Это было бы в высшей степени… неудобно, — грустным голосом заключил Гао, когда убедился, что Хань закончил. — И, наверняка, не способствовало бы установлению мира и спокойствия после осады и разорения, постигшего Чжу.
— Ваши действия поставили под удар благо множества простых людей, — прищурившись, добавил Ши. — И продолжают ставить. Анархия, смута и закулисные интриги в такое время недопустимы, особенно пока враг не изгнан с исконных земель Империи и продолжает незримо угрожать ее всеобщему благоденствию.
Последнее замечание вызвала у Ли болезненную усмешку. Такой интерпретации событий юный полководец никак не ожидал. Удивленно покачивая головой, тайпэн бросил взгляд на угрюмого Удея и вновь посмотрел на Юэ.
— Поразительно. Одна из моих близких знакомых пришла бы в восторг от ваших речей и того дерзкого апломба, с которым вы их произносите, — взгляд Ли стал более жестким, а в комнате как будто похолодало. — Она очень любит подобные… взгляды с иной стороны. А вот другая моя спутница, услышав все это, предложила бы просто оторвать вам головы, и сейчас я куда более склонен придерживаться именно этого плана.
— Резкие слова не помогут нам решить возникший конфликт к общему благу, — тайпэн Сунь вежливо осадил Ли, примирительно поднимая руки. — Ши?
— Я помню, — хмуро отозвался глава семьи.
Короткий обмен взглядами между Юэ так и остался для Ли неразгаданной тайной, но в результате Гхань глубоко вздохнул и заговорил, глядя куда–то чуть выше правого уха человека, к которому обращался.
— Тайпэн Хань, от лица своего рода и всех его представителей я хочу принести вам наши всеобщие извинения. Поведение отдельных членов нашей семьи было непростительным, а порой и преступным, будучи продиктовано эмоциями, недостойными слуг Императора. Некоторые из нас забыли о том, что их статус требует в первую очередь безоговорочного следования Долгу, и позволили себе совершить кощунственные злодеяния. Я понимаю, что забыть подобное и сделать вид, что ничего не произошло, будет для вас невозможно, и, тем не менее, от имени народа Чжу прошу вас смирить свое негодование и оставить случившееся на усмотрение Нефритового престола до окончания военных действий. Весь род Юэ и я, как его глава, готовы признать, что имели предвзятое отношение к вашей персоне, и готовы загладить свою вину тем способом, который кажется нам наиболее подходящим и благоразумным.
— Тайпэн Хань, — подхватил слова брата Сунь, едва старший Юэ замолчал. — Нам хотелось бы вручить вам этот дар совершенно бескорыстно и без всякого скрытого намека. Мне кажется, не только в нашей семье, но и во всем Едином государстве не найдется человека, который посмел бы оспорить ваше право на эту вещь.
Обернувшись, командующий Закатной армии взял со стола тяжелый вытянутый сверток. Сдернув промасленную ткань и бросив ее рядом с опустошенной корзинкой из–под орехов, Сунь развернулся обратно к Ли, держа в обеих руках сияющий длинный меч с витиеватой рукоятью. Для Ханя не составило большего труда опознать предъявленный ему клинок. Гао и его младшие братья удивленно ахнули хором.
