— Я понял. — Он с трудом перевел дух. — Спасибо, Мелани, спасибо за все.

Вот и конец, я схожу со сцены, горестно подумала она, а вслух небрежно бросила:

— Ну, удачи тебе.

— Доктор Мюррей… Мелани, рад, что застал вас.

— Дик, это доктор Бомэн.

— Приятно познакомиться, мистер Грейсон. — Фред Бомэн пожал протянутую руку. — Примите мои сожаления… Мелани, вы не поработаете курьером? Это фотография с Женевской конференции, передайте ее, пожалуйста, вашему зятю.

— Конечно, с удовольствием, — улыбнулась она, провожая толстяка глазами.

Дик заглянул ей через плечо: на снимке выстроились врачи в белых халатах, все — с поднятыми бокалами. Тимоти с серебряной статуэткой в руках красовался в центре.

— Это твой зять? — Дик указал на интересующего его человека.

Мелли поспешно выхватила фотографию: она и не заметила, как Дик встал у нее за спиной!

— Да, это Тимоти.

— Хорош собой.

— Лили тоже так считает, — осторожно отозвалась Мелли.

— Так он не твой ухажер?

— Естественно нет! — пожала плечами Мелли. Выражение лица собеседника не на шутку ее встревожило.

— Ты ведь приехала не на встречу с Бомэном, верно, Мелани?

— Нет, но Фред очень помог мне. — Она натянуто улыбнулась.

— Так зачем ты приехала?

Несмотря на работающий кондиционер, Мелли задыхалась.

— Может, просто выбралась в Нью-Йорк на экскурсию?

Это жестоко: Дик обо всем догадался, он уже прочел ответ в ее глазах. А теперь хочет услышать подтверждение из ее уст!

— Я прочитала в газетах про несчастье с твоим сыном и подумала…

— Ты подумала?..

— Я подумала, что тебе нужна моя помощь. — Прозвучало это крайне неуклюже и неубедительно.

— И вылетела первым же рейсом, — закончил Дик. — Не слишком ли ты вжилась в роль доброй самаритянки?

Дик дразнит ее, но чем она провинилась на этот раз? Значит, так и не простил былых упреков… Мелли воинственно подбоченилась и дерзко выпалила:

— Я приехала, потому что не могла иначе. Потому что люблю тебя! Ты доволен? — По щекам ее потоком хлынули слезы.

— Итак, ты меня любишь?

Мелли опасливо подняла глаза. Что за равнодушный тон, словно речь идет о погоде!..

— Это не шутка.

Со стороны Дика жестоко радоваться ее горю. А он так и сияет от удовольствия! С какой стати? Мелли терялась в догадках.

— Да уж, лучше бы тебе не шутить такими вещами!

Это двусмысленное замечание нисколько не прояснило ситуации. По крайней мере, Дик не рассмеялся, не стал открыто торжествовать победу. Верно, в свете пережитого за последние дни, утратил к ней всякий интерес! Подобное безразличие больно ранило. Даже ненависть лучше холодного равнодушия…

— Не тревожься, я не стану придавать значения прошлой ночи, — успокоила Мелли. — Я понимаю, обстоятельства были исключительными. — Она знала: в исступленной страсти Дик искал только забвения, облегчения невыносимой боли. Может, хоть дружбу сохранить удастся?

— А себя ты считаешь пассивным орудием, посланным мне судьбою, и не более? — Взгляд его вспыхнул гневом. — Странно, но у меня сложилось иное впечатление. Много лет назад я не принял мер предосторожности, — и Мэрилин забеременела…

— Вчера случилось то же, — слабо отозвалась Мелли, впервые осознав всю серьезность происходящего. О чем она думала раньше? Ноги ее подкосились, и она опустилась в кресло.

— Я подозревал что-то в этом роде, — заметил Дик.

Мелли в ужасе подняла взгляд. Почему она не придержала язык? Как она смеет наводить Дика на мысль о возможных последствиях прошлой ночи? Ей самой следовало подумать об этом в первую очередь. А она? Мелли тихонько застонала: проснувшись, она так и ела глазами спящего Дика, все размышляла, как он хорош и как чудесно было бы его обнять. Где уж тут вспомнить о серьезных вещах?

— Ты ведь не захотела со мной откровенничать, — продолжал тем временем Дик.

— А ты рассказал мне про Ника?

— Рассказал бы, да возможности не представилось, — мрачно напомнил он. — Ты мне не поверила.

— У меня были причины… — Мелли умолкла на полуслове и закрыла лицо руками. — Слишком поздно, слишком поздно! Ты никогда не сможешь мне простить.

— Но ведь ты простила мне мои нападки? Не я ли обвинял тебя в том, что ты разболтала газетчикам про Ника?

— Ты понял, что это не я? — Она просияла. — Я так рада!

— Ты была права: во всем виновата Памела, редкостная стерва. Дурак я был, что взял ее на картину, — проворчал Дик.

— Ах, если бы меня вовремя предупредили! — вздохнула Мелли.

Дик удрученно покачал головой.

— Муж у нее славный; я с ним пару раз работал. Несколько лет назад у Памелы были проблемы с алкоголем, и Том помог ей вылечиться. И попросил меня присмотреть за ней, пока он в экспедиции. Я и согласился по глупости. Однажды ночью она заявилась ко мне домой и принялась нести сущую чушь: якобы ее преследует какой-то маньяк. Если бы я тогда знал, что Памела славится выдумыванием такого рода историй, то избежал бы многих бед, но я ей поверил. Сходил с ней в полицию, помог составить заявление. Девица так искусно симулировала ужас, что я позволил ей пожить у меня пару дней, пока Том не вернется. В мое отсутствие негодяйка всласть порылась в ящике стола. Прочла письма Мэрилин, нашла фотографии Ника. Я застал ее на месте преступления и призвал к ответу. Памела дала слово хранить тайну, полгода я жил как на иголках, а потом выбросил всю эту историю из головы. По счастью, Том не поверил россказням Памелы о том, что я, дескать, затащил ее к себе в постель.

— Памела сказала мужу такое?

— Как, ты не собираешься меня линчевать тут же, на месте? — устало поддразнил Дик.

Мелли покраснела, признавая справедливость упрека.

— Не собираюсь.

Слишком поздно научилась она доверять, слишком поздно поняла: такого честного и порядочного человека, как Дик Грейсон, встретишь нечасто. Эпитеты «честный» и «порядочный» звучали чуть старомодно, но Дику изумительно шли. Он, разумеется, не святой, но зачем ей абстрактное совершенство? Все могло бы сложиться совсем по-другому, если бы не Памела…

— Меня спасло то, что в доме гостили и другие люди, — продолжал Дик. — Кроме того, говорят, мой правдивый взгляд чертовски убедителен — для всех, за исключением присутствующей здесь особы. — Губы его насмешливо дрогнули. — Это Том уговорил меня взять Памелу на картину. Когда он обнаружил чек, полученный от газетчиков, то всеми правдами и неправдами вытянул из негодяйки истину и тотчас же позвонил мне. Бедняга… — Дик удрученно покачал головой. — Том был вне себя, но жену он не бросит.

— Почему? — удивилась Мелли.

— Он ее любит.

Она похолодела. В самом ли деле в синих глазах отражается сочувствие или у нее воображение разыгралось?

— Собственно говоря, козни этой интриганки пошли прахом, — довольно ухмыльнулся Дик. — Я уж постарался.

— Каким же образом?

— Посоветовал Мэрилин дать статью в серьезную, респектабельную газету, опередив тем самым разоблачения Памелы. Не лучший выход, но так, по крайней мере, мы контролировали каждое слово. А то журналисты мастера искажать факты! Словом, ущерб был сведен к минимуму, но тут вмешалась судьба, и мы снова оказались в колонке новостей, — горько заметил Дик. — Нет, какой я дурак, что связался с Памелой!

— Девица по тебе с ума сходит, — неохотно призналась Мелли. Меньше всего ей сейчас хотелось обсуждать Памелу. — Всем и каждому рассказывает про ваш мнимый роман. Если бы я только не стала ее слушать!

— Ну вот, опять! — Дик ласково погладил ее по руке. — Ведь ты меня простила? Думаешь, я не способен поступить так же? Неужели я столь низко пал в твоих глазах? Или ты сама себя простить не хочешь? Сколько можно себя казнить?

— Многолетняя привычка, — тихо призналась Мелли. Доводы Дика заставили ее по-новому взглянуть на происходящее. Неужели она и впрямь считает себя недостойной счастья?