До долины собственно Эмбры было еще далеко, на всякий случай он не заходил в села. У самого Леса, чужие бывают не каждый год, его наверняка запомнят, и если по следам еще идут люди Амори... Как-то раз глянул в спокойную воду какого-то озерца - и чуть не отшатнулся. Вот как истории про водяных да леших появляются: посмотрят на себя, любимого, и с лица сбледнут.
Из спокойной воды на него глядел заросший по самые глаза, чумазый, как черт, бомж в неимоверно грязной одежонке, прожженной искрами. По сути, никакая это уже не одежда, а сальные от грязи черно-бурые обрывки. Глубоко запавшие глаза светятся каким-то нездоровым блеском. Бомж, ей-богу! Даже хуже, дикарь-людоед с какого-нибудь Голодного берега...
Впервые со дня бегства из Самура Моррест извлек бритву. Вообще-то в Алкском королевстве не брились, но три века имперского владычества сказались: любители избавиться от лишней растительности на лице еще не перевелись, и потому никто не удивился, когда стал бриться придворный летописец. Сколенка Олтана помогала, доставая какой-то мылящий корешок. Поначалу он ходил весь в царапинах, но через месяц худо-бедно научился избавляться от лишней растительности. Поблизости мыльного корня не было, но, может быть, сгодится ил?
Для начала Моррест заточил нож - обмакнул его в воду и долго скрежетал по ближайшему булыжнику. Пощупал лезвие: то, что надо, по неосторожности может отхватить пальцы. А теперь зачерпнуть полной пригоршней ил - неважную замену крему для бритья. И постараться не перерезать себе горло - говорят, такое нет-нет, да и случается. Почему-то такая смерть казалась Морресту особенно идиотской. М-да, бриться ножом вместо электробритвы, намазывая лицо озерным илом и вместо зеркала смотрясь в воду озера. Видела бы это филолог Ниночка...
Получилось на удивление пристойно. Хотя, наверное, даже в столице сейчас бреются далеко не все. И точно не тратят время жители окраинных трущоб. Почему-то казалось, что в никогда не виденном городе они должны быть.
- Ну вот, хоть на человека стал похож, - буркнул Моррест, смывая ил. - Тоже на бомжа, но побритого.
Весь вечер он потратил на приведение в порядок одежды и обуви. Для начала сбросил пропотевшие, подмоченные дождем, вонючие тряпки. Зашел в спокойную воду лесного озерца. По земному счету, была как раз середина июля, солнце жарило в полную силу. Не хуже, чем до Великой Ночи. Вода оказалась теплой, вполне пригодной для купания. Забредя по пояс, Моррест лег на воду, оттолкнулся от вязкого заиленного дна и поплыл. Это было не просто хорошо, впечатление было такое, будто заново родился. В этом мире лучше бывало лишь в минуты близости с Олтаной... которые не повторятся уже никогда.
Моррест размашисто греб, нарезая круги по гладкой поверхности озерца, плескал, фыркал, как большой довольный зверь. Теперь все, что осталось в Российской Федерации, и даже собственное, пропечатанное в паспорте имя вспоминалось с трудом. Там был сон, притом скучный и однообразный: работа, пивко по вечерам, телик, подружки на неделю, а тут - действительность. Местами прекрасная, местами страшная. Но яркая и непредсказуемая.
Прохладная вода обволакивала вспотевшее на солнце тело, гнала прочь усталость. Моррест нехотя подгреб к берегу, с сомнением оглядел свои шмотки. И в этом появляться в столице великой державы? Пусть уже и не совсем великой... Чтобы подштопать дыры, нет ни иголки, ни ниток, а вот постирать необходимо. А то ведь воняют по-страшному, в приличном месте не покажешься, и наверняка зараза на них осталась. Не хотелось бы работать бактериологической бомбой, да еще на Амори. Лучше бы вообще спалить, но в чем тогда щеголять в городе? Выменять, что ли, что-то пристойное на кольчугу? Но Моррест не был уверен, что в итоге не предстанет перед трибуналом за дезертирство. Оружием тут никого не удивишь, а вот кольчуги есть только у военных.
Сначала надо присматриваться к местным. И не обращаться абы к кому.
Как постирать одежду без горячей воды и мыла, не говоря уж о стиральном порошке и супер-машине марки "Бош"? Мудреный вопрос. Но Моррест временами смотрел индийские фильмы, и недаром. Конечно, деловой костюм после такой стирки станет половой тряпкой, но его рванине уже ничего не страшно. Моррест свернул рубаху, намочил в воде и принялся что есть сил лупить о прибрежный валун. Потом так же безжалостно поступил со штанами, с остатками простыни, которые использовал в качестве портянок. Развесил на ветках кустов, подставил голое тело летнему солнцу. Тут, конечно, не Шарм эль-Шейх и даже не Сочи. Подобных пейзажей более чем достаточно и в Подмосковье, местами - в полукилометре от Кольца.
И все-таки сегодня было как-то особенно жарко. Моррест дождался, пока солнце хоть немного просушило одежду. Портянки стоило бы еще посушить, да и с башмаками надо что-то придумать. Но с тем, что было, не сравнить. А идти можно и босиком, благо, тут ни битого стекла, ни тлеющих окурков.
Выбирать дорогу стало труднее. Тропки, а то и дороги, попадались все чаще. Начали встречаться и путники. Несколько крестьян, купец - не верхом даже, а в повозке. Сидевший на облучке мальчишка был или слугой, или просто рабом: купец не стал бы сам править парой лошадей, тем более не оделся бы в такую же, как у Морреста, неприглядную рванину, не стал бы разгуливать босиком, да и возраст был не подходящий. Впрочем, заметил Моррест, босых попадалось куда больше, чем обутых. Все правильно: как раньше, пока не прижилось словечко "бомж", называли бездомных бродяг? "Босяки". Как ни крути, а обувь - первый признак социального статуса. Какая-нибудь ездовая тварь - второй, более крутой. Впрочем, у самого Морреста имелось оружие, а оно во все времена возвышало над толпой. "То же мне, белокурая бестия" - тут же осадил себя Моррест. В этом мире, если не повезло родиться хотя бы рыцарем, лишние понты могут стоить жизни.
Моррест шел, сам не зная, куда. Он ни у кого не спрашивал, в какой стороне столица. Вот если толком приодеться, уже можно будет надеяться найти там какое-нибудь жилье и работу. Кстати, насчет работы... А, так он же грамотный, читать и писать умеет! По местным меркам этого вполне достаточно для трудоустройства. И не надо на какой-нибудь стройке день-деньской махать кувалдой! Но чтобы устроиться на приличную работу, нужно соответственно выглядеть - едва ли тут иные порядки, чем в его мире.
Довольно скоро он нашел то, что искал. Несколько расхристанных вояк в сапогах, форменных плащах и дешевеньких кольчугах, небрежно закинув на спины щиты и опираясь на копья, выглядели совсем не по-уставному. Они по очереди прикладывались к большой фляге, и по характерным выдохам можно было понять, что пьют вовсе не воду. Может, даже не вино. Как в этом мире с крепкими спиртными напитками, Моррест так и не узнал. Придворный алхимик короля Амори точно знает, как делать водку, а как с этим в Сколене? Да и не важно, он же не алкоголик! Но солдатики - народ интересный. Или пьяницы, "толкнувшие" что-то из снаряжения в обмен на выпивку, или просто дезертиры, отмечающие "самовол".
- Куда путь держите, служивые? - поинтересовался Моррест.
Военные обернулись, их насторожили солдатский ремень, кольчуга, меч и лук. Но оглядели его одежду и успокоились. "За дезертира меня приняли, - подумал Моррест. - Точно, в самоволке ребятки". Таких он и сам видел, особенно в начале девяностых - правда, тогдашние самоходы все-таки старались не отсвечивать. Хоть и был на дворе разгар "реформ", а пьяные солдатики только что в строю не падали, но в открытую шляться по улицам с автоматами все же не решались. Да и не все дружили с зеленым змием, даже тогда.
- А сам-то куда, неужто в роту?! - сострил тот, что постарше, видать, старшой. Остальные послушно заржали, тот, у кого была фляга, сделал изрядный глоток. - Хочешь?
- Ага! - деланно обрадовался Моррест. Алкоголь радовал не тем, что можно выпить, а напоминанием о возвращении к цивилизации. Он отхлебнул зелья - ничего, пить можно. Больше всего выпивка напоминала дрянную, паленую водку, но крепость впечатляла: аж слезы на глазах выступили. Ничего, после полутора месяцев в лесах - сойдет. - А насчет роты - что мне там делать, Родине служить?
