Берк вдруг встрепенулся. Что это с ним? Он бредит по поводу фигуры компаньонки своей дочери, вместо того чтобы наслаждаться заслуженным вечерним одиночеством! Дункан совершенно прав: он становится чудаковатым, как и все старики в его возрасте.

Берк решительно уставился на третью страницу предисловия книги, которую читал. Очень интересное предисловие. Надо запомнить, что впредь предисловия следует читать. Они включаются в книги, чтобы их обязательно читали. Почему он всегда пропускал их?

Почему эти чертовы часы так громко тикают? Он привык считать, что это Изабель сводит его с ума своим шумом, но теперь-то он знает, что такое шум. Завтра он пошлет миссис Клири почистить часы. У них точно что-то случилось с механизмом.

Берк прекрасно знал, что компаньонки не танцуют на балах. Они сидят позади мамаш, вдов и старых дев, где никому до них нет дела, и наблюдают за своими подопечными, следя за тем, чтобы ни один мужчина не позволил себе по отношению к ним ни одного неприличного жеста и чтобы сами подопечные не ускользнули со своими кавалерами в сад или в спальню на верхнем этаже. Берк ни разу не слышал, чтобы компаньонки танцевали на каком-либо балу, где находились со своими подопечными.

Но ему пришло в голову, что на самом деле нет никаких установленных законом правил, по которым джентльмен не может пригласить какую-нибудь компаньонку танцевать. К тому же мисс Мейхью слишком молода, чтобы ее с первого взгляда могли принять за компаньонку. Допустим, просто допустим, что кто-нибудь на балу, куда она отправилась с Изабель, обратит внимание на молодую женщину с красивыми волосами в сером шелковом платье. А вдруг этому кому-то придет в дурацкую голову пригласить ее на танец? И поскольку ясно, что мисс Мейхью не помолвлена, то с ее стороны было бы неучтиво сказать «нет». Но Берк никогда не находил оскорбительной неучтивость со стороны Кэтрин Мейхью по отношению к нему. Почему же тогда другие мужчины должны относиться к этому по-другому? Ее резкость, быть может, как раз и привлекает к ней сердца других мужчин.

Ее невоспитанность и, признался он себе, эти чересчур маленькие ярко-красные губы.

Конечно, она могла бы сказать тому парню, что не может принять приглашение на танец, поскольку маркиз Уингейт нанял ее компаньонкой для своей дочери. Это именно то, для чего она туда отправилась, а вовсе не затем, чтобы танцевать со всякими прыщавыми юнцами, которые наверняка следят за ней с площадки для танцев. Именно так она и должна поступить, решил для себя Берк.

А поведение мисс Мейхью всегда безупречно. Разве она не позаботилась о том, чтобы дверь в ее комнату была открыта почти все время, пока Берк там находился? Не многих из знакомых ему женщин волнуют подобные формальности. Особенно когда это касается такого богатого и знатного мужчины, как он. Многие женщины — это он знал по своему опыту — в подобных обстоятельствах незамедлительно бросились бы ему на грудь.

Но не мисс Мейхью. Ни в коем случае. На самом деле…

На самом деле, будь лорд Уингейт менее опытен, он мог бы заподозрить, что мисс Мейхью питает к нему отвращение.

Но это вряд ли. Она ведь простила его слабость, которую он допустил в библиотеке у Сайруса Следжа. Они ведь пожали друг другу руки. Рукопожатие мисс Мейхью было теплым и великодушным. И он ей не неприятен. Нисколько.

Если только…

А если предположить, что парень не какой-нибудь хлюпик? Тот парень, который пригласил ее на танец. Если предположить, что это какой-нибудь итальянский граф, любезный и красивый, и мисс Мейхью при ее явной неопытности — подумала же она, что Берк подлый насильник, когда впервые увидела его, — вдруг увлечется им? Богатому джентльмену с иностранным акцентом и приятным лицом будет нетрудно завоевать сердце такой девушки, как мисс Мейхью, если только он не будет торопиться. Она наверняка ищет возможность избавиться от рабской зависимости в качестве платной компаньонки для испорченных богатых девчонок. А что, если прямо сейчас, в эту самую секунду, какой-нибудь гнусный мерзавец пытается обольстить мисс Мейхью, обещая достать ей с неба луну и звезды?..

Берк отбросил книгу и вышел в коридор, чтобы приказать Дункану приготовить его вечерний наряд. Он понимал, что это нелепо. Он был именно тем, кем его назвала Изабель, — старым глупым старикашкой. Иначе мисс Мейхью ни за что бы не убежала с каким-то там итальянским графом.

Но Берк достаточно хорошо знал мужчин и понимал, что попыток ее искусить будет предостаточно. И если мисс Мейхью после этого или любого другого бала не станет жертвой какого-нибудь негодяя, то это случится только благодаря тому, что здравого смысла у нее больше, чем у обычной женщины. Это ей удавалось всегда, причем без его помощи. Но она, без всякого сомнения, еще не бывала в кругах, где ей предстоит оказаться. Она просто не может знать, какими бессовестными бывают джентльмены из высшего света, стоит лишь им увидеть свежее личико. А поскольку это он заставил ее войти в этот хваленый высший свет, то его первейшая обязанность — оберегать ее от посягательств со стороны любого представителя сильного пола. Компаньон для компаньонки, так сказать. Он всего лишь зайдет на минуту, чтобы посмотреть, как мисс Мейхью там себя чувствует. Если у нее все в порядке, он поедет к себе в клуб. Берк положил в карман пальто экземпляр «Последнего из могикан» — так, на всякий случай.

Если вдруг понадобится его помощь, он окажется рядом.

А заодно воспользуется случаем, чтобы проверить верность ее теории об Изабель и молодом Сондерсе. В целом, решил он, наблюдая за подъезжающим экипажем, это будет полезный вечер.

Кейт отчетливо ощущала на себе взгляд джентльмена. Он не отрывал от нее глаз с той минуты, как она появилась в зале. Но она отказывалась — она наотрез отказывалась — думать, что это Дэниел Крэйвен. Нет. Одного раза вполне достаточно. Она не собирается позволить себя дурачить во второй раз. И без того плохо, что он на такое продолжительное время поселился в ее снах и мысли о нем превратили ее в дрожащую студенистую массу. Она должна запретить себе думать, что видит его наяву. Должна, если не хочет, чтобы ее сочли сумасшедшей.

Человек, который глазеет на нее, решила Кейт, видимо, просто подумал, что они знакомы. Что ж, она знала, что такое может случиться. Стараясь держаться как можно дальше от танцевальной площадки, она заметила по меньшей мере дюжину знакомых лиц. Ей удавалось избегать встречи с ними, прячась за колоннами и пальмами в кадках, но она понимала, что в любой момент кто-нибудь может отодвинуть в сторону листья пальмы и закричать: «Ого, Кейт Мейхью! Ты что тут делаешь? Разве это не твой отец…»

Кейт подвинула свой стул поближе к седовласой вдове, сидевшей перед ней. Она и не думала, что пожилая дама снизойдет до разговора с ней, простой компаньонкой. Даже мысли такой не допускала! Просто Кейт надеялась, что башнеподобная прическа дамы поможет ей спрятаться от любопытных взглядов.

Изабель, как ни печально Кейт было это видеть из-за голов сидящих впереди нее дам, вела себя хуже некуда. Ее поведение за обедом было кошмарным: она едва удостоила вниманием вполне приличных и симпатичных джентльменов — ее соседей по столу. Как она позднее объяснила Кейт, ее сердце было слишком переполнено, чтобы она была в состоянии болтать, она не могла дождаться предстоящей встречи с мистером Сондерсом. Кейт объяснила ей, что все это хорошо, и просто прекрасно ожидать встречи с мистером Сондерсом, но когда у тебя по одну руку сидит герцог, а по другую — барон, то можно было бы, например, спросить у них, нравится ли им фазан.

А потом, когда они приехали к баронессе, Изабель буквально швырнула ей свою пелерину и как сумасшедшая кинулась в танцевальный зал, где немедленно вцепилась в какого-то высокого светловолосого джентльмена и не отходила от него ни на минуту в течение всего вечера. Это, подумала Кейт, скорее всего и есть тот самый Джеффри Сондерс. В нем не было ничего отталкивающего, он был как все молодые джентльмены. Кейт подумала, что в нем что-то должно было быть, иначе Изабель так не заинтересовалась бы им. Она не была полностью уверена, но ей показалось, что она знает его еще по своему первому сезону — если, конечно, она не путала его со старшим братом, который, как она услышала из разговора дамы впереди, располагает двадцатью тысячами фунтов годового дохода.