Но и отогнать их от жилища было непростым занятьем. Они прятались за каждым кустом, торчали в окнах и поджидали у входа. Петр Иванович опасался, что к утру мы можем не досчитаться нашего имущества, поэтому он вышел и с самым суровым видом направил на мальчишек раздвижную подзорную трубу. Те с визгом умчались.

Следующий день мы посвятили осмотру крепости. Крепость эта, фланкированная квадратными башнями, стоит над морем на скате почти отвесной скалы. На самом верху находится квадратная башня со стрельчатым сводом. Подъем к ней довольно крут и опасен. Южная сторона скалы не укреплена, но она сама по себе представляет неприступную стену. Напротив этой скалы находится другая, столь же высокая, а между ними ущелье, загражденное со стороны моря стеной. Когда-то город находился на склоне первой скалы и оттуда спускался в лощину. Здесь тоже есть стена с такими же квадратными башнями. Вдоль первой стены ближе к морю были расположены дома, но теперь эти дома, как и все укрепления, сильно порушены. С башен и ворот сиротливо глядят надписи и гербы, которые я тотчас перенес в меру своих способностей на страницы тетради.

Подле одной греческой церкви, обращенной в мечеть, мы обнаружили колонну из полированного гранита красноватого оттенка. В другой мечети мы видели несколько светлых мраморных колонн. Местный шейх заверил нас, что гранит не привозной, а окрестный. Это порадовало Петра Ивановича, ибо над ним тяготела обязанность заботиться о статуе императрицы, как того пожелал старый граф.

За целый день мы порядочно устали, налазались по горам и возвращались домой еле волоча ноги. Быстро смеркалось. Солнце садилось за горы, разливая вокруг золотое свечение. Петр Иванович немного беспокоился о лошадях и имуществе. Перед уходом мы наняли в сторожа местного старика, щедро ему заплатили, и теперь предстояло узнать, чем он отплатит за щедрость.

Однако так скоро сделать это не удалось. Совсем уж померкло, мы еле ковыляли наверх, но у большого камня нас встретили темные фигуры.

— Эй, руськи, иды сюда. Ай, маладэс! — сказал один. Остальные тут же кинулись на нас, схватили и, несмотря на протесты Петра Ивановича, повели в город.

— Хайды, хайды! — подталкивал нас человек самого разбойничьего вида, покалывая в спину кинжалом.

От неожиданности я даже не успел испугаться. Мне казалось, что это недоразумение, нас приняли за других. Сейчас это выяснится, и нас отпустят.

Вскоре мы вошли в низенький глинобитный домик, где прямо на полу горел тусклый масляный светильник. Это позволило немного разглядеть нападавших.

Их было пять человек, двое вышли, а трое остались в сакле. Главарь, человек с черным платком, повязанным вокруг головы, положил перед собой огромный допотопный пистолет, служащий, вероятно, больше для устрашения, и поманил к себе одного из товарищей. Они о чем-то пошептались, и главарь гулко кашлянул.

— Ай, руськи, — сказал он. — Карашо!

— Что вам угодно? — спросил Петр Иванович. — Зачем вы нас сюда притащили?

— Ай, ай! — произнес главарь и поманил к себе другого разбойника.

Они вновь пошептались. Чем-то эти люди напомнили мне шайку Кара-Вазира. Обтрепанные бешметы, торчащие за поясом ножи. У третьего разбойника на лбу красовался внушительный шрам.

— Карош руськи малшик, — сказал главарь, кивая в мою сторону и скалясь в улыбке.

— Изволь отпустить моего слугу, — сказал Петр Иванович. — Он ни при чем.

— Ай, ай! — произнес главарь, покачивая головой. — Малшик, хайды, джаным, иды сюда.

Главарь потрепал меня по щеке и сильной рукой усадил рядом.

— Мы проезжие люди, — сказал Петр Иванович. — Завтра отправляемся дальше.

Внезапно главарь протянул руку и проговорил:

— Дэниги, башли давай.

Петр Иванович вытащил из кармана несколько ассигнаций, высыпал медяки. Разбойник передал главарю добычу. Тот задумчиво повертел ассигнации в руках.

— Э! Некарашо, руськи.

Он поднес ассигнацию к огню и задумчиво наблюдал, как она сгорела.

— Некарашо! — Он быстро и непонятно залопотал.

— Не понимаю, — сказал Петр Иванович, — на каком наречии ты говоришь?

Главарь кивнул в сторону одного из разбойников. Тот внезапно заговорил по-русски:

— Эфенди тебе говорят, чтоб деньги давал.

— Я отдал все деньги, — ответил Петр Иванович.

Главарь лопотал, а разбойник, оказавшийся русским, переводил.

— Мы знаем, что у тебя много денег. Все деньги давай.

— Я не ношу с собой денег, — сказал Петр Иванович.

Главарь сделал знак, и в саклю ввели старика, которого мы наняли утром сторожем. Вслед за ним на пол было брошено все наше имущество вплоть до карабина, кофра и даже халата, который Петр Иванович одевал к ночи.

Среди вещей быстро отыскалась кожаная сумка, где хранились все сбережения Петра Ивановича. Однако и они были в ассигнациях, и это явно не понравилось главарю. Бумажные деньги вообще появились в России недавно, простые люди относились к ним недоверчиво, а главарь был, конечно же, из простых. Бумага и есть бумага, хоть и красивая, с ликом императрицы, в радужных вся разводах.

Несколько золотых монет главарь тотчас отложил в сторону, а бумаги разочарованно крутил в руках, не зная, что с ними делать.

— Гдэ дениги?

— Это и есть мои деньги, — с усмешкой отвечал Петр Иванович.

— Некарашо. — Главарь снова залопотал.

— Эфенди знает, что у тебя много денег, что ты приехал купить землю, — перевел русский. — А землю не дают за бумажки. Если ты не отдашь золото, эфенди тебя накажет.

— Послушай, — сказал Петр Иванович, — ты человек ведь русский, так объясни ему, что ассигнации тоже деньги, а кроме того, я не собираюсь покупать земли, эти земли дарованы моему отцу матушкой-императрицей, которая ныне является властительницей Тавриды. Я лишь приехал смотреть эти земли, как то указано в моей подорожной.

Русский перевел, и главарь снова залопотал.

— Он тебе не верит. Все русские, говорит, хитрые. Без денег он тебя не отпустит.

— Но где же я их возьму? — воскликнул Петр Иванович. — И сколько ему нужно?

Главарь подумал и поднял пальцы обеих рук:

— Дэсят!

— Десять тысяч, — поспешно подсказал переводчик.

— Что?! — изумился Петр Иванович. — Десять тысяч? Но это целое состояние!

— Дэсят! — повторил главарь.

Петр Иванович сел на пол.

— Можете делать со мной, что хотите, но таких денег у меня нет и быть не может.

Главарь быстро заговорил.

— Эфенди советует тебе занять эти деньги у знакомых.

— Нет у меня таких знакомых, тем более в Крыму, — ответил Петр Иванович.

— Эфенди говорит, что есть. Сейчас тебе принесут бумагу, и ты отправишь письмо знакомым.

— Бесполезное дело.

— Эфенди говорит, чтобы ты не упрямился. Если ты не пошлешь такую бумагу, он никогда не отпустит тебя.

— Но кому я могу послать? — воскликнул Петр Иванович. — Не в Петербург же батюшке?

— Эфенди говорит, что есть место поближе.

— Что он там сочиняет? — устало произнес Петр Иванович.

— Эфенди говорит, что есть богатая дама, которая внесет за тебя десять тысяч.

— Ха-ха-ха! Богатая дама! — Петр Иванович рассмеялся.

— Эфенди говорит, что эта дама находится совсем недалеко. Наши люди свезут ей письмо, она даст золото, и через два дня мы тебя отпустим.

Принесли бумагу, перо, и все это поставили на пол перед графом.

— Рюськи карашо, — произнес главарь.

— Эфенди говорит, чтобы писал, — сказал переводчик.

— Но кому? — спросил Петр Иванович.

— Эфенди говорит, что в бухте недалеко отсюда стоит белый корабль, на этом корабле плавает дама в богатой одежде. Даму зовут госпожа Черных Гор. Это очень богатая дама. Ты хорошо ее знаешь, и она знает тебя. Ты пишешь письмо госпоже Черных Гор и просишь у нее десять тысяч, но не бумажками, а золотом. Можно дорогими камнями, которых у госпожи Черных Гор очень много. Если ты не знаешь, то мы тебе говорим, что на корабле у нее много-много раз по десять тысяч и много хороших камней. Ты пишешь письмо, мы берем деньги. Иначе будет плохо. — Переводчик замолчал.