В общем, несмотря на свой нежный возраст, Кэтрин Мейхью, похоже, идеально подходит для такой работы. Только ее внешность вызывала у него сомнения — слишком уж хрупка она была, хотя и надеялась однажды свалить его при помощи зонта.

Но то, что мисс Кэтрин Мейхью невероятно миловидна, Берк заметил только в тот момент, когда она вошла в библиотеку в доме Сайруса Следжа. Ни в коем случае не красива. Она слишком миниатюрна, чтобы ее можно было отнести к какому бы то ни было типу красоты. Однако Изабель была совершенно права, заявив однажды, что на мисс Мейхью приятно смотреть. В самом деле, Берк не мог отвести от нее глаз. Она вовсе не относилась к тому типу женщин, которым он восхищался — он предпочитал блондинкам брюнеток, и ему нравились в целом более статные тела, чем то, которым обладала мисс Мейхью. Однако ее волосы цвета меда очень ей шли, локон, который спадал на лоб, великолепно оттенял ее большие серые глаза, чуть прикрытые ресницами немного темнее волос. Ее простая, опрятная одежда — блузка и юбка, наряд, идеально подходящий для гувернантки — лишь сильнее подчеркивала изящество талии, и если грудь у нее не была большой, то, во всяком случае, она составляла изумительную пропорцию со всем остальным.

Но вот на что Берк не мог не обратить внимания, так это на ее губы. Губы у мисс Мейхью, как и все остальное, были чрезмерно малы — меньших он просто никогда не видел, за исключением, быть может, у детей. И все же это были, бесспорно, чувственные губы — губы великолепной формы и удивительно подвижные, чем-то напоминающие знамя, реющее на ветру. Теперь, когда она смотрела на него в изумлении, они были приоткрыты. Он успел разглядеть мимолетный блеск ровных белых зубов и маленький острый язычок, и все это он нашел очень милым…

Затем он спросил себя, не утомила ли его эта картинка, ведь в обычных условиях он не находил удовольствия в созерцании чьего-то открытого рта, если не сказать больше.

— Мисс Мейхью, — заговорил Берк, которому показалось, что эта симпатичная мисс Мейхью еще долго будет не в состоянии промолвить ни слова, так ее ошеломило сделанное им предложение, — с вами все в порядке?

Она кивнула, не издав ни звука.

— Может, вам что-нибудь принести? Воды? Бокал вина? Или вам лучше сесть? Такое впечатление, что вам самое время посидеть.

Кейт потрясла головой.

Берк слегка озадаченно, но тем не менее твердо продолжал:

— Хорошо, тогда следует распорядиться, чтобы были перевезены ваши вещи. Я пришлю моих лакеев, Бэйтса и Перри. Когда, по-вашему, вы закончите укладывать вещи? Сегодня вечером не слишком рано для вас? У Изабель сегодня танцы, или, скорее, она настаивает на том, чтобы пойти танцевать, поэтому было бы хорошо, если бы вы приступили к обязанностям прямо сегодня. А если вы захотите, я могу прислать мою экономку помочь вам собраться…

Маленький ярко-розовый рот захлопнулся, словно Кейт была марионеткой и невидимый кукловод потянул за нитку.

— Я вряд ли смогу! — пролепетала девушка.

Берку показалось, что в голосе ее звучит ужас. Но чего ей бояться? Каких-либо угроз с его стороны? Ее склонность к фантазиям, похоже, поразительна.

— Хорошо, — вздохнул он. — Полагаю, вы считаете необходимым дать Следжам время, чтобы они подыскали вам замену. Я прекрасно понимаю вас. Как вы с ними договаривались? Уведомление за неделю? Надеюсь, не две недели?

— Я… — Кейт вновь потрясла головой. Когда она так сделала, пряди ее светлых волос, собранных на затылке, упали и заколыхались по обе стороны лица, как водоросли в воде.

— Мне очень жаль, милорд… — сказала она. Ее голос, подумал Берк, также приятен, как и все в ней: не высокий и не визгливый, какими часто бывают голоса у молодых женщин. Секундой позже, однако, он уже не находил ее голос и вполовину таким приятным, когда она продолжила фразу: — но я вряд ли смогу работать у вас. Мне очень жаль.

Берк не шелохнулся. Он был уверен, что не двинул даже пальцем. Но внезапно мисс Мейхью метнулась за подставку для атласа, словно стремилась воздвигнуть между ними преграду понадежнее. Вцепившись обеими руками в деревяшку, которая доходила ей до груди, она закончила:

— Только, пожалуйста, не сердитесь.

Маркиз уставился на нее. Он не сердился. Он был раздражен, быть может, но совсем не сердился. Берк давным-давно перестал сердиться. Он никогда не умел управлять своими эмоциями и поэтому просто прекратил сердиться на что-либо. За исключением разве что Изабель и этого ее молодого человека. Возможно, словосочетание «Джеффри Сондерс» было единственной вещью, которая еще была способна привести его в ярость.

— Я не сержусь, — Берк постарался, чтобы его голос звучал спокойно, — ни капли.

Кейт, все так же стоя за подставкой, заявила:

— Я вам не верю. У вас очень сердитый вид.

— Но я не сержусь. — Берк сделал глубокий вдох. — Мисс Мейхью, вы считаете, что я могу вас ударить?

— У вас репутация жестокого человека, милорд, — выпалила она.

Теперь у Берка и впрямь возникло желание что-нибудь расколотить вдребезги, лучше всего подставку, за которой она пряталась. Ему очень захотелось вырвать эту деревяшку из рук Кейт и швырнуть ее через всю комнату в окно, в котором были вставлены омерзительные цветные стекла. Но потом он вспомнил, что уже покончил с такими выходками, и подавил в себе глупую вспышку.

— Мне обидно слышать это, мисс Мейхью, — пробурчал он. — Если я и впрямь не делаю никаких попыток удержаться от применения силы, когда дело касается мужчин, то никогда в жизни не ударил женщину.

Он увидел, что ее тонкие пальцы несколько ослабили хватку на краях подставки.

— Простите, милорд, — смутилась она. — Но выражение на вашем лице, когда я сказала, что не смогу у вас работать, было довольно… угрожающим…

— Вы меня боитесь? — нетерпеливо перебил ее Берк. — Поэтому вы не хотите принять мое предложение? Вы явно не боялись меня в тот вечер, когда пытались проткнуть своим зонтом. Так почему испугались теперь? Если, конечно… — Он вновь испытал прилив раздражения. Это не злость. Он отказывается называть это злостью. — Если, конечно, кто-нибудь не наговорил вам про меня. Про мое прошлое.

— Вовсе нет. — Ответ прозвучал слишком быстро.

— Понятно, наговорили! — Берк посмотрел на Кейт. — Откуда еще вам знать о моей репутации жестокого человека? Хорошо, вы уже назвали меня подлым насильником. Должно быть, вам приятно сознавать, что вы были правы.

— Ваши личные дела, — чопорно произнесла мисс Мейхью, — совершенно меня не касаются, милорд.

— Они и не должны вас касаться, — хмыкнул маркиз. — Но, как я вижу, у вас уже сложилось по этому поводу особое мнение. У вас имеются какие-то возражения относительно моего развода с женой, мисс Мейхью? — Она потупила взгляд. — Я бы хотел услышать ответ, мисс Мейхью. В подобных вопросах — я имею в виду деловые отношения, — полагаю, честность между заинтересованными сторонами обычно приносит пользу. Поэтому я повторяю мой вопрос: вы не одобряете, что я развелся с женой?

— Я нахожу не многое в жизни, которую ведут люди вроде вас, — проговорила она, обращаясь к атласу, — что было бы достойно одобрения.

Берк выпучил глаза.

— Прекрасно, — произнес он, помолчав. — Во всяком случае, откровенно. Я вижу, что тот, кто говорил вам про меня, не пожалел красок, рисуя подробности.

Она вскинула голову.

— Лорд Уингейт, — заявила она. Если бы он имел меньший опыт, то мог бы заподозрить, что она разозлилась. — Я уже сказала вам, что ваша частная жизнь меня совершенно не касается!

— Ах да. И именно это вы продемонстрировали в тот вечер на улице, когда набросились на меня со своим зонтиком?

Мисс Мейхью выставила вперед маленький, довольно острый подбородок.

— Я действительно полагала, что молодой женщине грозит опасность. — В ее серых глазах загорелся опасный огонек.

— Ну да, конечно, — усмехнулся маркиз. — И вы были совершенно убеждены, что вы и ваш зонт остановят мужчину втрое больше и тяжелее вас.