«Джин с тоником» сначала посмотрела на официантку так, будто та потеряла рассудок. Потом села чуть прямее, когда Сэнди чуть заметно кивнула на Купа. С такого расстояния бармен, безусловно, мог их слышать.

— О нет, — сказала посетительница. — Спасибо, мне достаточно этого.

— Ну хорошо. Я должна вернуться к работе. — Сэнди отошла от стола и направилась проведать двух мужчин, игравших в пул в дальнем углу.

Купер понимал, что, коль скоро он является здесь временным боссом, официантка не хочет, чтобы ее застали за сплетнями. Однако рациональной части его ума противоречило инстинктивное желание. Он хотел зарычать с досады. То, что он сейчас чувствовал, было сродни его врожденному стремлению к лидерству. Он еще надеялся, что их беседа возобновится и что на этот раз у него будет шанс вмешаться в нее. Но пока ему оставалось только распинать себя за упущенную возможность. Почему было не поинтересоваться? Черт побери, что в этом такого? Убийство Кристл, пожалуй, было самой горячей темой в городе.

Было уже далеко за девять, когда через парадную дверь фланирующей походкой в «Тонк» вошла Вероника. Этот факт не способствовал улучшению настроения Купера.Черт! Соизволила явиться наконец. Он ударил себя по плечу полотенцем, которым вытирал стаканы, и стал наблюдать за ее приближением.

Этот вечер был довольно тихим, как обычно по средам. Вообще-то ее отсутствие никому не причиняло неудобства. Они вполне могли справиться и без нее. Но это был непорядок. Тебе сказали быть здесь в восемь — так будь любезна прийти вовремя. Проведя тринадцать лет на флоте, Куп не привык, чтобы его приказы не исполнялись. Тем более какой-то пигалицей, которую он может переломить пополам, не прилагая особых усилий.

— Добрый вечер, Купер, — сказала она, проходя за стойку взять свой передник и поднос.

Куп резко повернулся, следя, как она повязывает вокруг бедер белую ткань. На него повеяло еле уловимым ароматом. Он хотел понять его источник. То ли эта тонкая струйка тянулась от покачивающихся гладких волос, то ли от шикарного топа с длинным рукавом и легких черных брюк. Или, может быть, от того нежного белого треугольника в основании шеи, где пульсировала слабая синяя жилка.

— Вы опаздываете, — проворчал Куп, пытаясь избавиться от навязчивого желания пробегать взглядом белую кожу дюйм за дюймом. — Если я говорю вам быть здесь в восемь, это означает ровно в восемь.

Вероника оцепенела. Руки ее по-прежнему оставались за спиной и держали тесемки фартука. Ее маленькая грудь выпятилась вперед и уперлась в цепкий бархат ее блузки винного цвета. Несколько коротких секунд было слышно, как в музыкальном автомате Коллин Рей недоумевает, как можно «так быстро променять того, кого ты любишь, на того, кого ты знаешь с давних пор». Потом руки ее вернулись из-за спины и, обняв себя за бока, Вероника преодолела расстояние, отделявшее ее от Купа. Остановившись в нескольких дюймах от него, она подняла подбородок.

— Давайте внесем ясность, — сказала Вероника, отклоняя голову назад, чтобы установить свой холодный взгляд на уровне глаз Купа. — Вы не мой отец, чтобы указывать, когда мне приходить. Если у вас есть соображения, как лучше наладить работу бара, и вы способны, как подобает взрослому человеку, сесть и составить график, я с благодарностью вас выслушаю. Но только не приказывайте мне. Не вам устанавливать здесь законы. Откуда у вас такая уверенность, черт побери? С чего вы взяли, что со мной можно разговаривать как с нерадивым лакеем, из-за которого срывается торжественный прием? Вы, похоже, забываете, что хозяйка здесь я, а не вы.

Черт! Он действительно каким-то образом это запамятовал. И она его своим напоминанием уела. Куп хотел посмотреть прямо в те надменные зеленые глаза и сказать: «Прекрасно. Я ухожу». Он выложил бы кучу денег за эту возможность.

Какое-то мгновение он смаковал свои фантазии, грея себя мыслью о том, с чем останется Вероника Дэвис после его ухода. У нее не будет управляющего и официантки. Ей придется самой заниматься уборкой, составлением смет и заказами на поставки товара. Интересно было бы посмотреть, поубавится ли у нее после этого спеси?

Но в таком случае прежде всего порушились бы его собственные планы — то, ради чего он подрядился на эту работу. Поэтому Куп оставил свою мысль. Когда он шагнул вперед, Вероника инстинктивно отступила и наткнулась спиной на застекленные полки с бутылками, вцепившись обеими руками в одну из них. К нему моментально вернулось хорошее настроение. Он почувствовал, как у него растягиваются уголки рта в злорадной ухмылке. Вероника Дэвис оказалась не так уж непробиваема, как хотела казаться.

Куп наклонился и, вскинув свои крупные руки, прижал обе ее кисти, так что костяшки его больших пальцев касались ее нежной розовой кожи.

— У меня для вас есть коротенькое сообщение, Принцесса, — пробормотал он, вдыхая запах ее шампуня. Нет, это был не тот едва уловимый аромат, которым на него повеяло раньше. Куп снова поглядел на ямочку с мягкой кожей в основании шеи, однако быстро перевел свои блуждающие мысли в деловое русло. — Вы не станете настоящей хозяйкой заведения, — сказал он, — если не потрудитесь приходить вовремя, чтобы протянуть руку помощи другим. В противном случае вы — просто нуль. Пока вас не было, мы с Сэнди были вынуждены закрывать брешь.

— И я уверена, вы блестяще с этим справились. — Да, справились, черт возьми! Но вы игнорируете суть вопроса, Ронни.

— Я не давала вам разрешения так обращаться ко мне, — сказала Вероника. Ее подбородок проделал почти невозможное, поднявшись еще на несколько градусов. — Называйте меня Вероника.

Куп заскрежетал зубами.

— Отлично. Вы упускаете главное, Вероника. Здесь слишком напряженный ритм, чтобы вы могли устанавливать собственный график и манкировать своими обязанностями. К тому же замечу, как и Розетта с ее крылатой фразой, что мне платят не настолько много, чтобы делать еще и чужую работу.

Вероника уперлась руками ему в грудь и оттолкнула с неожиданной для такой хрупкой женщины силой. Куп потерял равновесие и пошатнулся назад.

— Вы превосходный рассказчик, Блэксток. Мастер художественного слова. В вашей декламации есть все — пафос, юмор и главные герои. Безалаберная злодейка и рыцарь без страха и упрека, готовый, невзирая ни на что, спасти бизнес. — И, к удивлению Купа, она наградила его лучезарной улыбкой, исполненной неподдельного восхищения. — Правда, во всем этом есть крошечный изъян. Я не новичок, не случайная залетная птаха. Я выросла в этом баре. По средам в Фоссиле проходят соревнования по боулингу, так что раньше половины десятого в бар вообще никто не приходит. Все начинается гораздо позже. Поэтому я сомневаюсь, что вы тут сбились с ног в мое отсутствие. — Она оглядела их клиентов, рассеянных за отдельными столами. — Семь, восемь, ну, девять человек от силы, — сказала она, потом улыбка ее померкла. Вероника посмотрела Купу в глаза. — Но даже если вы и… Ну… словом, как бы то ни было, я сожалею, что так получилось, но сегодня вечером я должна была сделать кое-что посущественнее.

— Да? Вы имеете в виду экстренный визит к своей маникюрше или что-то в этом роде?

— Нет, Купер. Это был важный визит, оговоренный еще вчера. Мне нужно было встретиться с учительницей моей племянницы и директрисой. Я должна была привезти Лиззи сюда, в ее собственный дом, так как не собиралась оставлять ее ни минутой дольше и лишать ее законных прав. Достаточно того, что последнее время ее шпынял целый батальон маленьких одноклассниц. Потом я дожидалась, пока придет миссис Мартелуччи. Я должна была удостовериться, что Лиззи будет с ней хорошо. Эта женщина будет присматривать за ней, пока я на работе.

— Миссис Мартелуччи? Кошатница с этой улицы?

— Да. Вы сомневаетесь в ее компетентности? Не смотрите, что у нее полный дом кошек. Просто она очень одинока. Ее сын погиб во время «Бури в пустыне». У нее больше никого нет из близких. Мне ее рекомендовала Марисса, и она права. Миссис Мартелуччи добра и надежна, как швейцарские часы. Она будет трястись над Лиззи, притом искренне. Но я думаю, Лиззи переживет эту небольшую суетность, так же как и перекорм. Ей не мешает немного поправиться. А миссис Мартелуччи хорошо готовит курицу и делает лучший в мире пармезан. — Вероника убрала маленькую прядку волос, упавшую ей на щеку. — Все это меня вполне устраивает.